Стихотворения и поэмы - Александр Прокофьев

69. ГЕРМАНИЯ

Высокая ярость века всегда обжигает нас.«Превыше всего Германия!» — стонал покоренный Эльзас.Идет образцовый фельдфебель. Никто не коснется его.Замрите, сады Лотарингии! Германия выше всего!Победа! Ликуйте, саксонки! Делите войну и досуг.От Рейна и до Дуная немецкие гимны несут.Ни сеять, ни жать, ни рыбачить! Другие ремесла даны.И смотрит, прищурившись, унтер на дымное солнце войны.Команда ударила в зубы. Полки понеслись напролет,И канцлер тяжелую руку французскому дню подает.

Бывает, что верноподданный от голода сам не свой.Оркестры, веселой музыкой глушите голодный вой!Кричит верноподданный: «Хлеба!» — «Эй, взять его в батоги!Мы знать ничего не знаем. Пусть кушает пироги!»Смотрите, как сладко живется.А ты, верноподданный, — лгун.И бьют без отдачи и пляшут лихие винтовки драгун.Идут именитые люди — пара за парой, в круг,И стукает «толстую Берту» по жирному вымени Крупп.Эге, подцепил красотку! Не бросишь ее, шалишь!А «толстая Берта» плюется за семьдесят верст — в Париж!

Бросай, обыватель, родину, жен и детей спасай,—Германию давит за глотку великой петлей Версаль.Собаки имперской выучки едва ль потеряют след,И ярости репараций предела как будто нет.Германия на коленях, и слава в ломбард сдана,И с грохотом падает в море проклятий и слез волна.

Копить всегерманскую бурю и кровью найти права…Наш голос через кордоны: «Германия, ты — жива??»И нам отвечает Партия, и возглас ее высок,И Красный фронт отвечает мильонами голосов.Ротфронт — это вдох и выдох германских рабочих масс.И песня Красного Веддинга доносится до нас.Ее поют комсомольцы. Она укрепляет шаг.Ее распевает Силезия раскрытыми ртами шахт.И волею миллионов, гремя открытой борьбой,Гроза называет улицы именами идущих в бой!

70. ОЙ, ШЛИ ПОЛКИ…

Ой, шли полки — больно на ногу легки,Партизанская громада, разноцветные портки.

Шли врагов добивать,Себе долю добывать!От заплаты на заплатуГоре ноги свесило.Ой, ходили сват на свата,Брат на брата — весело!И вот первоклассныйВзведен парабеллум.В одних руках — красный,В других руках — белый.Клал пальцы на курокЯрый ветер-сиверок,Длинный, черный,Чертом нареченный,И рычал парабеллумОт утра и до утра,И от страха стала белойСиняя Звени-гора.

И поныне на вспоминеПо-за Доном и Донцом:У Звени-горы в долинеПовстречался сын с отцом.

Звезды, видя всё, страдалиИ глядели на луну,Звезды были как медалиЗа японскую войну.

Ветер шел походкой шаткойПо обеим сторонам…Закрутил родитель шашкой,Сын привстал на стременах…

Распустила хвост павлинийЦвет-долина ровная,И осталась в той долинеДолюшка сыновняя.

У тропиночки бросовой,У куста-подножника,Где на ветках вересовыхСтыли капли дождика;

Где горели медуницы,Тихие и ясные,Где волной лилась пшеницаВозле леса частого.

А полкам идти,А друзьям тужить,А врагам друзейВсё равно не жить!

71–73. ТРИ ПЕСНИ О ГРОМОБОЕ

ПЕРВАЯ

Через долы, через ямы,Через песенный прибойВпереди бойцов упрямыхШел могучий Громобой.

Десять сотен километровЗалегли по одному,Десять бурь, четыре ветраПреграждали путь ему.

Где кадрилью, где матлотом,Где — в снегу, а где — в пыли,Карабинчики-отлетыОбошли кругом земли.

