Олигарх (СИ) - Щепетнов Евгений Владимирович

Мы прошли в зал, оставив сумки с немногочисленным барахлом в прихожей — потом разберем. Ехали ненадолго, так что много вещей с собой и не тащили. Понадобится — так и здесь что-нибудь прикупим, не фирмовые джинсы, так обычные штаны — без всяких проблем.

Холодильники выключены, как и положено при длительной отлучке — включил, посмотрел в освещенное нутро «Розенлева» и выругал себя за то, что ничего не купил на ужин. Тут же возникло предложение — а пойдем-ка мы в ресторан! Да, почему бы двум благородным донам не отправиться в ресторан?

Аносовым предложение было принято с явным одобрением, и мы снова отправились в город, уже не обремененные лишним барахлом. А перед тем я проверил тайничок с деньгами и драгоценностями — все было цело, и это очень радовало. Вернется из моего мира Миша — вот и будет ему подарок от матери. На память. Хмм…ну что у меня все время возникают такие отвратительные мысли?! Жива она! Живее всех живых! И нечего хоронить Зину раньше времени!

Снова прошли мимо старушенций — и у меня был соблазн сделать им козу, но я сдержался. Мда…гормоны играют! Молодость, однако!

Хотел проверить, как там поживает «Волга» — в гараже — поленился. Потом. Все — потом. Дверь в гараж целая, да и ладно.

Время шесть часов вечера, солнце уже низко — почти сентябрь Скоро осень. С деревьев уже падает листва, желтая, остро пахнущая увяданием и печалью. Осень хоть и красивая пора, но… «увяданья золотом охваченный, я не буду больше молодым». Впрочем — это не про меня. Если я в ближайшие годы и помру — точно в момент смерти буду молодым.

Ресторан нашли в самом центре — ресторан «Москва». Большой, с красивыми пафосными залами, лепниной по стенам. Роскошно, да. Но кормят не особо хорошо. Вполне съедобно, только долго готовят — пока принесут, замучаешься ждать. Взяли и спиртного — Аносов один пить отказался, а я знаю, что он любит это дело под хорошую закуску. А мне — не в коня корм, все равно не пьянею. Мой организм тут же разлагает алкоголь, выделяя из него «топливо». По-хорошему мне можно вообще не есть — питаться одной водкой…хе хе… Калорий в ней более чем достаточно.

Посидели, поговорили обо всем, и в частности о нашей жизни в США. Аносов без особого восторга отнесся к переезду в США, хотя и не протестовал. Нужно — значит, нужно. Только жену он заберет потом, когда устроится как следует. Кстати — он умудрился ее обрюхатить. Молодец, мужик! И она молодец — в таком возрасте и решиться родить? Рисковая дама. Впрочем — она всегда была рисковой, тем и вошла в историю. Железная Белла. Для нынешнего времени забеременеть в 45 лет — это нечто неслыханное. Для моего — в общем-то ничего из ряда вон выходящего. Знаю случаи — и старше возрастом беременели и рожали.

Ушли из ресторана уже в темноте — сытые, довольные, Аносов еще и слегка поддатый, что впрочем по нему совсем не было видно. Только глаза излишне блестели. Старая школа! Эти пить умеют. И контролировать себя.

Набрали еды и с собой — пирогов, жареного на углях мяса, свежего калача — гордости Саратова. Помню, как дед хвалился, показывал мне — нажимает на половинку калача, проминая ее до самого стола, а калач распрямляется как на пружинах, принимая прежнюю форму. Дед любил есть арбузы с калачом — ломоть калача присаливал, с аппетитом вгрызался в бархатное нутро арбузяки. Вкуснота! Я став взрослым модифицировал этот способ есть арбузы — покупал хлеб из частной пекарни, и ел арбузы макая кусок хлеба в самодельную остро-соленую аджику. Вкусно! Увы, калач в Саратове больше не пекут. Умерли все умельцы… Как там у Стивенсона? Вот:

«Лето в стране настало Вереск опять цветет Но некому готовить Вересковый мед»

Грустно все это.

Кстати, может узнать рецепт саратовского калача и начать его делать в США? Пусть американцы узнают вкус настоящего хлеба! А не той дряни, что они жрут! Их хлеб мне ужасно не нравится — безвкусный, с разрыхлителями — копия хлеба из будущего, из какой-нибудь «Ленты», где этот хлеб еще и убивают, засовывая в полиэтиленовые пакеты и наглухо его хороня. Хлеб нельзя в пакеты, нельзя закупоривать — он умирает, делается ужасно невкусным. Только холщовые мешки, бумажные пакеты или деревянные хлебницы. А лучше всего — положить на деревянный поддон и накрыть полотенцем.

