В осколках тумана - Сэм Хайес

Марри кивает:

— Да. Во-вторых, государственный прокурор должен решить, требуют ли интересы общества рассмотрения дела в суде. К сожалению, против Карлайла много улик, и поэтому ответ на этот вопрос будет утвердительным. Но если доказательства не так сильны, как мы думали раньше, есть шанс, пусть крошечный, что иск отзовут. Во всяком случае, его освободят под залог.

И тогда моя жизнь хотя бы частично вернется в нормальное русло.

— Разве так можно? Сначала его арестовали, а потом внезапно решили, что он ни в чем не виноват?

— Ты не так поняла. — По лицу Марри видно, что он не хочет объяснять. — Служба должна решить, насколько надежна информация…

— У них есть свидетели?

Марри отводит глаза. В кухню вбегает Флора, которой прискучил телевизор, и он подхватывает дочь на руки.

— Все не так просто, Джулия. — Он корчит Флоре гримасу, словно не желая говорить в ее присутствии.

— Марри, она тебя не слышит. Господи, просто скажи, что известно полиции?

Он долго молчит, а затем обрушивает на меня:

— Полицейские считают, что Дэвид… был в связи с Грейс Коваттой. У них есть показания свидетелей, а также запись одной из городских камер, на которой видно, что они вместе в его машине и… — Он осекается.

— И? — гневно требую я.

Грейс сидела с Дэвидом в его машине?

Комната перед глазами плывет. Что все это значит? Бога ради, что все это значит?!

— Почему ты раньше молчал? — шепотом спрашиваю я и тут же кричу в голос: — И что с того, что Грейс была в его машине? Я сама не раз подвозила ее. Это не значит, что я на нее напала.

— Поэтому я и говорю о шаткости улик. Остальные не лучше. Не волнуйся. Если полиция не найдет других, более веских доказательств, обвинение против Дэвида отправится в мусорную корзину.

— Это все, что тебе известно?

— Да, это все.

Марри подкидывает Флору, притворяясь, будто сейчас ее уронит. Дочь восторженно визжит.

— Джулия, обвинение серьезно, и последствия тоже будут серьезными. Ты даже не представляешь, что можешь услышать.

Он прав, хотя мне не хочется этого признавать. Меня засосало в воронку времени: я все еще сижу в доме Дэвида и жду, когда он вернется, чтобы мы продолжили с того места, где остановились. Вот бы перемотать пленку до того момента, как прибыли Эд с помощниками.

— Надо убраться, — медленно говорю я, словно в этом решение всех проблем.

— Убраться? Ты о чем? — Марри не смотрит на меня. Они с Флорой носятся вокруг стола, она убегает, а он ловит.

Хватит! — показываю я, и дочь надувается. — Я разговариваю с папой.

Нет! — машет руками Флора.

Я угрожающе свожу брови, посылая дочери предупреждение.

— На кухне у Дэвида осталась грязная посуда. Сколько уже дней прошло. Надо сходить туда, убраться.

Почему-то мне невыносима мысль о грязных тарелках, что плесневеют в доме Дэвида. Не хочу, чтобы он вернулся в дом, где царит кавардак, и понял, что никому нет до него дела.

— Джулия, ты сошла с ума. О чем ты думаешь? Какая посуда? Возможно, полиция присматривает за домом. Но если и не так, ты что, собираешься взломать дверь?

— Нет, балбес. — Я беру со стула свою сумку. — Я собираюсь открыть ее вот этими ключами.

В следующее мгновение Марри вырывает у меня ключи и выскакивает во двор.

Марри

Времени прошло немало, а здесь все еще пахнет уютом и вкусной едой. Может, у меня слишком буйное воображение, но я улавливаю в затхлом воздухе аромат розмарина, жареного мяса и… сдерживаемого желания. На столе бокалы с остатками вина. Очень кстати.

Занавески задернуты, на улице совсем темно, но я не собираюсь включать свет. Пускать в ход фонарик и то рискованно. Если меня поймают, то снимут с дела Карлайла. Как снять адвоката с дерева? Перерезать веревку. Я мельком думаю о Шейле, вот уж она обрадовалась бы, узнай, что я незаконно проник в дом клиента.

Мне нужно знать, что скрывает доктор Добряк. Одно дело — вытащить его из тюрьмы. Сохраню работу и докажу Джулии, что я не безнадежен. Но это вовсе не будет означать, что он невиновен. Нужно быть готовым к худшему. Я не хочу, чтобы этот тип вертелся рядом с моей женой и детьми. Все-таки странно, что у дома не выставили охрану. Должно быть, люди Эда все здесь уже осмотрели, а тратиться и выставлять пост у дома, расположенного на отшибе, полиция не сочла нужным. Ну что ж, мне это только на руку.

Начать я решил с главного. Со спальни. Хочу знать, как далеко они зашли.

