Ловушка желаний. Как перестать подражать другим и понять, чего ты хочешь на самом деле - Люк Берджис

Родители вкладывают средства в спортивное снаряжение и тренировки своего ребенка, выбрав определенный вид спорта и отказавшись от другого. Они готовы платить за один колледж (или конкретную специальность), но не за другой. У детей не всегда есть психологическая свобода или зрелость, чтобы отделить свои желания от желаний, навязанных извне.

Бывает так, что человек просыпается однажды утром и не понимает, зачем он 20 лет занимался каким-то делом и почему продолжает им заниматься. Конечно, можно повлиять на поведение финансовыми стимулами, но одни лишь экономические стимулы не объясняют, почему люди тянутся к определенным моделям. Купить желание нельзя. Спонсируя риск, мы остаемся с искаженным представлением о том, кто и чего хочет. Иногда такой человек – это мы сами.

В отсутствии четкой иерархии ценностей маркетинг, деньги и модели искажают желания людей. Это явление ярко проявилось в первокурсниках моей бизнес-школы. Они находились на формирующем, гиперподражательном этапе своей жизни. Поскольку я знал, что для многих являюсь образцом, то был очень осторожен в демонстрации ценностей определенных степеней, интернатур или работ – по крайней мере до тех пор, пока не узнаю их по-настоящему. Когда через три недели студенты пришли ко мне и заявили, что получили полезные советы от тетушек, дядюшек, друзей или карьерных консультантов о том, что надежнее всего заниматься бухгалтерией, я был очень подавлен. (Бухгалтерию я выбрал для примера, можно было взять что угодно.) Даже те студенты, в которых не было ни малейшей тяги к бухгалтерии, начали задумываться о смене перспектив. И это не их вина: человек, сделавший карьеру в бухгалтерии, является идеальной моделью. Он демонстрирует спокойствие, финансовую стабильность, счастье.

– Действительно ли вы хотите заниматься бухгалтерией? – спросил я.

– Не знаем… – ответили студенты. – Может быть…

Создавалось впечатление, что они оказались на шведском столе в чужой стране. Их окружали сотни блюд, которых они никогда не пробовали и, возможно, даже не догадывались об их существовании. Как они поступили? Они стали смотреть на тех, кто, как им казалось, знал, что делает. Мы все так поступаем.

Я стал обсуждать с ними их иерархию ценностей. Что для них важно? Каковы их пять, десять или 12 правил жизни?

Я хотел, чтобы они не просто рассказали мне о том, что для них важно. Все это нужно было упорядочить. Я подтолкнул их к принятию решений и определению приоритетов. Августин Гиппонский называл этот процесс ordo amoris, то есть «порядок любви».28

Ценности и желания – это не одно и то же. Ценности упорядочивают желания. Это нечто вроде диеты. Если человек, который любит мясо, обнаружит, что новые ценности не позволяют больше его есть, наступит момент (после того, как эти ценности пробудут в его жизни достаточно долго), когда ему больше не захочется мяса. Перед ним можно поставить самый сочный в мире бургер, и ему не захочется съесть даже кусочка.

У многих упорядочивание желаний начинается бессознательно. Все может быть очень просто: для меня на первом месте моя семья, а все остальные на втором; сначала я отвечаю на электронные письма знакомых, а на все неожиданные потом; если у меня есть время на уборку лишь в одной комнате, то я выберу кухню.

Признаем мы это или нет, но наш разум постоянно мыслит иерархически, связано ли это со списком дел, приоритетом проблем на выборах или даже с ресторанным меню (закуски, основное блюдо, десерт). Без иерархии ценностей, которая помогает формировать и направлять желания, мы не можем даже начать думать о том, на что обратить внимание и в какой степени.

У большинства компаний есть миссия. Во многих есть ключевые ценности или нечто подобное. Некоторые делают свою иерархию ценностей четкой и точной – либо для себя, либо для внешнего мира. Но когда эти ценности вступают в явный конфликт (ценность защиты здоровья и безопасности всех работников и необходимость ведения бизнеса в период пандемии COVID-19), им бывает трудно определить, что делать.

Иерархия ценностей особенно важна, когда нужно выбирать между двумя хорошими вещами. Если ценности одинаково важны или нет четкого понимания их взаимосвязи, решения принимаются на основе подражания.

Один из моих университетских приятелей говорит: «Для меня одинаково важны друзья и вера». Отлично. Но что он будет делать, если лучший друг назначит свой мальчишник в Майами в день религиозного праздника? Понимание одинаковой важности здесь не поможет. Без четкой иерархии ценностей выбор будет сделан под влиянием окружающих. Решение будет подражательным, а не ценностным.

Компании сталкиваются с ситуациями, когда их ценности каждый день подвергаются тяжелым испытаниям. Компания может провозгласить «инклюзивность и разнообразие» и «отношения, построенные на доверии». Если компания работает в сфере, где продажи ведутся в старомодном клубе и между членами уже царит полное доверие, то как они могут принять на работу молодую женщину и дать ей возможность добиться доверия, если четкого приоритета инклюзивности и разнообразия в кадровой политике не существует? В отсутствие иерархии ценностей кадровики не будут знать, что делать, когда 95 процентов заявлений о приеме поступает от весьма опытных, зрелых мужчин. В такой компании будут и дальше преобладать подражательные силы.

В структуре капитала компании всегда существует иерархия расходов. В таблице капитализации стартапа (иерархическом списке того, что кому принадлежит, кто за что платил и когда) могут содержаться определенные группы людей и их потребности. Перечисляются они в порядке приоритета: надежный кредитор, ненадежный кредитор, предпочтительные акционеры, держатели обычных акций категории А, держатели обычных акций категории Б, акции основателя.29 Если мы требуем такой иерархии в вопросе, кому платить первым, то неплохо было бы построить ту же иерархию ценностей, то есть определить, чего следует желать в первую очередь.

Крах желаний

Система ценностей с четкой иерархией в моменты кризисов более эффективна, чем та же система без иерархии.

У Ферруччо Ламборгини была такая иерархия. Для него важнее было защитить сына от жизни в соперничестве на гоночной трассе и возможной