Шаш - Валерий Павлов

Незадачливых вылавливают, по возможности опознают и хоронят. Едва заметные происшествия в жизни города. Лишь изредка такие находки становятся событием. Из-за необычных обстоятельств или персоны пострадавшего. Впрочем, породить слухи в городе – совершенно не требующее больших усилий дело. Город исправно продолжает работать, как вечный усилитель и распространитель слухов. В эту зиму атмосфера в Шаше чрезвычайно им благоприятствовала.

В канале нашли труп молодого шаша. Его зарезали перед тем, как он попал туда. Об этом быстро узнали все. Осведомлённые люди утверждали также, что молодой шаш был одним из зачинщиков недавних беспорядков. Ему наверняка отомстили. Слухи вызывали тихую одобрительную реакцию у одних, неодобрительную у других и тревожные чувства у всех шашей. На улицах опять появилось заметно больше вооружённых людей в форме. Это подтверждало и слухи, и то, что правители города тоже сильно озабочены.

– Недалеко от тебя. Там, где в канале есть воронка, знаешь где?

– Я-то знаю, я там купался тысячу раз. А ты откуда знаешь? Ты там наверняка никогда не была.

Слухоохотливая Зара всегда быстро выводила Вара из равновесия, поднимая неспокойные чувства. Она хорошо это знала и научилась не подавать виду. Или ей нравилось дразнить?

– Он был один из зачинщиков. А когда их всех отпустили, кто-то отомстил. Правильно сделали.

– Ты же говорила, что зачинщиков не было в городе.

– Он, конечно, был не самый главный. Всё равно поделом. Кто знает, может, он был один из тех, кто убил Вита?

Вар удивлялся своей способности участвовать в этом разговоре. Прошла неделя, он чувствовал себя в относительной безопасности. Только две души могли связать его с этим событием. Он в них не сомневался. Больше всего его беспокоила невозможность узнать, отчего умер Золотозубый. Ударился головой о камень или корягу? Наткнулся на что-то? Почему говорят, что зарезали? Не помогало его пренебрежительное отношение к слухам. Он опасался, что память играет с ним шутки, события вспоминались очень неясно, как будто с большими пробелами. Он совсем не был уверен, что помнит всё, что тогда произошло. Это очень беспокоило его.

– Они дураки. Думают, что без нас будут лучше жить, – Зара не хотела останавливаться.

Без тебя им никак не прожить. Беспокойные чувства искали высвобождения привычным способом. Особенно когда его заводила Зара. Он сильно захотел подчинить её тело. Он заёрзал на своём диване, зная, что освободиться от этих чувств будет не просто. Только шесть часов, не очень поздно. Двадцать минут – и я там.

– Ты что делаешь вечером?

– Ничего. Мои уходят в гости.

– Тебя не берут?

– Мне там неинтересно. Хочешь – приходи.

Через десять минут он вдыхал свежий воздух улицы и прятал руки в карманах куртки, хотя было не так уж холодно. Сыро только. До первого появления такси рукам нечего делать на открытом воздухе. Вытолкнувшие его из дома чувства заменились другими, которые у него всегда вызывает погружённый в темноту зимнего вечера город. Он вдруг подумал о Горошке и садился в такси с чувством предстоящей неприятной обязанности. Зачем я туда еду?

Он постучался, зная, что дверь откроет другая Зара. К которой он мог позволить себе прикоснуться только осмотрительно, если не нежно. Чтобы не сильно обмануть ожидание глаз. Хотя обманывал их этим ещё больше. Зачем он сюда пришёл?

– Привет. Хочешь чаю?

На кухне было как после генеральной уборки. Пол и клеёнка стола светились чистотой и свежестью. Ни одной крошки, ни пятнышка. Вар как мог расслабился на жестком стуле.

Край халата слегка поднялся и приоткрыл бёдра, когда Зара тянулась за банкой варенья наверху кухонного шкафа. Намеренно. Тщательно расчёсанные каштановые волосы и выразительные глаза. Подкрасила? Или освещение такое? Приведшие его сюда желания быстро возвращались, но Вар не чувствовал себя хозяином положения. Нужно ли тебе то, с чем я пришёл? Ты ведь должна понимать, с чем я пришёл.

– Хочешь другое варенье?

– Нет, спасибо. Уже ничего не хочу.

Он стал наблюдать, как Зара моет чашки и тарелки и ставит их в сушилку. Закончив с посудой, она вытерла стол тряпкой. На нём остались пропущенные две маленькие крошки.

– Пойдём ко мне в комнату?

– На кухне хорошо. Тепло и чисто.

– Подожди, я сейчас вернусь.

В её отсутствие Вар пытался убедить себя отправиться домой, зная, что это выше его сил. Она вернулась и принесла с собой запах, который, наверно, предназначался быть приятным. Для чего ещё?