Поднимаюсь на второй этаж и толкаю первую попавшуюся дверь у лестницы. Нет, не спальня. Похоже на гостиную — мебели мало, но в комнате уютно. Обернув руку салфеткой, открываю другую дверь. От вина слегка кружится голова, в крови бушует адреналин, будто я ожидаю увидеть на кровати Джулию и Дэвида. Темнота чернильная, с которой не справляется луч моего слабенького фонарика. Комната совсем маленькая и, судя по всему, используется как кабинет. Различаю стол антикварного вида, книжный шкаф, горы бумаг, папки. Лучом фонарика я методично выхватываю из темноты предмет за предметом. Стена над столом вся утыкана канцелярскими кнопками, кое-где ошметки пластилина.

— Фотографии? — бормочу себе под нос. Если так, то их наверняка забрала полиция. Или все убрал сам Карлайл?

Стараясь ни к чему не прикасаться, читаю наклейки на папках. Банковские выписки, страховка, кредитные карты, ипотека… Обычная документация рачительного человека, привыкшего к порядку. Луч скользит по пыльному квадрату на поверхности стола, тут же валяются кабели. Я улыбаюсь. Полицейские забрали компьютер Карлайла.

Пытаюсь открыть шкаф, но он заперт. Быстро шарю фонариком по сторонам. Где могут быть ключи? На полу мелькнуло что-то белое. Направляю туда луч света: из-под шкафа выглядывает уголок бумаги.

Навалившись плечом на шкаф, наклоняюсь и достаю находку. Хватаю пальцами, оставляя на бумаге свои отпечатки, неважно, все равно ведь заберу с собой. Это фотография, в уголках — аккуратные дырочки. Одна из тех, что висели над столом? Переворачиваю фото, направляю на него свет. Джулия стоит рядом с машиной — моей старой машиной, — собираясь открыть багажник. Ее взгляд обращен куда-то вдаль, ветер треплет волосы.

— Я помню, — не веря своим глазам, шепчу я. Сердце чуть не выпрыгивает из груди.

Мы тогда поехали на пикник, но из-за плохой погоды пришлось вернуться. Алексу было лет семь-восемь. А вот и мой сын на заднем плане. В руках красная машинка. Я быстро подсчитываю: этому снимку по меньшей мере четыре года. Откуда он у Дэвида Карлайла?

Внезапно снизу доносятся голоса, и я тотчас забываю про снимок. Сую его в карман, подхожу к окну и чуть отодвигаю штору. Черт!

На обочине припаркована полицейская машина. С первого этажа тянет карри и чесноком, и я понимаю, что караул по-тихому улизнул за едой. Повезло, что они не видели, как я пробрался в дом.

— Хэллит ничего не узнает, — говорит молодой голос под аккомпанемент шуршащей бумаги. — Не понимаю, какой смысл торчать здесь всю ночь? Все равно ничего не произойдет.

— Ты прав, черт побери. Дом у черта на рогах. Я вот сомневаюсь, что этот малый, хозяин, который здесь живет, легко находил дорогу.

— Может, потому здесь и поселился. Никто не увидит, как развлекается с малолетками. Я бы ему яйца отрезал.

Они замолкают, потом смеются. Треск и шипение — наверное, вскрывали банку с газировкой.

— Я случайно подслушал, что шеф сказал. Он уверен, что виноват этот козел. Ты только не болтай, но Хэллит не зря беспокоится. Он боится, что доказательств не хватает. А я считаю, они правильно его сцапали. А если бы он еще на кого-нибудь напал? А если бы следующей стала моя Салли?

— Угу, — соглашается второй. — Или моя сестра.

Дальше слушать я не стал. Скоро кому-нибудь из них приспичит в сортир. Спуститься по скрипучей лестнице я не рискую, а потому решаю пробраться в третью комнату на этаже, молясь о том, чтобы она выходила во двор. Я помню, что видел там навес, нечто вроде оранжереи. Если так, то у меня есть шанс. Выберусь на крышу и сползу по водосточной трубе. А затем со сломанной ногой поковыляю через поле, за которым оставил машину.

Я очень медленно, осторожно открываю дверь в конце коридора и, плотно закрыв ее, включаю фонарик. И тут же понимаю, что нахожусь в спальне Карлайла. Смотрю на кровать, — ведь именно из-за нее я сюда пришел. Она огромная. И аккуратно застеленная, на покрывале ни единой складки. Вдоволь наглядевшись, подхожу к окну и, затаив дыхание, открываю створку.

Джулия

— Ну и что с того, что у Дэвида есть моя фотография? Это не запрещено.

— Она сделана четыре года назад, когда мы ездили на пикник. Помнишь тот день? — Марри торжествующе помахивает перед моим лицом фотографией.

— По-моему, да. — Я беру фотографию и внимательно разглядываю. Тогда я была розовощекая, пухленькая. — Алекс сломал машинку и всю дорогу домой ревел. — Я улыбаюсь воспоминанию. Мне приятно, что Дэвид хранил мою фото. Держал у себя в кабинете.