Интрижка - Джиана Дарлинг

Глава одиннадцатая

— Итак, — практически закричала Козима. — Как дела у женатого мужчины?

Я успокоила ее, хотя сидела одна на песке и никто не мог ее услышать по телефону. Полуденное солнце опаляло ландшафт, превращая все в золото. Это было продуктивное утро: плавание, а затем несколько часов фотографирования и зарисовывания окрестностей. Теперь я лежала, приятно утомленная, на солнце, намазанная солнцезащитным кремом. Жара была единственным, чего мне очень не хватало в Неаполе, и, несмотря на то, что я была рыжей с веснушками, моя кожа любила хороший золотистый загар. Несмотря на то, что я ничего не слышала от Синклера, я была вне себя от удовлетворения, слушая знакомый пряный голос моей сестры по телефону.

— Он загадка, — пробормотала я, пересыпая песок в руках.

— О нет, ты никогда не была в состоянии противостоять тайне. И я уверена, что секс фантастический. Это должно быть неплохо.

— Кози! — Я протестовала сквозь смех. — Я даже не рассказала тебе о нашей сексуальной жизни.

— Я знаю. — Я слышала ее улыбку. — Что-то говорит мне о том, что это превосходно. В противном случае у тебя возник бы миллион вопросов и жалоб.

Справедливо.

— У меня все еще есть несколько вопросов. — Я глубоко вздохнула и поборола румянец, который почувствовала на своей коже. Я встала и пошла к воде, надеясь, что прохладный океан меня успокоит. — Он… ну, он немного склонен к доминированию.

— О. — Этот единственный слог был наполнен смыслом. Я могла представить, как моя прекрасная сестра поджимает губы, пытаясь решить, как к этому подойти. — И ты тоже этим увлекаешься?

— Да, — прошептала я. — Немного. С ним.

— Ну, честно говоря, я никогда не думала, что мне придется разговаривать об этом со своей старшей сестрой. Без обид, Джиджи, но я вообще-то думала, что ты любишь ваниль.

— Я тоже. Но с ним все по-другому. Я другая. Я знаю, что это всего лишь на время отпуска, но я хочу порадовать его. Он почти полностью отрезан от всего, круто и удаленно. В одну минуту он так нежен со мной, как будто я ему действительно нравлюсь, а в следующую он говорит мне, чтобы я ушла.

— Он звучит как ублюдок.

Я засмеялась.

— Нет, он слишком хорошо воспитан, чтобы быть таким.

— Твоя жизнь — это твоя жизнь, бамбина, но я должна это сказать. Не делай это только ради него, БДСМ — это не то, чем можно баловаться. — Ее голос был взвешенным, и я задавалась вопросом, что именно пережила моя младшая сестра за свои короткие двадцать два года. Она ушла из дома такой юной, одна и занялась бизнесом, который часто подвергал женщин сексуальному насилию.

— Мисс Бьюкенен?

Я оглянулась через плечо и увидела молодого официанта, нерешительно стоящего на песке.

— Одну секунду, Кози. — Я подошла к пляжу, чтобы обратиться к нему. — Да?

— Меня попросили передать вам сообщение. — Его темные глаза быстро скользнули по моим обнаженным изгибам, прежде чем остановиться на моем лице. По крайней мере, у него хватило совести покраснеть.

Я тепло улыбнулась ему, взяв конверт.

— Извините, у меня нет с собой наличных.

Он еще раз отметил мою фигуру в бикини.

— Без проблем, Синьорита, Наслаждайся солнцем.

Зажав телефон между ухом и плечом, я разорвала конверт и вздохнула, прочитав написанный внутри компактный сценарий.

— Что? — нетерпеливо спросила Козима.

Я потрогала письмо и широко улыбнулась.

— Мне пора идти, мой француз ждет.

Он ждал меня на другом конце пляжа, недалеко от берега, на маленькой гладкой моторной лодке. Мужчина предложил мне покататься на гидроцикле, но я проигнорировала это предложение, отдав ему свою сумку, чтобы он взял ее на лодку, а сама вошла в океан, желая проплыть дистанцию.

Синклер все время наблюдал, его глаза физически касались моей кожи. Я была опытным пловцом, и бархатистое прикосновение лазурных вод к моей коже придавало мне уверенности. Добравшись до лодки, я схватилась за лестницу и остановилась, запрокинув голову назад, когда с меня текла вода. Он не предложил мне руки, когда я выскочила на палубу, и мне пришлось скрыть смешок за рукой, когда я увидела похоть, написанную на его суровом лице. Мой взгляд скользнул по его льняной рубашке к поношенным джинсовым шортам и заметила там выпуклость. Прошла всего лишь дюжина часов с тех пор, как я видела его в последний раз, и все же вид Синклера, чьи сильные ноги упирались в качающиеся волны, а кожа была поцелована золотом под солнцем, пробудил во мне что-то сильное.

— Привет, Синклер, — сказала я, удивленная хриплостью моего тона. Мой голос вывел его из транса, и он подошел ко мне, схватив меня за заднюю часть бедер, чтобы быстро и легко поднять меня в свои объятия. Его руки были горячими на моей попке, а его губы мгновенно оказались на моих, собственнически проникая в мой рот. Я застонала ему в губы.

— Я скучал по тебе прошлой ночью. — Его голос обжег мою кожу, когда его губы скользнули по моему горлу, вниз, к моему плечу, где он слегка вонзил зубы.

Мое сердце согрелось, как маленькая печь, в груди. Боже, я даже не осознавала, как сильно мне хотелось услышать от него эти слова. Я наклонила шею в сторону, предоставляя ему больший доступ, и вздрогнула, когда он воспользовался этим, посасывая и покусывая нежную кожу.

— Я тоже. — Я вздохнула, погружая пальцы в его блестящую гриву. — Не отсылай меня больше.

— Нет, — согласился он, сжимая руки на моей заднице.

Мы целовались, как подростки, его пальцы путешествовали вверх и вниз по моему телу, стремясь прикоснуться к каждому квадратному дюйму, в то время как его рот творил чудеса с моим. Когда через несколько минут мы наконец оторвались друг от друга, то оба тяжело дышали. Мы были так близко, глядя друг на друга, что дышали одним дыханием. Электричество потрескивало в воздухе между нами, пока, наконец, я не ухмыльнулась. Я видела, как его лицо расплылось в великолепной улыбке. Головокружение кипело в моей груди, пока я не смогла его сдержать и не зашипела от смеха. Он тоже начал смеяться, глубоким хрипловатым смехом, который заставил его зажмуриться.

Мы вели себя глупо, как подростки, охваченные похотью и любовью, но мне было все равно. Мое сердце бешено колотилось, и я чувствовала, как светится моя кожа. Мой куротный роман только что стал чем-то большим. И хотя он не признал этого устно, я каким-то образом знала, что Синклер чувствует то же самое.

— Что мы здесь делаем? — спросила я, когда он