– Что, так и будешь здесь сидеть?

Она потянула его за руку. Вар не поддался, она оказалась на его коленях и поцеловала в губы. Он напряг ноги под грузом, положил на неё руки и ответил. Стараясь быть нежным. Она поцеловала его еще раз, смелее и настойчивей.

К этому моменту запас их нежности был растрачен. По крайней мере, одного из партнёров. Вар находился уже за точкой контроля своих чувств. Он ведь был ещё очень молодой шаш. Он был занят грудью обнажённой по пояс Зары. Упругая грудь молодой шаши. Природа наделила его способностью оценить её по достоинству. Она завладела всем его вниманием, он не замечал, что происходит с Зарой. Через несколько минут он поднял подружку на ноги и стал валить на кухонный стол. Убедившись в отсутствии сопротивления, он распластал её на прохладной клеёнке и в этот момент увидел закрытые глаза Зары. Неудобство позиции заставляло его работать неистово и безудержно. Казалось, что нет конца потоку высвобождающихся из него угловатых, колючих чувств. Он не услышал от неё ни звука. Наконец он осторожно расслабил над ней своё тело, чувствуя вину за грубое обращение. Он лёг рядом с ней на бок и попытался обнять. Неудобства заставили их подняться и сесть на столе. Зара накинула на себя халат.

– Так можно сломать стол, – сказала она выразительно обыденным голосом.

– Я сейчас, – она выскользнула из кухни, хлопнула дверь ванной. Вар торопливо привёл свою одежду в порядок, поправил клеёнку, сел поудобней на стуле и обратил внимание на полумрак в кухне. Горел только маленький светильник наверху посудного шкафа. Когда успела переключить? Из ванной не доносилось ни звука.

Когда Зара вернулась, она сразу включила верхний свет и потянулась выключить светильник на шкафу.

– Так было хорошо.

– Оставить?

– Конечно.

– Скоро мои вернутся.

– Мне уже домой пора?

– Нет, посиди. Я что-то проголодалась. Хочешь копчёного мяса? Папа привёз из командировки.

Под молчаливым наблюдением Вара она нарезала тонкие ломтики чёрного хлеба и положила на них тонкие ломтики пахучего мяса.

– Как вкусно!

– Мне тоже очень нравится. Может, останешься у нас, уже поздно?

– Поеду скоро.

– Я бы боялась сейчас быть на улице.

– Из-за этого трупа?

– И поэтому тоже. Неспокойно.

– Откуда ты знаешь, что с ним случилось? Может, он сам туда свалился.

– Всё равно. В городе неспокойно.

– Это правда. Уляжется.

– А если нет? Если нам всем придётся отсюда уезжать?

– До этого дело не дойдёт.

– Хорошо бы. Я не хочу никуда уезжать.

Никакого неспокойствия не ощущалось на улицах Шаша. Малолюдных и тёмных в такое холодное, позднее время. Ехали по ним домой родители Зары вместе с другими пассажирами, путешествующими по ночному городу. По дороге они привычно вглядывались в знакомые очертания домов, перекрёстков, остановок. В редких пешеходов. В их памяти хранились бесчисленные картины этих улиц в любую погоду, время дня и года. Всегда милые сердцу картины. Приносящие в души шашей ощущения тихой радости, спокойствия и вечности их мира. Привычные и дорогие до слёз. Некоторым шашам иногда кажется, что им совершенно не прожить вдали от этих картин.

– Может, позвонить домой? Уже почти час прошёл, – Горошек выглядела всерьёз озабоченной.

– Не волнуйся. Опоздать на час для него совершенная ерунда. Удивительно, что ты этого ещё не знаешь. Я предлагаю купить билеты на следующий сеанс.

– На него тоже?

– Появится – купит сам. Билеты будут.

– Давай позвоним. У меня есть монетка.

Они с трудом нашли исправный телефонный автомат. Такой, чтобы с неоторванной трубкой, непогнутой щелкой для монеты и с гудком. С лица Горошка не сходила озабоченность. Простое милое лицо, Вар не хотел отходить от него ни на минуту. Ему нравился скромный вид подружки. Незатейливо причесанные волосы, неподкрашенные глаза. Он готов был верить, что на её губах совсем нет помады. А больше всего ему нравилось замечать, что она чувствует себя совершенно свободно рядом с ним.

– Когда? Пятнадцать минут назад? Спасибо. Да, мы его ждём. До свидания. Ну вот, а ты волновалась. Скоро должен появиться. Может, успеем на следующий сеанс.

– Такого ещё не случалось.

– Знает, что ты со мной, расслабился. Вернёмся в кафе или зайдём внутрь кинотеатра? Холодно. Говоришь, ещё ни разу не опоздал? Трудно поверить.