Олигарх (СИ) - Щепетнов Евгений Владимирович

Я не сторонник уравниловки, но и так, как у нас было в девяностые годы, которые жена пьяницы-президента назвала святыми…нет, боже упаси! Это для нее они святые — всей семейкой жрали в три горла. А для нас — это лихие девяностые. От слова «Лихо». То есть Зло.

Билеты на самолет купили с трудом, пришлось даже задействовать волшебные «корочки» — генералу КГБ отказать как-то и нехорошо. Отдали нам бронь — последние дни августа, и как оказалось (как будто я не знал), в Саратове отдыхает множество москвичей, которые именно сейчас, в последние дни августа заторопились домой. Уверен, такая же ситуация с билетами на поезда. Впрочем — это не меняется никогда.

После авиакасс пошли обедать в ресторан — уже в «Волгу», он располагается в гостинице с тем же названием. Заказали, потом еще два часа сидели, пили пиво, ели, разговаривали. Я вспоминал свое, Аносов — свое. Хорошо посидели. Вышли из ресторана уже к вечеру. И оттуда поехали в еще одно место, которое я хотел посетить перед тем, как окончательно попрощаться с городом. Следующий раз я приеду сюда в следующем году, в начале июня — чтобы активировать портал и вытащить сюда тех, кто придется с той стороны. Настю, Зину и Мишу. Впрочем — я не знаю, вернутся ли они. Может, решатся остаться в будущем? Если моя теория верна — в моем мире они получат вечное здоровье и молодость. А о чем женщины мечтают больше всего, как не об этом?

Впрочем — и мужчины тоже. Разве плохо — жить вечно? Или хотя бы тысячу лет, как эльфы, например. Первые сто лет ты зарабатываешь деньги. Потом — отдыхаешь. Пока деньги не кончатся. Или пока не надоест. Ты молод, здоров, можешь пробовать новые и новые профессии, учиться, мечтать и не бояться, что тебе ни на что не хватит времени. Человеческая жизнь так коротка!

Кстати, по сравнению с жителями средневековья мы самые настоящие долгожители. Тогда в среднем жили не более тридцати лет. И это не только крестьяне, которые питались чем бог пошлет, а часто просто голодали — нет! Аристократы, даже короли — часто и до тридцати-то не доживали. Болезни, которые для людей будущего и выеденного яйца не стоят — лечатся на-раз — сводили вмогилу и богатых, и бедных, и верующих и атеистов. Если тогда, конечно, эти атеисты существовали. Мы доживаем до восьмидесяти-девяноста лет, и это сейчас не предел. Так что когда-нибудь наступит время, и люди все-таки будут жить тысячу лет…

Все люди. Не только я!

Я даже задохнулся, судорожно вдохнув воздух. Ностальгия! Смесь запахов пота, толстой кожи ковра и боксерских мешков. А еще — хлорки, которой мыли у входа только сегодня. Мокрая тряпка лежала у порога.

В зале не так уж много народа — человек пятнадцать. То ли время раннее — все еще на службе и на работе (здесь не только менты обитают), то ли наоборот позднее — вечером у тех же ментов самая что ни на есть служба. В прошлый раз здесь было человек тридцать, не меньше. Но все равно — я рад, что пришел. Первый спортзал, в котором я оказался после того, как переместился в этот мир. Можно сказать — родной.

Сейчас ученики отрабатывали приемы в стойке — защита от ножа с последующим «вырублением» противника. Наивные приемы, можно сказать детские. Если человек профессионально владеет ножом — клал он на ваши такие «хитрые» приемчики. Порежет в капусту. Если на тебя вышел профи с ножом — или стреляй в него, не медля ни секунды, или побыстрее убегай. А если нет возможно сделать то, или другое — ищи хорошую дубинку. Вот с дубинкой можно посоревноваться и с профи-ножевиком!

Повторюсь — это если дело касается профессионала. А для маргинала с кухонным ржавым тесаком такие приемчики вполне сойдут. В конце концов — часто ли милиционеры сталкиваются с настоящими профессионалами в ножевом бое? Максимум если какой-нибудь уголовник, заучивший несколько уголовных приемов боя. Да, он опасен, и в отношении него действительны все три пункта правил. Но этот уголовник все равно гораздо менее опасен, чем к примеру я, или Аносов. Мы бы вырезали всю эту толпу крепких парней и даже не запыхались.