(window.adrunTag = window.adrunTag || []).push({v: 1, el: 'adrun-4-144', c: 4, b: 144})

И правда — почему бы не посетить Стружкинскую хлебную фабрику? Записать рецепт калача!

Фабрику вообще-то построил не Стружкин, именем которого она названа, а купец Филиппов, который имел сеть хлебопекарен по всей России, а с революцией убежал в Бразилию. Само собой — все пекарни стали государственными, а назвали саратовскую пекарню в честь Стружкина, председателя Российского пищепрома, рабочего-агитатора, который проводил агитацию среди работников филипповских пекарен (то-то потом они развалились). Погиб он в 19-м году и было ему 23 года. Но вот…увековечили. В моем времени стружкинская фабрика едва шевелилась и хлеб выпускала просто отвратительный. Впрочем — как и большинство крупных, бывших государственных хлебокомбинатов. Потому я никогда уже не покупал хлеб от таких фабрик. Только в мелких частных хлебопекарнях.

А пока…по всему проспекту Кирова запах ванили и сдобы — Стружкинская печет пирожные! И магазин при ней — где самая свежая выпечка.

Домой добирались уже в пустом троллейбусе «единичке», который идет от железнодорожного вокзала до Музейной площади. В троллейбусе было всего три человека — мы с Аносовым, да кондукторша — грузная, усталая, сонная. Троллейбус гнал так, что казалось, что сейчас взлетит над мостовой и понесется в космическое пространство — видимо тоже торопится домой. Кондукторша даже приоткрыла дверь в кабину и рявкнула туда что-то нечленораздельное, но явно очень даже соленое. Тогда только этот здоровенный сарай с рогами чуть притормозил. Но только чуть.

Я лег спать в спальне на кровати Зины, Аносов — в гостевой комнате. И я еще полчаса не мог уснуть — думал, строил планы, а еще — слушал квартиру, будто надеясь услышать шаги ее хозяйки. Мне было грустно. Возвращаться в те места, где тебе когда-то было хорошо…это не всегда весело.

* * *

— Утро красит нежным светом!

— Стены древнего Кремля — пробормотал я недовольно, как отзыв на пароль, и скрипучим голосом добавил — Ненавижу вас, «жаворонков»! Вы захватили мир, и мучаете «сов»! Какого черта вы решили, что хорошо будет вставать ранним утром, что с утра лучше работается?! Нет, нужна революция! Со знаменами! Вперед! Свергнем эту жестокую власть! Утопим жаворонков в их испражениях! Вырвем им клювы!

— Хватит бунтовать — ухмыльнулся Аносов — Вставай! Выспался, хватит. Нас ждут великие дела.

Я потянулся, сел на краю кровати, замер, крепко зажмурившись. Вставать и правда не хотелось. Упасть, и валяться в постели до тех пор, пока не надоест? Чего я все время куда-то бегу?! Почему мне нельзя остановиться и просто тупо поспать, поваляться на мягкой постели?! А может послать Аносова в эротическое путешествие и еще подремать — часа два, не меньше? Ну да, я типа супермен и всякое такое, но мозг мой тоже должен отдыхать, в конце-то концов!

Встал и побрел в ванную комнату умываться. Все равно ведь не отстанет! Он уже и пироги вчерашние разогрел, и чайник булькает, и разогретым шашлыком пахнет. В общем — все готово к заправке «горючим». И тут же забурчал желудок, требуя его заполнить. Ускоренный обмен веществ это, конечно, хорошо, но вот это постоянное желание чего-то пожевать…оно иногда бесит. Только поел — проходит полчаса и ты опять готов обедать. Я постоянно чего-то жую, перекусываю, глотаю…как травоядные, которые целыми днями только что и едят, переваривая свою малокалорийную растительную пищу.

(window.adrunTag = window.adrunTag || []).push({v: 1, el: 'adrun-4-145', c: 4, b: 145})

Душ принимать не стал. В знак протеста! Поплескал в глаза, растер лицо полотенцем, пощупал щетину…и стал намыливать щеки и подбородок. Решил походить без бороды — так и не надо отращивать богемную щетину. Терпеть не могу томных мущинок с трехдневной щетиной. Лагерфельда им в дышло…