Нити ярче серебра - Кика Хатзопулу

Он возненавидел бы ее.

Если Ио скажет Эдею правду – он возненавидит и ее тоже.

– А вот и наш приятель! – сказал Нико, прервав ее мысли.

На сцену поднялся рожденный фобосом.

– Арис Лефтериу, – объявил Сент-Ив, и его улыбка стала еще ослепительнее, если такое вообще возможно. – Начальник моей охраны и – если Инициатива продвинется вперед – всех наших подразделений. Могущественный рожденный фобосом, который храбро служил со мной в Корпусе Айсбергов и которому я обязан жизнью.

Зал зааплодировал, но не так горячо, как раньше. Все знали, что рожденных фобосами стоит бояться, даже если их представляют хорошими парнями.

– Что думаешь делать? – спросил Нико.

А какие у них есть варианты? Сестра Ио помолвлена с Сен-Ивом, да к тому же и знать ее не желает. А руководитель службы безопасности ее жениха – тот самый человек, что всего полчаса назад пытал ее и Эдея.

– Можно проследить за ними, – предложила Чимди. – А когда фобос останется один, мы схватим его и приведем к Бьянке.

– Схватить рожденного фобосом? Это не так-то просто, – возразил Нико. – Они уходят. Решай быстрее, босс.

В зале зажегся свет. Зрители стали подниматься со своих мест и потекли к выходу.

Наконец Эдей сказал:

– Идем за ними.

Ио заставила себя отвести взгляд от Таис и последовать за остальными. Звук ее шагов приглушал толстый красный ковер. Из соседних лож выходили люди, оживленно переговариваясь между собой, и Эдей провел их через служебный вход в конце коридора, откуда они по винтовой лестнице спустились на первый этаж. Дверь на сцену, освещенную дюжиной прожекторов, была открыта.

Пусто. Сен-Ив и его команда уже исчезли.

Вдруг из толпы кто-то крикнул:

– Эдей!

Он остановился, а вместе с ним замерли и остальные. Ио проследила за его взглядом и увидела красивую девушку в черном платье с высоким воротником, подчеркивающим сердцевидную форму ее лица и тонкую шею. Она держала под руку другую девушку и симпатичного парня – все трое весело шагали по коридору, направляясь к выходу. Смутившись, девушка отпустила друзей и поплыла к Эдею.

– Привет, Самия, – поздоровался Нико через плечо Ио.

Значит, это Самия. Целительница. Возлюбленная. Источник половины вины Ио. Ио расслабила лицо, придав ему небрежно нейтральное выражение.

Самия улыбнулась Нико и Чимди, а затем перевела взгляд на Ио, стоявшую в шаге от Эдея.

– О, привет! Ты, должно быть, детектив.

Боги, как же неловко.

– Да, эм, да, привет, – не слишком внятно ответила Ио, мечтая, чтобы земля под ее ногами разверзлась и поглотила ее целиком.

– Что вы здесь делаете? – спросила Самия.

Повисло гнетущее молчание. Эдей осматривал друга Самии с головы до ног, выглядя при этом довольно… неловко – вот самое подходящее описание, подумала Ио. Что-то в изгибе его губ и в скрытности в глазах напоминало ребенка, которого вызвали к доске решить уравнение, которого он не проходил.

Наконец Эдей ответил:

– Мы кое-что изучаем.

Ответ был чересчур загадочным, и Самия вполне справедливо закатила глаза.

– А ты что здесь делаешь? – вмешалась Чимди.

Замешательство немного сошло с лица Эдея.

– Оставь ее, – пригрозил он.

В тот же момент Самию окликнули друзья. Бросив извиняющееся «Увидимся позже», она помахала им на прощание и поспешила к выходу.

Чимди скрестила руки на груди.

– Ума не приложу, как это может тебя устраивать, Эдей. Она теперь и на собрания ходит?

Он сделал долгий и медленный вдох, как будто последние несколько мгновений были для него по-настоящему мучительными.

– Она вольна делать все что захочет. Я ей не начальник – и ты тоже. – Он взглянул на Чимди. – Она умная девушка. Если она видит в Инициативе какую-то ценность – значит, так оно и есть.

Ио подумала: «Она не умная – она ведомая». Но это было подло, а Ио ненавидела подлость. Она не знала Самию и, по правде говоря, не особенно понимала Инициативу. Эдей явно был настроен против, но отступил, позволяя девушке самой сделать выбор. Если он доверяет инстинктам Самии, то и Ио стоит последовать его примеру.

– Куда? – спросил Эдей.

Тишина.

– Ио. Куда?

Вздрогнув, она взглянула на зажатую в кулаке нить.

– В ту дверь.

