Агенты «Аль-Каиды» - Сергей Москвин

– Когда прибывает владивостокский рейс? – нарушил мои рассуждения своим вопросом Бондарев.

Услышав вопрос, