Полночь мира (=Пепел Сколена) - Павел Буркин

  - Иду уже, иду, - буркнул он. А как интересно начиналась история про изгнание будущего императора Эгинара... Если когда-нибудь доведется вернуться, надо прихватить этот том и перепечатать, немного поколдовав над стилистикой. Сразу придет успех, и никто не обвинит в плагиате: автор никому не известен даже здесь. - Подожди немного, сейчас поставлю том на место - и пойдем. Я сказал - подожди за дверью, - произнес Моррест и положил на место том, а потом припрятал на полке свои записи. Даже если их и найдут - ни за что не прочитают: они написаны по-русски.

  Знал бы Амори, сколько он интересного вычитал в пыльных томах ежегодных отчетов о налоговых поступлениях...

  Король принял его не в тронном зале, как обычно, а в своих покоях. Он возлежал на широком ложе, где смог бы разместиться, наверное, десяток Моррестов. Расшитый золотом балдахин был отодвинут.

  - Заходи, садись, - велел король. - Разговор будет долгим.

  Не зная, чего опасаться и надо ли вообще, Моррест присел в кресло. Он уже немного знал короля. Какой там восточный деспот - умный, интеллигентный даже человек. Правда, руки не по-королевски жесткие и мозолистые, и уж точно не от плуга. Да и боевой меч в ножнах в другом кресле - явно не для красоты. А из архива Моррест уже знал о многих делишках короля-батюшки. Кое перед чем содрогнулся бы и Басаев. Стоит, например, вспомнить, как король поступил с пленными солдатами после сдачи Ратана... А с их семьями...

  - Похоже, с архивом ты познакомился, - проницательно усмехнулся король. - Мы хотим поручить тебе очень важное дело, столь важное, что ты получишь право на алкское дворянство, а там и поместье пожалуем. Там таких, как твоя служанка, будет пол-деревни, и все в твоем распоряжении. Здорово, да?

  - Что я должен сделать? - немедленно поинтересовался Моррест. Обычно, когда короли говорят с подданными так ласково, предстоит что-то особенно пакостное. Интересно, что - а главное, нельзя ли закосить? То есть не приведет ли попытка отказаться на плаху или на галеру в качестве гребца? Или, к примеру, в свинцовые рудники?

  Амори будто прочитал его мысли: хороший правитель, что сказать.

  - Не бойтесь, Моррест-катэ. Я не собираюсь гнать своего советника на убой. Дело вот в чем. Вы же ехали ко мне, как летописец - так и напишите о моем правлении. Нужно, чтобы наши потомки смогли узнать, что знаю я - и знаете вы, раз приняли мое приглашение.

  - Вы имеете в виду...

  - Да, именно это. Как, почему и зачем Алкское королевство сокрушило Сколенскую империю. Эленбейн объясняет это волей богов. Он прав, но не до конца. Ведь одно дело - боги, а другое - люди. Им-то что дала Алкская держава?

  Моррест задумался. У него и самого возникала такая идея. В "Сказании" Амори представал тупым держимордой, трафаретным злодеем и в то же время ничтожеством из тех, какие порой появляются в индийских фильмах. Что, в общем, и немудрено: "Сказание" писали проигравшие участники войны, скрываясь от расправы и мечтая о реванше.

  Но воплощение всех пороков не смогло бы построить великую державу, всего за несколько лет пройдя путь от провинции в составе Империи. Это как если бы Чечня в несколько лет и добилась независимости, и нахватала бы у России земель аж до Тулы и Рязани. Нет, чем больше Моррест узнавал Амори, тем больше видел его достоинства: ум, решительность, стальную волю и - убежденность в правильности того, что делает. Он преданно служил своему народу - алкам - и те платили ему взаимностью. Так бывает: кровавый тиран, палач покоренных народов - и благодетель народа-завоевателя, о котором будут помнить веками. Как Гитлер.

  - Ты, наверное, уже порылся в архивах, представляешь уровень налоговых поступлений с покоренных провинций и самой Алкии, - Моррест вздрогнул: Амори снова угадал его самые сокровенные мысли. - Может быть, даже возмутился несправедливостью: почему, мол, в Алкии сто семьдесят тысяч податных душ, а мы с нее собираем пятьдесят тысяч золотом в год. А в Верхнем Сколене двести пятьдесят тысяч, а вот собираем мы с него в шесть с половиной раз больше. Притом, что после Великой Ночи, да, в общем, и до нее, Алкская земля уже была богаче Верхнего Сколена. Так?

  - Ну... Если считать по уездам, набегает всемеро больше. И это притом, что, по данным рыцарских жалоб, тысяч пятнадцать крестьян числятся в бегах. Ваше величество, а отчего сколенские крестьяне бегут, а, скажем, белхалгские нет, хотя эту провинцию вы тоже завоевали?

  - Хороший вопрос, Моррест ван Вейфель, - оглаживая бороду, усмехнулся Амори. - Вы и правда справитесь с задачей. Нужно только чуть-чуть постараться... Но враз на него не ответишь. Давайте я вам расскажу, с чего все начиналось. Устраивайтесь в кресле поудобнее, сейчас прикажу слугам принести вино и рыбу: голодный летописец - источник крамолы.

  Амори усмехнулся удачной шутке. Он вовсе не походил на обуянного манией величия деспота, готового казнить собственного сына или запытать насмерть пленную Эвинну. Или утопить в крови целую страну. Скорее он напоминал отошедшего от дел и вспоминающего былое боевого генерала. Иное дело, глупо судить о политиках по их лицам: вот и Гитлер, если забыть, что успел натворить - можно сказать, миляга. Да и Саакакшвили на лицо не урод.

  - Как думаешь, что раньше появилось - Алская земля или Сколен? - задал Амори неожиданный вопрос. Вспомнились "исторические" изыскания постсоветских историков - вроде "трехтысячелетней истории Украины", "истинно арийских предков латышей", "Великой Армении аж до самого Сочи", "русских-этрусках", и это если не вспоминать Резуна и Фоменко... Похоже, Амори из их когорты. Как банально - правитель великой державы, в каком-то смысле наследник сколенских императоров, Амори в душе остался мелким сепаратистом, разве что чуть более удачливым, чем Дудаев.

  - Наверное, Алкия. Она существовала еще до Харванидов, - на всякий случай поддакнул Моррест. - И правила тут местная, истинно алкская династия.

  - А вот и нет, - почти весело произнес Амори. - В моих жилах течет поровну кровь той древней династии и Харванидов. В действительности "еще до Харванидов" был и Сколен, только об этом тут предпочитают не вспоминать. И уже тогда Сколен был государством, в то время, как алки были племенем. Разницу чуешь?

  - Конечно, - отозвался Моррест. Прописные истины, их каждый школьник знает. - Империи не возникают на пустом месте.

  - Вот! - обрадовался Амори, даже поднял палец, будто школьный учитель - указку. - Ну, а почему теперь Сколен распался, а частично нами и завоеван? - И сам же ответил: - А посмотрел бы ты на современных сколенцев... Еще недавно был могущественный, трудолюбивый и решительный народ, мне отец рассказывал. А вот сменился толпами трусливо-жестоких, равнодушных и алчных уродов, любящих себя и не любящих напрягаться. Вот скажи, это нормально, что из двух тысяч сколенских рыцарей у Кровавых топей сотня была, да и те сбежали? А почему почти из полумиллиона сколенцев - и верхних, и нижних - на то же поле пришли лишь восемьсот ополченцев? Уж тысяч пять-то могли бы собраться! Вопрос - куда девались те, прежние, создававшие империю и громившие Оллога?