Немёртвый камень (СИ) - Кисель Елена Владимировна

Делегации хлынули потоком, грозя захлестнуть организаторов Боевитого Дня: Хайроман, Академия Кордона, Бересклевт, подгорники от Иридиевых Копей… Скриптор был на высоте, умудрялся выдавать приветствия сразу всем и в том числе на языках нежити. Хет, Мелита и Тилайда носились туда-сюда, объясняя гостям расположение арен.

Кристо чувствовал себя породистой собачкой, которую дергают за несколько поводков. Он уже начал бояться всего маленького, кругленького и смахивающего на Хета, но круглое, маленькое упорно прикатывалось и сообщало:

— Кристо, там какого-то учителя в озеро окунули…

— Кристо, там к нашим практеркам парни пристали, спасай парней!

— Кристо, теперь практерки пошли приставать к парням, ты уже всё понял, да?

— Кристо, ты Урсулу не видел? Ее мать найти не может…

— Кристо, ты не в курсе, что это с Зерком? Мать попыталась Урсулу обнять, а он как вылезет, как начнет в них гнилыми яблоками швыряться! Где взял-то, интересно…

— Кристо, там лупят Крета!

— Там теперь Крет кого-то лупит!

— Фитон подрался с торговцами!

— Кристо, там Нольдиус!

Совершенно замороченный Кристо проявил хотя бы подобие интереса.

— А? Где?

— Ну, там его родители спросили, где он… и я за ним послал…

— И что он?

В кои-то веки Хет хоть что-то не смог выразить словами. Он просто подтащил к себе откуда-то взявшегося Скриптора и сжал его ладонь, посылая мысленные образы. Скриптор какое-то время ошалело таращился в пространство, потом написал следующее:

«Ну, э-э…»

— По-моему, такое зрелище нельзя пропускать, — заметила Мелита благоговейно.

И оказалась права.

Родители Нольдиуса выглядели знатно: высокий, надменный отец в мантии старинного кроя, мать — с длинными льняными волосами и прописанной на лице унылой утонченностью, вся в жемчуге и опалах…

И Нольдиус — в драной контрабандной майке Кристо, в заляпанных джинках одолжённых по случаю у Крэя, с покрашенными в разные цвета волосами и сигаретой в зубах.

И ирисовка свое дело сделала — никакой интеллектуальности во взоре. Дегенерат — просто залюбуешься.

Кристо и Мелита успели, когда родители уже справились с онемением и начали отчитывать сынулю за неподобающий внешний вид, пренебрежение традициями древнего рода и «просто ужасный цвет волос, из-за которого ты похож на этого хама!»

Под хамом, конечно, разумелся Кристо, но он на такое обращение не обиделся. Тем более, что месть была тут же. Маячила, так сказать, во плоти, без пудры на щеках.

Нольдиус, хоть и на ногах нетвердо стоял, действовал строго по заученной инструкции. Прослушал десять минут мамочкиных причитаний и папочкиных угроз, потом вытаращился исподлобья угрожающе, дыхнул ирисовкой и вопросил:

— И чо?

Роли поменялись: угрожать начала мать, а причитать — отец. Кристо стоял и тихо млел от осознания того, какой отличный из него получился наставник.

Но Хет, как всегда, все испортил. Пухлый проныра подвернулся под локоть и сообщил шепотом:

— Там боевые маги прибыли, скоро соревнования начнутся!

— Угусь, — ответил Кристо, любуясь на то, как папа Нольдиуса все давит и давит из себя единственную, суровую мужскую слезу.

— То есть, показательные поединки… маги академии вон уже готовятся…

— Ну… пусть себе, что ли, готовятся…

Мать Нольдиуса дошла в своих угрозах до апогея: «Женю!!!». Не проняло и это.

— А Бестия сказала, чтобы вы с Дарой тоже дурака не валяли, вот ее точные слова!

— Ну, так я же и не валя… А мы-то с Дарой тут при чем?

Когда Хет делал такие испуганные и круглые глаза и вот этак лупил себя ладонью по щеке — это значило, что дела плохо.

— А тебе что, не сказал никто, что ли?

— Мы дали тебе всё, чтобы ты мог развиваться! — взывал к совести Нольдиуса отец, но совесть Нольдиуса, кажется, ушла в долгожданную кому. — Мы вложили в тебя столько усилий… Мы потакали любым твоим желаниям, да мы даже отпустили тебя в… в это место! И вот теперь ты осмеливаешься…

Нольдиус, кажется, икнул что-то в ответ, наглое и в высшей степени не аристократическое, но Кристо это уже не интересовало: он пытался сломать глаза о Хета.

