Интрижка - Джиана Дарлинг

Я была удивлена тем, как сильно мне хотелось взять его в рот, но я сдержалась, медленно, но уверенно проведя рукой по его длине несколько раз, прежде чем щелкнуть языком по головке. Его кулаки сжались на одеяле, когда я раздвинула губы и толкнула его в рот. Было невозможно охватить его целиком такой позе, но я все равно пыталась, расслабив горло и сглотнув, чтобы побороть рвотный рефлекс, но в основном я водила языком по его бархатной головке и даже слегка царапала зубами по его основанию.

Я чувствовала, как мое собственное желание стекает по внутренней стороне бедер, и к тому времени, как он оторвал меня от себя, я была опасно близка к оргазму, а он даже не прикоснулся ко мне. Поэтому, когда он наконец устроился между моими ногами и врезался в меня, я закричала от удовольствия. Я даже не представляла, как буду чувстовать себя пустой, даже спустя менее двенадцати часов без него внутри меня. Это не предвещало ничего хорошего, если я так отчаянно нуждалась в нем всего через четыре дня, когда наш неизбежный конец мчался навстречу нам.

Он изменил наклон моих бедер и схватил обе мои руки в свои, прижимая их над моей головой. Чувство беспомощности, прикосновение его жестких волос на груди к моим ноющим соскам и огонь, который он так умело разжигал между моими ногами, прогнали все рациональные мысли. Я откинула голову и застонала.

Синклер смотрел на меня горящими глазами. Его напряженная челюсть и капельки пота на лбу были единственными признаками того, что он не полностью контролирует ситуацию. Он наклонил голову и взял один из моих пиков губами, сильно посасывая. Мои ноги напряглись, скрестившись с его сгибающимися ягодицами, пока острые кончики моих каблуков не впились в его нежную плоть. Он зашипел на моей коже и нежно взял мой сосок зубами. Невыносимый жар пробежал по моему телу, и я стиснула зубы, отчаянно пытаясь избавиться от напряжения.

Почувствовав мою потребность, свободная рука Синклера скользнула по моему влажному животу к мягким локонам внизу, безошибочно найдя кнопку удовольствия в моем центре. Я ахнула, когда он толкнул меня.

Я была так близко, что перед моим взором вспыхнули звезды.

— Синклер, пожалуйста, — умоляла я, моя голова тряслась из стороны в сторону от множества ощущений, которые он вызывал в моем теле. Я была так близко, но мне хотелось — нет, нужно было — чтобы он позволил мне упасть через край.

— Да, — прорычал он мне в грудь и, все еще держа мой сосок между зубами, почти злобно сжал его.

Я издала хриплый крик, когда части моего тела разошлись, и меня настигла жестокая кульминация. Отпустив меня, Синклер поднялся на ноги и начал двигаться самостоятельно, нанося мне короткие, сильные удары, загоняя меня все выше и выше. Когда он наконец застонал и освободился внутри меня, я была тяжела и пропитана наслаждением, не в силах даже опустить освободившиеся руки над головой.

Он рухнул рядом со мной, его дыхание было неровным, а его смуглая кожа была покрыта слоем пота, так что он, казалось, светился в мягком свете лампы. Было поздно, я чувствовал себя больше жидкостью, чем человеком. Мои веки весили десять тонн, но я так любила смотреть на Синклера, особенно когда он этого не осознавал. Я заметила слабую щетину на его острой челюсти и лениво подумала, как бы я хотела, чтобы ожог от бороды окрасил мою чувствительную кожу. Мысль о том, что он заклеймит меня, заставила мое недавно высказанное желание всколыхнуть сонную голову.

Словно почувствовав мои мысли, он слегка улыбнулся, закрыв глаза.

— Ты ненасытна.

— Откуда ты знаешь, о чем я думаю? — Я смеялась.

Он приоткрыл один глаз, обнажив ярко-голубую радужную оболочку, искрящуюся юмором.

— Возможно, я не очень хорошо тебя знаю, но я знаю твое тело. — Его левая рука скользнула по изгибу моего бедра, и я повернулась на бок лицом к нему. — Я знаю, как сильно я тебя завожу.

Я покраснела, но он усмехнулся и мягко похлопал меня по подбородку.

— Нечего стыдиться. Во всяком случае, я польщен. — Его губы скривились, как будто он сам не мог в это поверить. — Я знаю, что не в твоем характере быть такой смелой.

— Нет, — согласилась я, теребя край шелковистой наволочки. — Я не была уверена, что тебе понравится.

Он поднял бровь и указал на свой удовлетворенный орган.

— Несмотря на доказательства обратного.

Я улыбнулась, но застенчивость снова подняла свою уродливую голову, и было трудно уложить ее обратно в постель. Кроме того, хотя я, возможно, и не очень хорошо его знала, я знала достаточно о его доминирующих пристрастиях, чтобы задаться вопросом, действительно ли ему нравилась моя напористость.

— Ты мне не веришь, — сказал он, и, хотя я не смотрела на него, я чувствовала, как он нахмурился.

— Ну, я знаю, что тебе нравится держать ситуацию под контролем, — пробормотала я. Внезапная тишина была густой и напряженной. Я не ожидала, что он так сильно отреагирует на мое простое замечание, и когда я посмотрела на него, он, казалось, застыл, глядя стеклянным взглядом в потолок.

— Я не хотела обидеть, — сказала я тихо, но мне было не особо жаль, потому что то, что я сказала, было правдой.

Я вспомнила, как Козима рассказывала мне о мире секса и игр, умалчивая о мелких деталях, но все же слишком хорошо осведомленная, чтобы быть неопытной в своем искусстве. Она упомянула доминирование и подчинение, удовольствие, которое некоторые люди получают от наказания и контроля над удовольствием другого. Я не была уверена, насколько далеко зашли извращения Синклера, но я была почти уверена, что он в какой-то степени увлекался БДСМ.

Он тяжело вздохнул и провел рукой по лбу, как будто хотел прикрыть от меня глаза.

— Я слишком остро реагирую. Это я сказал, что в нашей постели не должно быть секретов.

Легкое волнение от того, что он назвал кровать «нашей», пробежало по моей спине.

— Я… — Он провел рукой по лицу. — Много лет назад я участвовал в БДСМ — сцене, но когда я встретил Е… Когда я встретил свою нынешнюю девушку, я бросил это. Ей это было неинтересно. — Он резко рассмеялся. — На самом деле, ее это оттолкнуло.

Нежность разлилась в моей груди, и я осторожно потянулась, чтобы коснуться его руки.

— Большинство людей боятся того, чего не понимают.

Он повернул голову