Эдей послушно подошел к нужной двери и придержал ее для остальных. Комната, в которую они вошли, оказалась гардеробной. Члены команды Сен-Ива собрались в группки, болтая и снимая макияж. Рожденного фобосом среди них не было, как и Таис с Сен-Ивом.

– Извините, – весело сказал Нико. – Хозяин отправил нас за чистящим средством: похоже, ребята из ложи восемьдесят четыре оставили после себя настоящий беспорядок.

Головы, которые повернулись было к ним, когда они возникли на пороге, снова отвели взгляд, утратив интерес. Ио на всякий случай прижала кулак к груди – теперь, если среди людей Сен-Ива есть рожденная мойрой, она не отличит зажатую в ее руке нить от ее собственных. Эдей прошел в следующую комнату, на этот раз пустую, и двинулся дальше – вниз, к двери с надписью «Аварийный выход».

Их встретил внезапный дождь, погладив их холодными каплями по щекам, – неомуссон. На мостовой собрался тонкий слой воды, к которому вскоре добавится еще и прилив. Через несколько минут вода будет уже по щиколотку – нужно добраться до крыш. Другие жители города, видимо, думали о том же: мимо переулка пробегали, направляясь к трамвайной остановке или к мостам, люди с зонтами и в дождевиках.

Что-то привлекло внимание Ио. Одна из ее нитей стремительно меняла направление – это была нить Таис. Ио бросилась к выходу из переулка и успела заметить проносящийся мимо автомобиль, дугой разбрызгивающий лужи. На заднем сиденье, широко растянув губы от смеха, сидел Сен-Ив. Рядом с ним, прижав руку к его груди, расположилась Таис. Нить, соединяющая девушек, плясала перед глазами Ио, пока автомобиль уносил ее сестру вверх к Холму.

– Скорее! – сказал Эдей. – Чимди, Нико, давайте за ними!

Двое друзей кинулись за угол вслед за машиной. Ио хотела остановить их, сказать, что разберется сама, – но что, если Таис заметит их общую нить? Что, если она поймет, что ее младшая сестра, которую она теперь явно ненавидела, преследует ее?

– Нужно найти рожденного фобосом… – начал было Эдей и вдруг осекся. Его взгляд сфокусировался на чем-то позади Ио.

Она успела раздраженно подумать: «Ну что опять?» А потом обернулась через плечо и заметила ее.

В глубине переулка стояла фигура, в руке которой поблескивало железное дуло пистолета.

Глава 19. Неомуссон

По нахмуренным бровям и плотно сомкнутым губам Эдея скатывались капли дождя. Его плечи были напряжены, сжатые кулаки жаждали драки, взгляд прикован к человеку с пистолетом в руках. Сосредоточенный, злой, застигнутый врасплох, он произнес:

– Спокойно.

Сердце Ио бешено билось о грудную клетку. Она сбежала от духа, обманула Горацио Лонга, выскользнула из рук рожденного фобосом – но пистолет? Одно нажатие на спусковой крючок – и ее мозги разлетятся – разбрызгаются! – по мостовой.

– Разве я неясно выразилась? – процедила сквозь зубы фигура. – Я сказала: увидимся послезавтра.

Ио мгновенно узнала голос.

– Роза? Что ты… Ты серьезно собираешься в меня выстрелить?

– Жизненно важные органы не пострадают. Я прицелюсь в руку или в ногу.

В свете уличного фонаря длинный ствол пистолета поблескивал, словно кремень, которым высекают искру в темноте. Роза стояла в типичной позе пиявки: ноги врозь, туловище прямо, руки держат пистолет. Она выглядела как и всегда: высокая, крупная, длинноногая – ноги она старалась подчеркнуть при любой возможности, – черные волосы собраны в низкий хвост со строгим пробором посередине, идеальный изгиб бровей, смуглая кожа, усыпанная веснушками, полоска темно-сливовой помады на губах. Одета она была не по форме: неприметные брюки цвета хаки и серый бархатный жакет.

Ио развернула Полотно – пальцы потянулись к нитям. Роза могла за считаные секунды созвать всю Инициативу, как тогда в Сити-Плаза. Ио позаботится о том, чтобы на этот раз они с Эдеем остались невредимыми.

Роза прищурилась, глядя в лицо Ио: серебро, несомненно, уже отразилось в ее радужках – и подруга все поняла.

– О нет. Нет. Даже не думай об этом, Ио. Тебе мало нити моей бедной бабушки?

– Только не До-Ло! – искренне посочувствовала Ио.

О боги. Все гораздо хуже, чем она думала. Нить, которую она перерезала в ночь вторжения, оказалась не безобидной нитью привязанности к эклерам, как у нее, а нитью семейной любви.

Долорес Сантос была прекрасной старушкой и невероятной бабушкой.