— Что мне не сказали?

— Ну, насчет того, что Сайрим-то выбыл… Бестия его перетопила малость, так его сейчас Озз откачивает… так что вам бы надо и за этими поединками проследить! Чтобы, значит, если кто из зрителей подерётся…

Холдонов папа, дедушка и все его гадские родственнички! Кристо даже вслух не смог выругаться, потому что это отвлекло бы на него внимание и показало, что в артефактории есть кто-то страшнее Нольдиуса. Просто застыл со странно сморщенным носом и оскаленными зубами — то ли чихать собрался, то ли глотки перегрызать.

Одну конкретную глотку.

Глотка тут же появилась в его поле зрения вместе со своей обладательницей.

— Хет, ты сегодня не настроен приносить пользу? Найди хотя бы Дару, и поскорее, — недовольная каким-то обстоятельством Бестия окинула взглядом картину, не особенно удивилась при виде Нольдиуса и обратила взор на оскаленного Кристо. — Кристиан, я разыскиваю тебя уже четверть часа, зрители собираются, на тебе арена номер четыре…

Мозг Кристо словно разделился напополам. В первой половинке жило паническое осознание того, что сейчас спектакль с Нольдиусом окажется испорченным: достаточно родителям спросить об успехах своего чада — и Бестия со спокойной совестью выдаст длинный перечень этих самых успехов, а потом еще насчет талантов прибавит. Вторая половинка, видимо, хранила в себе следы прежнего оболтуса Кристо, потому что в ней кто-то выдавал: «Какие на мне арены? Мне что, сегодня не хватило? Не пойду никуда, жухляки смуррильные!»

К счастью, половинки не успели вступить в конфликт и выдать совместно какую-нибудь глупость. Отец Нольдиуса взмахнул унизанной перстнями рукой и взвизгнул:

— Мы немедленно забираем тебя отсюда!

А Нольдиус расплылся в такой дебильной улыбке, что Кристо понял: имели место все-таки две бутылки, одна за другой.

— Ага, давайте забирайте. А то только этого и жду. Надоело тут, понимаете… — и он сплюнул под ноги. — Ни пожрать, ни с девками пообжиматься — жухляк полный! Домой хочу…

Мать обратила свирепый взор на Бестию, которая просто от нее отмахнулась.

— Желаете забрать — пожалуйста. Нам хватает подобных кадров. Артефактор он никудышный.

Рядом с Кристо от смеха сдержанно затряслась Мелита. Родители же переглянулись между собой и сменили вид решительный на вид неуверенный. Постепенно. Видимо, им казалось, что с таким сыночком стыда в высоком обществе не оберешься, а богатых невест он будет скорее отпугивать, чем привлекать.

— Мы… подумаем, — процедила мамаша.

— Мы пожалуемся, — уточнил папаша.

И исчезли. Нольдиус, покачиваясь, глядел им вслед. Потом со вздохом выкинул в сторону сигарету, которую так и не успел зажечь, и произнес, слегка растягивая слова:

— Имидж — така-а-ая стра-а-ашная вещь… — и прибавил без малейших признаков хмеля, но зато удивительно нормальным, незанудным голосом. — Кто бы мог подумать, что подобные средства раскрепощения так влияют на актерское мастерство. Определённо, если это исследовать…

— Нольдиус?! — вгляделась в него Бестия после этих слов.

Отличник шмыгнул носом, отдал ей честь на внешнемирский манер — и, чеканя шаг, отбыл в Одонар. Бестия тряхнула головой, как бы убеждая себя в галлюцинациях, и решительно обернулась к Кристо.

— Шагом марш на арену!

Настроение тут же и упало. Правда, Мелита подкралась на цыпочках и проинтересовалась:

— Это ты так бедного Нольда уработал? Придётся его протрезвлять, пока Бестия и за него не взялась!

— Может, и не надо, — отозвался Кристо рассудительно. — Так-то он почти что… знаешь, шарм приобрёл.

Мимо пролетел Скриптор, который взял на себя обязанности экскурсовода. Буквы над его головой непредсказуемо меняли цвета, показывая, что настроение у теорика радужное.

«А здесь вы видите местную достопримечательность. Эпическая пара — красавица и чудовище…»