Стихотворения и поэмы - Александр Прокофьев

88. ВСТУПЛЕНИЕ («Года растут и умирают в этом…»)

Года растут и умирают в этомРастянутом березовом краю.Года идут. Зима сменяет летоИ низвергает молодость мою.

Я стану горьким, как горька рябина,Я облюбую место у огня.Разрухою основ гемоглобинаСойдет лихая старость на меня.

И, молодость, прощай. Тяжелой пыльюПолки ветров сотрут твои следы,И лирики великие воскрыльяВойдут в добычу ветра и воды.

И горечь трав и серый дым овинаВорвутся в область сердца. И оно,Распахнутое на две половины,Одним ударом будет сметено.

Мы на земле большое счастье ищем,И, принимая дольную красу,Я не хочу, друзья, остаться нищимИ лирики немножко запасу.

89. «Я обладаю верным даром…»

Я обладаю верным даромТак направлять веселый стих,Чтобы не чувствовать ударовТщеславных недругов своих.

У них несчастная эстрадаСтоит, как мертвая вода,А на моей земле ОтрадаНе отцветала никогда!

Живи, мой вымысел, и странствуй,И припадай, как человек,К берез зеленому пространству,К обилию счастливых рек.

Так от предгорий на лядиныМеня ведет — к мольбе глуха —Огненнокрылая ради́наК высоким помыслам стиха.

90. «Сверху видеть мир, хотя бы с тучи…»

Сверху видеть мир, хотя бы с тучи,Низким бытием не дорожа.Миллионы видят мир цветущийС высоты седьмого этажа.

К черту тротуарные овражки,Бурей разоренные дотла,Неба клок величиной с фуражку,Коль земля просторна и светла!

И не в этом, так в столетье в новом,Через два столетия должныПроложить пути в долины грома —От Земли хотя бы до Луны.

Вдаль смотрю, сомнения рассеяв,Жаль, что не дождусь такого дня…Я об этом рассказал соседям,И они не поняли меня.

91. «Кровью сердца в час необычайный…»

Кровью сердца в час необычайный

Объявил я зависти войну.Полюбил навеки беспечальноОгненно-раздольную страну.

Разве ты не огненная,                                      развеО тебе не думают цветы:Кто такая, красная, как праздник,В музыке и громе?                                 Это ты?

Выше туч, раскинутых над морем,Молодых коней твоих дуга.Триста тысяч дорогих гармоникВыбегают утром на луга.

Мало? И тогда под ветром, бьющимКамни, глину, мелкие леса,Грудь морей, великих и поющих,Поднимает к небу голоса.

Мало? И тогда, в чаду туманов,Никогда не видящие снов,Не моря уже, а океаныПотрясают землю до основ.

…Нет отбоя горестям повальным,Но непоправимая беда,Если про мое существованьеТы совсем забудешь.                                         И тогда

Покачнутся комната и вещи,И ударит в ближний угол гром,И меня заденет ворон вещий,Черный ворон — дьявольским крылом.

92. ВСТУПЛЕНИЕ В КОЛХОЗ

Утро. Чашки и стаканы.Угол острый и тупой.Утро. Ходят тараканыНевеселою толпой.

Черные — земле подобны, —Войско всех запечных стран.Их ведет большой, недобрый,Самый старый таракан.

Через пестрые обои,Через пыль, через золуОн ведет их к водопою —К луже грязной на полу.

Будто иначе нельзя имВ доме Гладина Петра.Напились.                 Встает хозяин.Утро. Семь часов утра.

Он кафтан, пробитый молью,Надевает, как батист…Скука.               Тешится подпольеПеньем двух домашних птиц.

День прошел. Товарищ ГладинСел за стол, как за престол,Постучал, приличья ради,Указательным перстом.

И его встречают бранью,Пустяковым злом своимЛавок сонное собранье,Потревоженное им.

Пол-избы забрала печка,Мелочь вытеснив плечом…Вечер.            Лампой скоротечнойСкупо Гладин освещен.

Как на карточке батальной,Встал. И снова сел к огню.Тут его жена НатальяПодает ему меню.

За окном Европа тает,Азия — венком красы.Гладин Петр меню читает,Закрутив вовсю усы!

Кончил. Жестом командира,Непреложным, как закон,На картофеле в мундирахВдруг остановился он.

Я стараюсь видеть точно:Гладин лег в постель здоров.Ночь прошла обычной ночью,Сократив дела миров.

Всё ж она была рабочей.И от часу до пятиШел ремонт крутых обочинВерхнемлечного пути.

Звезды, как златые деньги,Падали в теснины рощ.Тяжких валунов паденьеБыло зримо в эту ночь.

Утром встал товарищ Гладин,Сел за стол, как за престол,Постучал, приличья ради,Указательным перстом.

Он следит за синей далью,Думу ловит на корню.Тут его жена НатальяПодает ему меню.

В этот миг изба хромаяЗатряслась, как пулемет.Он меню не принимает,Хлеба в руки не берет.

Нет. Он лодкой новой правит.(Пусть свистит девятый вал!)Гладин, зная свой регламент,Краткий митинг открывал.

По столу, как по баллону,Стукнул.           Вызвал шум берез.«Хватит жить черней вороны! —Образно он произнес. —

Хватит, выражаясь грубо,Грязь, как золото, копить.Хватит, милая супруга,Тараканью воду пить!

Вот приказ. Подписан мною(То есть Гладиным Петром):„Гладину Петру с женоюПредлагается:                         нутром

Воспринять эпоху жизни,Строй непобедимых лет.Солнце нам лучами брызнет,А иначе жизни нет!

Перемыть горшки, стаканы,Окна протереть мешком,Истребить всех таракановЗлым персидским порошком“.

Кратко перейдя к вопросу,В нынешний политмомент,Словом — мы нужны колхозуКак упорный элемент!»

Кончил и, судьбу покинув,Он пошел рубить дрова…За окном шумят рябины,Под окном бежит молва.

93. ПЕСЕНКА («Жара стучала в градусы…»)

Жара стучала в градусыИ жгла траву огнем,Я шел к девчонке радостнойТаким смятенным днем.

Я поднимался лесенкойТесового крыльцаИ проклятую песенкуДослушал до конца.

Легла тоска кипучаяУ тоненьких столбов.Девчонка пела:                   «СкучнаяУ нас с тобой любовь.

В ней ни звезды, ни месяца.Ты, сумрачный, проверь:Я окна занавесила,На ключ закрыла дверь…»

Я вышел, спотыкаясь,И ветер песни смолк.И я проверил (каюсь)И окна и замок…

94. «Мы потрясаем мир. По нашему веленью…»

Мы потрясаем мир. По нашему веленьюСедой ордой раскинулась вдалиГроза как постоянное явленье,И спать уже не могут короли!

У каждого на столике аптека,И, сигнатуры двигая впотьмах,Британия не может спать.                                           Потеха!Бессонница свирепствует в домах.

Идет борьба труда и капитала,Но, вскинув до луны остатки дня,Земля не вся достаточно впиталаПотребное количество огня.

И старый мир, туманами объятыйИ мщения раскинув реквизит,Под натиском колонн пролетарьятаВ агонии скрежещет и грозит.

95. В ПРАЗДНИК