Шашка вострая дымилась.Из винта летел огонь.На конях сидит полмира,Впереди всех Громобой!

Опускался вечер синий,Тут гроза, и там гроза,Подняла на нас РоссияВоспаленные глаза.

И, летя от боя к бою,Думу думал командир:«Что полмира Громобою,Если надо целый мир!»

ВТОРАЯ

По Донцу и по Кубани,По долине голубойПартизанил, атаманилНаш товарищ Громобой!

Шел от гая и до вира,От сражений в новый бой.На конях сидит полмира,Впереди всех Громобой!

Сверху — небо голубое,Снизу — красная земля,Сбоку — шашка ГромобояОт Кубани до Кремля!

Светит солнышко рябое,Птички звонкие поют,Дорогому ГромобоюДирижаблик подают.

Прямо с ходу, прямо с махуОстановлен старый бой.«Дайте чистую рубаху!» —Войску крикнул Громобой.

Командарм идет в каптерку,Три звонка дают леса,Громобой дает пятеркуИ летит на небеса.

Распласталась злая сила,Но у города КазаньНет бензина, керосина,Летчик крикнул: «Вылезай!»

Сверху — небо, снизу — озимь,Перед ним — изба с трубой,На чугунном паровозеВ Кремль заехал Громобой.

Миллион железных линийСразу свистнули в лицо.И тогда идет КалининНа парадное крыльцо.

Под ногой — медвежья полость,Над главой — звезда горит.«Поезжай в любую волость»,—Громобою говорит.

Громобой стоял красивый,Сплюнул в чистую бадью,Громобой сказал: «Спасибо!» —Стукнул шашкой — и адью![6]

И теперь ищите светомИмя волости такой,Где бы был предсельсоветаЗнаменитый Громобой!

ТРЕТЬЯ

Отошли раскаты громаОт долины голубой,И держали путь до домуТы, да я, да мы с тобой.

Громобой потрогал темя,Встал, как дуб среди полян…«Ну, друзья, приспело времяВынуть ноги из стремян…»

И сошли с коней артельюТы, да я, да мы с тобойИ сказали: «Очень дельноГоворишь ты, Громобой».

Двести скатов-перекатовРазлеглись во все концы…Трое суток спали в хатахБез просыпу молодцы.

В ряд легли боеприпасы,На четвертый день — отбой.Попросил спросонья квасуИ проснулся Громобой.

И выходит, ликом светел,И вступает в новый строй:Громобою в сельсоветеДали явку в Сельмашстрой.

Возле дома над КубаньюДан старинке жаркий бой:Молотилки и комбайныВыпускает Громобой.

Снова он в труде артельномВ дорогом своем краю.Все сказали: парень дельный,Он в работе — как в бою!

Громобой стоял как бомба,И, довольный сам собой,Тут ни кратко, ни подробноНе ответил Громобой.

Но за это под Кубанью,Звонкой радостью полны,Вмиг ответили комбайны,Жнейки, веялки страны.

Но в ответ прошла прибоемВся ударная волна,Песнею о ГромобоеОтвечала вся страна.

74. «Когда мы в огнеметной лаве…»

Когда мы в огнеметной лавеРешили всё отдать борьбе —Мы мало думали о славе,О нашей собственной судьбе.

По совести — другая думкаУ нас была, светла как мед:Чтоб пули были в наших сумкахИ чтоб работал пулемет!

Мы горы выбрали подножьемИ в сонме суши и морейЗабыли всё, что было можноЗабыть.              Забыли матерей.

Дома, заречные долины,Полей зеленых горький клок,Пески и розовую глину —Всё то, что звало и влекло.

Но мы и в буре наступлений,Железом землю замостив,Произносили имя ЛенинКак снова не произнести!

Всё было в нем:                            поля, и семьи,И наш исход из вечной тьмы, —Так дуб не держится за землю,Как за него держались мы!

75. «Потомкам пригодится. Не откинут…»