Красавица и босс мафии - Лола Беллучи
Шрифт:
Интервал:
Закладка:
Во-первых, потому что мы никогда не обсуждали мое положение так открыто, а во-вторых, потому что полное отсутствие правды в ее предположении укалывает открытую рану в моей груди. Я должна хотеть быть свободной. Любой человек на моем месте хотел бы свободы, делал бы все, чтобы ее получить, но я, с каждым днем…
— Думаю, нам стоит поговорить завтра, — говорю я, потому что не знаю, как сказать то, чего я действительно хочу. Рафаэла удивленно моргает, а потом вздыхает.
— Прости, я… Я не хотела быть бесчувственной.
— Все в порядке. — Я киваю головой. — Ты расстроена. Мы продолжим завтра. — Я начинаю двигаться, чтобы встать с кресла, но Рафа мягко удерживает меня за руку.
— Прости меня, пожалуйста! — Она произносит эти слова очень медленно, хотя я знаю, что поняла бы их, как бы быстро она ни говорила, и понимаю, что на самом деле она просит меня остаться. Я киваю, и моя подруга закрывает глаза, затем открывает их и смотрит вверх, после чего отпускает меня и тянет к себе ноутбук.
Она ставит на паузу воспроизводимое видео и открывает вкладку переводчика. Рафаэла выключает громкость на устройстве, а затем вводит в переводчик предложение, чтобы я его прочитала.
— Я вернулась в Италию, чтобы выйти замуж.
Мои брови взлетают вверх от удивления. Первый инстинкт — посмотреть на ее правую руку в поисках кольца, но потом я понимаю, что это глупый поиск. Если бы Рафаэла носила обручальное кольцо, я бы уже видела его, к тому же я вижу ее только в рабочее время, а Луиджия запрещает использовать аксессуары в рабочее время. Не раз я видела, как она отчитывала то одного, то другого сотрудника за нарушение этого правила.
Я прикусываю губу, прежде чем открыть рот, чтобы ответить, но Рафа качает головой из стороны в сторону и прикладывает палец к губам в универсальном жесте, призывающем к тишине. Я смотрю на двери, проверяя, нет ли кого-нибудь в поле зрения.
Я вытягиваю руки и протягиваю ноутбук, между нами, чтобы мы обе могли пользоваться клавиатурой и читать с экрана. Я меняю порядок перевода, как учила меня Рафаэла, как только мы начали пользоваться компьютером, и набираю свой вопрос.
— Но разве ты не любишь своего жениха?
Она смеется, и я вижу, что это без юмора.
— Я до сих пор его не знаю. Но, если говорить коротко, я ни в кого не влюблена, так что я никак не могу любить своего жениха.
— Тогда почему ты выходишь замуж? — Спросила я, нахмурив брови.
— Потому что у меня нет выбора. — Она качает головой из стороны в сторону, а затем отстраненно улыбается. — Я хотела стать адвокатом. Если бы у меня был выбор, я бы никогда не уехала из Нью-Йорка.
— И ты не можешь туда вернуться?
— Нет. Не в этой жизни.
— Почему?
— Потому что в нашем мире ценность женщины не в том, что у нее в голове, а в тех преимуществах, которые дает женитьба на ней.
— В преступном мире? — Спрашиваю я, не понимая.
— В мафии, Габриэлла.
Удивление мгновенно пробегает по моему телу, и я не думаю, что мое лицо пытается его скрыть, потому что Рафаэла торопливо набирает в переводчике еще одно предложение.
— Разве ты не знала, Габриэлла?
Я должна двигаться, чтобы ответить, я знаю это. Мои руки должны быть подняты, а пальцы набирать слова на клавиатуре, но все мое тело слишком занято тем, что восстает против себя, когда частички, о которых я даже не подозревала, начинают собираться вместе.
Мафия. Мафия. Итальянская мафия. Мафия Крестного отца.
— Боже мой! — Она совершает чудо, на которое способны только итальянские женщины…тихо восклицая. — Габриэлла, — зовет она и подносит руку к моему лицу. Мой рот открывается, но через него не проходит ни звука. — Я думала, ты знаешь. Я бы сказала тебе раньше, — шепчет она, оглядываясь на дверь.
— Витторио? — Это единственное, что я могу сказать, но этого достаточно, чтобы она поняла, что я имею в виду.
— Он наш Дон. — Когда она понимает, что это ничего мне не говорит, она добавляет. — Наш высший авторитет, Габриэлла. Дон Витторио — босс Ла Санты.
Я тяжело сглатываю, затем поворачиваюсь к клавиатуре и набираю текст.
— Ты хочешь сказать, что моя жизнь принадлежит боссу итальянской мафии?
Рафаэла читает мой вопрос, и чувство, которое появляется в ее глазах, мне не чуждо, но впервые с тех пор, как мы познакомились, я вижу в глазах подруги, когда я являюсь объектом ее взгляда, жалость.
— Я уже говорю тебе, Габриэлла, — набирает она и смотрит на меня, но я не отрываюсь от экрана, чтобы взглянуть ей в лицо, с тревогой ожидая следующих слов, которые появятся. Рафа выдыхает задолго до окончания. — Твоя жизнь принадлежит самому жестокому и могущественному боссу мафии, когда-либо рожденному в Италии.
ГЛАВА 21
ГАБРИЭЛЛА МАТОС
Стоящая передо мной чашка чая безвредна, но заставляет мое сердце биться в груди. Добиться от поваров разрешения использовать их ингредиенты и плиту для приготовления этого блюда было непростой задачей, которую мне удалось решить только благодаря доброте Софии.
Рафаэла, не стеснявшаяся в выражениях во время разговора с Тициано несколько дней назад, не повлияла на беспристрастность ее матери по отношению ко мне, хотя разговор, который я завела с Рафой в конце того дня, возможно, повлиял на мое отношение к повару. Ведь какая мать позволит, чтобы ее дочь насильно выдали замуж?
Я встряхиваю головой, чтобы избавиться от вопросов, когда другие темы, обсуждавшиеся в тот ранний вечер, выстраиваются в ряд после моего вопроса о Софии, требуя своей очереди на размышление, поскольку я решала их наилучшим из известных мне способов — игнором.
Я решила, что все, что способно меня разрушить, будет заперто в черном ящике моего сознания. Страхи? Черный ящик. Беспокойство? Черный ящик. Тоска? Черный ящик. Чувство вины? Ах, определенно черный ящик.
Возможно, более подходящим названием было бы "ящик Пандоры", но я пришла к выводу, что это единственный способ остаться в здравом уме. При нынешнем положении вещей безумие находится всего в одной мысли. Это эгоистичное решение, абсолютно и полностью эгоистичное, но это еще один факт, который я похороню в этом черном ящике.
— Что это? — Спрашивает Луиджия, входя на кухню и видя, что я стою у стойки напротив входа,
