Русские сказки - Роман Злотников
Шрифт:
Интервал:
Закладка:
В этот утренний час улицы были пустынны. Автомобиль, на подножке которого болтался караульный в длиннополой шинели, со штуцером за спиной, резво проскочил по Мясницкой, свернул на Сыромятную и, рыкнув разболтанным мотором, резво подкатил к воротам Тащевских бараков. Часовой, топтавшийся у ворот, встрепенулся, но штуцера с плеча не скинул. Ну кто, кроме своих, мог разъезжать по городу на авто? Машина скрипнула тормозами и остановилась. Конвойный спрыгнул с подножки и отворил переднюю дверцу. Часовой слегка охнул. На переднем сиденье сидел прямо-таки огромный мужчина, одетый в новую генеральскую шинель без погон. Он выбрался из машины, которая тут же заметно поднялась над дорогой, и в два шага оказался рядом с немного струхнувшим часовым. «Такой двинет и, не ровен час, пришибет будто муху». Но пока что страшноватый пришелец не проявлял агрессивных намерений:
— Эй, соратник, где старший караула? Часовой испуганно закрутил головой:
— А эвон, в том домике. Гигант кивнул и, коротко бросив своему караульному:
«За мной», направился к домику. Тут часовой вспомнил, что не спросил мандата, но было уже поздно, да и вновь прибывшие вели себя уж больно уверенно, так что часовой просто махнул рукой.
Майор пинком распахнул дверь домика и вошел. Человек, сидевший на табурете у стола, сколоченного из струганых досок, и сладко спавший, положив голову на руки, ошалело вскочил и уставился на вошедших. Майор шагнул вперед, пнул ногой табурет с валявшимся на нем штуцером и раздраженно бухнул басом:
— Черт знает что…
Проснувшийся втянул слюни, судорожно сглотнул и оторопело заморгал. Двое других, дрыхнувшие в углу на шинелях в обнимку со штуцерами и подскочившие от грохота, замерли, испуганно глядя то на вошедших, то на своего начальника. Иван грозно посмотрел на них и, протянув руку к штуцеру одного из них, свирепо рыкнул:
— А ну дай сюда.
Тот было дернулся, но, бросив на своего начальника быстрый взгляд, отдал штуцер.
Майор ловким движением выбил затвор, поднес его к носу, скривился и снова рявкнул:
— Нет, ну черт знает что! Ты старший этого свинарника?
Сидевший у стола испуганно кивнул головой и плаксиво затараторил:
— Дак ведь караул уже две недели не меняли. Обещалися на неделю, а вот уже как две недели… Майор взревел:
— Чего ты тут лопочешь?! Тот мгновенно умолк. Какое-то время в домике было тихо. Майор вздохнул:
— Ладно, со сменой я разберусь… — Быстро вытащив из внутреннего кармана лист бумаги, он развернул его и ткнул под нос начальнику караула, продолжая сверлить его недовольным взглядом: — Этот у тебя сидит? Барон Конгельм? Давай его сюда, и быстро.
Не успел начальник, скосив глаза, заметить наличие штампа и печати на каком-то тексте, как здоровенная, будто лопата, ладонь исчезла из-под его носа, а ее обладатель снова поморщился и угрожающе произнес:
— Будь у меня время дождаться соратника коменданта…
Начальник караула быстро смекнул, что ему совсем не резон задерживать строгого гостя до приезда коменданта, и тут же развил бурную деятельность. Двое сменных, неподвижно сидевшие в углу, были мгновенно отмобилизованы на поиски требуемого лица, а сам начальник, под предлогом срочного дела, тихо выскользнул и рысцой подлетел к постовому:
— Это кто такие?
Тот, мгновенно оценив взъерошенный вид своего начальника и то, с какой скоростью сменные понеслись выполнять поручение, цокнул языком, заведя глаза вверх:
— Те самые.
Начальник охнул:
— Особый комитет. Ну дела… — Он со всхлипом вздохнул. — И надо ж случиться такому, один разок придремал — и на тебе.
Часовой, который каждую ночь в свою смену дрых вместе с начальником, сочувственно покачал головой:
— Можа, обойдется?
— Иде там, — уныло махнул рукой начальник и, заметив, что сменные уже возвращаются от бараков, волоча за собой какого-то помятого типа, для резвости подгоняя его прикладами, рысцой порскнул в сторону домика.
Спустя десять минут, когда барон Конгельм, ошалевший от скорости, с которой все произошло, и не меньше от чистого утреннего воздуха, уже трясся на заднем сиденье фыркающего «ролкса», боясь рассердить своих грозных конвоиров даже неосторожно брошенным взглядом и гадая, чем грозит ему этот неожиданный поворот судьбы, майор повернулся к нему и с усмешкой спросил:
— Неужели не узнаете, барон? Я ведь не так давно гостил в вашем доме. Правда, в то время я мог передвигаться исключительно в горизонтальном положении.
