Полночь мира (=Пепел Сколена) - Павел Буркин

  Вино оказалось коварным - ударило в голову, когда служанка встала. Блузка приподнялась, обнажив часть загорелого бедра - и темное пятно клейма на золотистой коже. Грудь еще больше оттопырилась, маня и окрыляя напрасными надеждами. Ведь по-хорошему, что между ними, рожденными в разных мирах, может быть? Не считая, конечно, мимолетной, как летняя ночь, связи.

  Разумная мысль оказалась сожженной, затопленной внезапно нахлынувшей нежностью к этой милой, но беззащитной женщине, по судьбе которой каленым железом прошлась людская жестокость. Нельзя защитить всех несправедливо обиженных, оскорбленных, брошенных в грязь. Но можно делать то же самое применительно к тем, кто рядом. Тогда можно надеяться, что однажды и тебе кто-нибудь прикроет спину. А пока... пока надо подарить ей хоть немного тепла. Забыв обо всем, Моррест поднялся, ступил босыми ногами на холодный пол, подошел к убиравшей со стола служанке - и, обняв ее за талию, поцеловал в основание шеи. Женщина вздрогнула - к грязным домогательствам она привыкла больше, чем к ласке. Потом на губах появилась робкая улыбка, она обернулась, и их лица оказались так близко, что он ощутил тепло ее дыхания. А вино кружило голову, нашептывая, что за этим судьба и забросила его сюда, что и здесь можно жить, любить и быть любимым.

  Там, позади, осталась недописанная, а если честно, так и не стоящая публикации рукопись - и ворох проблем: от любимой, решившей вернуться к бывшему мужу, до долга по квартплате. Здесь можно начать жизнь с чистого листа, исправить ошибки и обрести успех - ведь все необходимое для этого есть, он знает, что случится дальше. Если не утратить милость короля, можно будет со временем даже обзавестись поместьем. "Латифундист Миша Кукушкин ван Вейфель, - пронеслось в голове. - Неплохая карьерка для скромного сказочника!" Но эти мысли уже вытеснялись другими, в тот момент куда более важными.

  От прикосновения теплых, шершавых от нелегкой жизни рук по телу пробежали мурашки, во рту пересохло, а лоб враз вспотел. Женщина вздохнула - и, взяв руку Морреста, положила ее на грудь. Моррест ощутил, как его засасывает водоворот, которому нельзя противостоять. А уж когда она подарила ему долгий, знойный, пахнущий земляникой поцелуй, Моррест перестал и сопротивляться. Руки потянулись к шнуровке блузки и к узелку, стягивавшму юбку...

  Когда Моррест опомнился, уже темнело. Усталая, счастливая женщина лежала, прижавшись к нему бедром. Еще вчера они не знали друг друга, месяц назад находились в разных мирах и не подозревали о существовании друг друга. Сегодня Моррест не мыслил свою жизнь без нее. Все блага цивилизации того мира не стоят одного ее поцелуя.

  "Просто подари мне один только взгляд, и волшебный твой поцелуй подари - и я стану сказочно сразу богат, богаче, чем все принцы и все короли..."

  - Хорошо с тобой, - произнес Моррест, целуя мягкие губы. - Может быть, когда-нибудь у нас будет ребенок.

  - Не будет, я пила настойку, - неожиданно холодно оборвала его Олтана. - Сын рабыни - только сын рабыни. Это так же верно, как то, что солнце восходит на востоке.

  - Почему? Я согласен...

  - На что? - спросила женщина. И это она миг назад хрипло стонала, дышала, раскрыв рот, как вытащенная на сушу рыба, отзывалась на каждое его движение... Проклятье, да что с ней такое?! - На то, что продашь меня, как только стану не нужна? Я не хочу, чтобы моим ребенком помыкали, как мной... А потом король на тебя рассердится, и ты потянешь за собой меня. Я согласна, но если пострадает мой ребенок... Поэтому я не хочу детей. Даже от тебя.

  Моррест почувствовал, как в груди дохнуло холодом. Счастье рассыпалось карточным домиком на ветру, рушилось все, о чем он мечтал, мерно двигаясь внутри нее. Но сдаться без борьбы он не мог.

  - Я смогу тебя освободить. Король мне поможет.

  - Наивный... король помогает только себе, - горько усмехнулась сколенка. - А даже если так будет, для всех я так и останусь клейменой рабыней, которой задирал юбку каждый, кому не лень. Сначала был один алкский барон, Тьерри, он... взял меня к себе в дом, когда мне было четырнадцать. А год спустя, когда надоела, и когда нашлась одна горячая вдова, сплавил меня торговцам женщинами. Они продали меня на торжище в Макебалах - и пошло-поехало. А пять лет назад меня выиграл в кости Эленбейн. Знаешь, что между ними всеми было общего? Все говорили, что если я рожу им ребенка, меня освободят и сделают женой. Как видишь, я по-прежнему рабыня, да и от свободы много не получу. Всем по-прежнему будет нужно только мое тело. Да и как иначе? В день, когда ты женишься хоть и на вольноотпущеннице, ты запятнаешь себя и свой род, как если бы взял в дом проститутку. У вас там что, совсем нет рабынь?

  - Ну...

  - А главное, ты нарушишь искони священный порядок. У нас в деревне был жрец Справедливого. Он говорил, что надо думать, как каждый твой поступок отразится на судьбе мира. Потому что все, что мы делаем, отзывается на мировом порядке, только как - нам знать не дано.

  - Чушь, - произнес Моррест. Но в то же время все больше понимал: это там, в мире планеты Земля, можно было смеяться над тем, что все предопределено. Здесь другие законы. То, что одни люди называют "судьбой", другие - "божьей волей", а самые честные и мудрые - "непреложными законами истории". - Человек может все изменить, если проявит чуть-чуть настойчивости. Если ему это и правда нужно.

  - Тысячи людей жаждут, чтобы Сколен избавился от алков. Они бы за это не то что жизнь - душу отдали. Но разве Сколену это помогло? Если в чем-то нарушить установленное от века, все получится как с... - Женщина поколебалась, но все же решилась произнести имя. - С Альдином.

  Моррест вздрогнул.

  - Ты знаешь Альдина?

  - Он - сын моей подруги, нас вместе продали во дворец. Но я к тому времени сменила много хозяев, Эленбейн, кстати, был не худшим. А вот Эрмилла сразу угодила к королеве.

  - Так не к королю же! - поглаживая бедро сколенки, целуя ее плечо, произнес Моррест. - Причем здесь Амори?

  - Королеву тоже можно понять. Она вышла за Амори по приказу отца, любовь там и не ночевала. Разок сошлись, зачали наследника - и все. А ему-то тоже хочется... Вот она и стала подкладывать на королевское ложе служанок, чтобы Амори не нашел кого-то на стороне. Заодно они могли подкинуть королю нужные ее роду идеи.

  - А они что? - спросил Моррест. Красиво все выглядело в романах о средневековье: гордый король, прекрасная королева, совет у них да любовь. А тут не роман, тут жизнь, и в жизни этой сильные и богатые всегда оттаптываются на слабых и бедных.

  - А что они? Кого интересует мнение рабыни? Хозяйка сказала убрать комнату - надо убирать. Сказала ложиться в чью-то постель - попробуй ослушаться. Эленбейн меня, считай, пожалел еще. А как наказывают по-настоящему, могу показать.