Как и в прошлый раз, нас заметили не сразу — вход как раз за спиной тренера, а он расхаживал по залу, показывая ученикам, как правильно держать руку и куда бить ногой зафиксированному противнику. Согласен: захватил руку, зафиксировал как следует, и следующий шаг — выруби противника так, чтобы он не мог встать хотя бы пять минут. А для этого очень даже хорошо подходит футбольный удар носком ноги в подреберье — или ты ему в солнечное сплетение как следует пробьешь, или по печени — и то, и другое выключит его искомое время.

Когда тренер нас заметил, он несколько секунд хмурился, будто пытаясь вспомнить — кто это такой сидит на деревянной скамье. Да не будто — а точно вспоминал, и в конце концов все-таки вспомнил. Будучи не до конца уверенным, сделал несколько шагов в нашу сторону и негромко так, чуть наклонив голову и глядя исподлобья, спросил:

— Михаил? Михаил Карпов?

Я улыбнулся, и встав со скамейки подошел к нему, протянул руку:

— Привет, Виктор!

Виктор Самойлов крепко пожал мне руку, а потом мы с ним обнялись. А разомкнув наши объятия, я представил моего спутника:

— Виктор, знакомься: это Аносов Сергей Викторович, генерал-майор, спецназ ГРУ. Сергей, это Виктор Самойлов, заслуженный тренер СССР, мастер международного класса. Я у него тренировался.

— Скажешь тоже! — смутился тренер — Скорее это ты нас тренировал! Очень приятно, товарищ генерал!

— Это боевой генерал — усмехнулся я — Не какой-то там паркетный шаркун. Так что…

— Ребята, у нас гости! — тренер повернулся к ученикам — Посмотрите, узнаете?

— Карпов! Парни, это же Карпов! — ахнул один из парней, что стоял ближе к нам — Тот самый Карпов!

— А я помню — улыбнулся другой — он нас тренировал. Крутой мужик!

— Что-то не похож на Карпова — пробормотал третий, крепыш в борцовской куртке и трико — Молодой слишком.

— Михаил Семенович, покажешь нам что-нибудь? — улыбнулся тренер — Ну чтобы развеять сомнения у парней? А то говорят — молодой!

Действительно — в тот время, когда я тут занимался, выглядел на все мои пятьдесят лет. Лишний вес, седина, и все такое прочее. Теперь — мне больше двадцати пяти лет не дашь, снова без единого седого волоса, а что касается лишнего веса — вобла воблой, высох, как мумия.

— Ну а что вам показать? — усмехнулся я — честно сказать, даже и не знаю.

— А давайте мы у вас ножик отнимем! — предложил высокий, гибкий парень, стоявший у окна — если отнимем, вы нам какой-нибудь приз дадите.

— Хмм… — тренер укоризненно помотал головой — Петь, ты не чумись, а? Какой приз? Денежный, что ли? Может тебе машину еще подкатить?

Все заржали, но парень не смутился:

— А все равно какой! Предлагаю — по червонцу! Сумею выбить у него нож — с него червонец, не сумею — с меня!

Мы с Аносовым переглянулись, и он усмехнулся. Ну дети, сущие дети! Впрочем — этим парням и лет-то было чуть больше двадцати. Вряд ли хоть кому-нибудь из них стукнул тридцатник. Впрочем, я могу и ошибаться.

Я подумал, подумал, и предложил:

— Парни, мое предложение такое: я сейчас вот на этот подоконник положу пятьсот рублей. Если сумеете сбить меня с ног и отнять нож — заберете эти деньги. Все сразу. Те, кого сбил с ног, убил — выбывают. Оставшиеся сумеют меня победить — все деньги им. И пусть проигравшие плачут. Согласны?

— Согласны! — радостно зашумели парни, а тренер подошел ко мне и тихо шепнул:

— Миш, этот вот Петя — чемпион города по самбо, учти. А вон тот крепыш — мастер спорта по боксу. Так что ты рискуешь. Переодеваться будешь? Куртку дать?

— Куртку не надо — будем биться в условиях приближенных к боевым. Я в своей обычной одежде (на мне были джинсы и джинсовая рубашка), а они в чем есть. Только борцовки мне дай, чтобы не босиком. А то носки скользят по ковру.

Переобулся я через десять минут — пока подобрали борцовки, пока надел. Парни ждали, когда я буду готов. Закончив, вышел в центр ковра, поднял правую руку, привлекая внимание и останавливая шепотки, и сказал: