Наше вам с кисточкой, босс (СИ) - Броницкая Илона
Шрифт:
Интервал:
Закладка:
— Нет, мы сразу к вам, — я кивнула на свой чемодан.
— Тогда пусть Дарья Павловна возьмёт вещи, и пойдём оформляться. Алина, сегодня ничего волнительного не будет, вы можете ехать отдыхать. Операция по плану стоит на завтра на восемь утра. Если ничего экстренного не случится, то к полудню закончим.
— А большой шов будет? — испуганно спросила мама.
— Я всё расскажу, — пообещал Молчанов.
— Лекарства какие-то нужно купить? — я тоже никак не могла успокоиться.
— Нет, отделение обеспечено всем необходимым. Свидания в реанимации разрешены по графику. Мне можно звонить с любыми вопросами, но лучше писать в чат.
— Хорошо. Спасибо вам большое.
— Пока не за что, — отмахнулся Игорь Викторович.
Забавно, что врачи на благодарности реагируют смущением: “Я всего лишь спас вам жизнь, сущий пустяк!” Зато стоит сказать “спасибо” какому-нибудь артисту, как он сразу же начинает рассказывать, насколько трудно ему далась роль. Хотя наверняка встречаются скромные актёры и падкие на похвалу врачи.
Я попрощалась с Молчановым, вышла из клиники и набрала дядю Тошу. Он просил позвонить, как только приземлимся, а я обошлась смс-кой. Говорить с ним не хотелось даже сейчас. Зудела мысль, что из-за него я добровольно лишила себя общения с Давыдовым. Да, Антон Павлович ни в чём не виноват. Я сама приняла такое решение, он всего лишь высказал подозрения и привёл логичные доводы. Но осадочек остался.
— Алло? — я прижала телефон плечом и попыталась поймать такси. — Дядь Тош, маму оставила в клинике, сейчас поеду в гостиницу. Врач — золото. По крайней мере, произвёл впечатление профессионала.
— Отлично, — Антон Павлович тоже был доволен. — На сколько вы там задержитесь, он не сказал?
— Нет, завтра прооперирует, потом видно будет, — я выдохнула с облегчением, когда получилось остановить старенький матиз с жёлтой шашечкой. — Но думаю, не больше недели. Посмотрим по маминому самочувствию. Вы точно не сможете приехать?
— Я постараюсь, — пробормотал он. — Несколько встреч уже отменил, но ближайшие две никак. Слишком долго уговаривали Карабанова на встречу. Если я хотя бы заикнусь о переносе, он точно сорвётся. Держитесь там обе. Мысленно я с вами.
(window.adrunTag = window.adrunTag || []).push({v: 1, el: 'adrun-4-145', c: 4, b: 145})Выходной у Давыдова с утра пошёл не по плану. Проснулся в десять, полчаса валялся, не чувствуя желания встать, а потом вспомнил о пивном магазине практически под боком. Мотивация качественно забыться как-то сразу подхлестнула вылезти из-под одеяла. Без трёх литров пива он лицо Алины точно не забудет. Весь день пойдёт насмарку. С пивом тоже пойдёт, но будет хотя бы не таким паршивым.
— Ирландского эля, — Сергей диктовал заказ в телефон и одновременно одевался. — Три литра поставьте пожалуйста, через пару минут подойду.
— Ирландский у нас сегодня по акции, — радостно ответила девушка-оператор пивных кег. — Два литра берёте, третий в подарок. Рыбу не желаете? Сухарики, орешки?
— Нет, спасибо, — Давыдов бодро натянул чёрную водолазку а-ля Стив Джобс и взял ключи от квартиры. — Оплата будет по безналу.
— Эль поставили, ждём вас, — ответила девушка и вежливо дождалась, пока Сергей первым положит трубку.
Вместо орешек и чипсов хотелось креветок. Брат научил закусывать ими, ещё когда в институтах учились. Андрей всегда покупал их только в панцире и замороженными. На вопрос “а как долго варить” отвечал “пока глаза не выпучат”. Давыдов-младший освоил рецепт быстро. Уходя из квартиры, оставил пятилитровую кастрюлю на плите, а когда вернулся с покупками, вода уже закипела.
— Ну что, девочки, — ласково сказал он креветкам. — Таращиться на дядю Серёжу будем?
Они не возражали. Сначала в кипятке растворился лёд, а потом у розовых моллюсков начали надуваться аккуратными шариками их чёрные глаза.
“Вот, — поднял бы палец Андрей. — Теперь самое главное — медленно и вдумчиво их чистить. Поверь, ты забудешь о других закусках напрочь. Тут такой процесс, что и пьёшь и медитируешь одновременно. Жаль только, что в нирвану всё равно не пустят”.
(window.adrunTag = window.adrunTag || []).push({v: 1, el: 'adrun-4-144', c: 4, b: 144})Сергей туда и не рвался. Достал для антуража газету с рекламой, случайно залетевшую в почтовый ящик, налил себе эля в высокий стакан и начал медитировать.
Сначала у креветки отрывалась голова, а потом медленно снимался панцирь, оголяя мягкое тельце.
После первых ноль-пять тёмного и маленькой горки шелухи позвонила мама.
— Приветствую, — Давыдов сделал из чехла телефона подставку и продолжил чистить закуску. — Как дела? Как папа?
— Спит ещё, — улыбнулась мама и тут же нахмурилась, заметив в кадре полный стакан “ирландского”. — А ты что-то празднуешь?
— Бухаю. По-простому так, по-пролетарски, бухаю, мама.
— Вижу, — Елена Станиславовна плотнее запахнула шаль на груди. — И судя по тому, что Алина последний раз была сама не своя, догадываюсь о причине.
Давыдов чуть не поперхнулся пивом. Материнская интуиция иногда ставила в тупик. Вот как у женщин так получалось? Алина вздохнула пару раз, грустно посмотрела в пол, а ей уже тонна сочувствия. “Наверное, твой мужик-козёл во всём виноват”.
— Нет, тут сложно было предвидеть. Меркулов, один из акционеров “Арт-строя” приходится Алине родным дядей. И он почему-то решил, что мой интерес к племяннице продиктован исключительно жаждой наживы. Будто я — бедный родственник, обнаглевший босяк и расчётливый альфонс. Я уверен, что именно он Алине ерунды наговорил. Сама бы она вряд ли пришла к таким выводам. Всю неделю меня морозила, на звонки не отвечала, а потом уехала в отпуск.
— Молчанов же должен был операцию назначить.
— В Красноярск, — уточнил Сергей. — Прости, я пьян и плохо формулирую мысли. С мамой, я думаю, и дядей Антоном Павловичем, чтоб его простатит замучил.
— Да уж, ситуация, — теперь сочувствие Елены Станиславовны переключилось на сына. — И что ты будешь делать?
— Пить, что же ещё? — Сергей помахал стаканом перед камерой телефона. — Если не усну к концу третьего литра, за добавкой пойду.
По ту сторону телефонного соединения повисла пауза. Мама явно разрывалась между желанием запретить ему гробить своё здоровье и порывом немедленно посоветовать хорошего психолога. А что ему скажет психолог? Разве что посоветует чаще закусывать.
“Горе нужно прожить, как положено”
— Знаешь, Серёжа, прав был Григорий Горин, — мама отодвинула телефон подальше и положила ногу на ногу. — “Мы разучились делать глупости. Мы перестали лазать в окно к любимым женщинам”. Какое тебе дело до мнения Меркулова, ты же не с ним собираешься встречаться. Или уже не собираешься?
Деликатный щелчок по носу был засчитан. Сергей даже спину выпрямил и посмотрел на маму максимально трезвым взглядом.
Он жениться хотел. Сидел с Алиной над проектом комнаты для медитаций и представлял, как они вместе планируют дизайн их квартиры. Большой, просторной и светлой квартиры. Не то, что его холостяцкая берлога-студия. Чтобы две или три детские было, столовая, балкон.
— И что ты предлагаешь? Улететь в Красноярск и лезть на свидание к Алине по водосточной трубе?
— Хотя бы поговори с ней, — рассмеялась мама. — Взрослые люди так решают почти любую проблему. Это мальчики и девочки молча дуются друг на друга.
— Хорошо, — кивнул Сергей и окинул взглядом ещё не съеденных креветок. — Я позвоню ей. Спасибо, мама.
— Совершенно не за что, — почти пропела она, помахала на прощание и отключилась.
(window.adrunTag = window.adrunTag || []).push({v: 1, el: 'adrun-4-145', c: 4, b: 145})Я не спала всю ночь. Ворочалась на жёстком матрасе, читала в интернете бестолковые статьи про рак и сама себя доводила до истерики. Анюта мужественно отвечала на сообщения и ругала меня, что пора видеть десятый сон.
“У тебя же плюс четыре часа, а завтра важный день! Убери телефон подальше и посчитай баранов!”
Способ не сработал, я так и не сомкнула глаз. Думала, буду зевать всё утро, но беспокойство за маму здорово бодрило. Меня трясло, пока ходила по коридору возле двери в операционный блок. Все ногти сгрызла и губы искусала. Маленькая стрелка часов неуклонно приближалась к двенадцати, а Молчанов всё не выходил. Неужели, что-то пошло не по плану? Не сделала ли я хуже, вынудив маму согласиться на такой риск?