Барон, икнув от неожиданности, прохрипел:
— О мой бог, князь, — и осел на подушки сиденья. Однако, как оказалось, на этом радостные сюрпризы не кончились. Когда через полчаса барона, у которого от переживаний отнялись ноги, втащили через черный ход в небольшой особнячок, расположенный на зажиточной купеческой окраине, навстречу ему, взволнованно раскинув руки и трясясь слегка уменьшившимся, но еще достаточно заметным брюшком, метнулся профессор Пантюше:
— Бог мой, барон, что они с вами сделали?!
В полдень, чисто вымытый, побритый и плотно отобедавший барон сидел, покойно развалившись, на диване в гостиной купца первой гильдии Плашни. Профессор осмотрев барона, дав ему успокоительное и пообещав пренепременно навестить его вечером, уехал по своим медицинским делам. А рядом с бароном примостился у камина купец, занимавшийся тем, что радостно вываливал на голову барона последние новости. Он не уставал благодарить бога с того самого часа, как выяснилось, что десять вооруженных людей, появившиеся однажды вечером на пороге его добротного двухэтажного дома, оказались не бандой мародеров — из тех, что шныряют по улицам, шаря вокруг недобрым взглядом, а потом заявляются в частные дома с командой вооруженных «народных патрульных» и конфискуют дома и все добро, нажитое несколькими поколениями, выгоняя хозяев на улицу, а добрыми знакомыми и даже товарищами господина Кройфа. А уж когда заявился и сам господин барон, в свое время познакомивший его с этим самым господином Кройфом, восторгам купца не было предела. Слава богу, у него еще с прежних времен было припасено кое-что в погребе, так что дорогих гостей можно было встретить по-старинному, как принято. А уж после этого можно и у камина посидеть, поболтать о прежних добрых временах.
Спустя полчаса, когда барон уже несколько притомился, слушая болтовню господина Плашни, в гостиную вошел князь:
— Ну-с, господа, прошу простить, что прерываю вашу славную беседу, однако, как мне кажется, вы, барон, уже успели догадаться, по какой причине мы извлекли вас из Тащевских бараков.
Барон Конгельм согласно наклонил голову:
— Да-с, ваше сиятельство. Не сомневаюсь, вас волнует судьба нашего бывшего суверена. При последней встрече с вашим сотоварищем, уважаемым господином Кройфом, мы приняли на себя некие обязательства, но, увы к сожалению, обстоятельства оказались сильнее нас. Мне нечем вас порадовать. Мы так и не установили, где находится поезд государя. Да и, честно говоря, я сильно сомневаюсь, что нам как-то удастся это разузнать в настоящее время. Князь кивнул:
— И все же, расскажите, что вам известно.
— Мы установили, что к исходу зимы суверен успел добраться до Терпонеса, а там был задержан по решению местного Комитета действия. Далее его следы теряются. Нам удалось найти намеки как на то, что его отправили куда-то на юг, так и на то, что его поезд проследовал куда-то в сторону Рудного хребта, а далее… неизвестность.
Князь хмуро кивнул головой:
— Ну что ж, негусто, и все же я должен поблагодарить вас. Об остальном мы позаботимся сами. — Он на несколько мгновений задумался, потом повернулся к купцу: — Господин Плашня, вы не могли бы мне помочь вот с каким делом…
Купец с готовностью подался вперед:
— Всенепременнейше, ваше сиятельство.
— Во-первых, мне срочно нужен вывесочник, а во-вторых, прошу разрешения немного переоборудовать пару комнат в вашем доме, и вот для чего…
Закончив объяснение и получив жаркое согласие купца, князь попрощался и, поднявшись, направился к двери. В этот момент барон, будто очнувшись, вскочил на ноги и взволнованно заговорил:
— Ваше сиятельство, как я понял, у вас каким-то образом появились связи в этих комитетах. Иначе я не могу себе представить, как вы смогли получить мандат на мое освобождение. — Он запнулся, в голосе зазвучали просительные нотки: — Вы не могли бы посодействовать в вызволении из Тащевских бараков моего родственника? Господа Кройф и Юри с ним тоже хорошо знакомы. И он принял большое участие в вашей судьбе. Это полковник Эксгольм.
Князь, уже достигнувший двери, задержался на пороге и повернулся. Несколько мгновений он молча смотрел на барона, потом покачал головой:
— К моему великому сожалению, господин барон, буду вынужден отказать вам в этой просьбе. У меня нет никаких особых связей в комитетах, а что касается мандата… — Он сунул руку в карман и, вытащив оттуда сложенный лист, протянул его барону. — Вас выдали мне по этому документу.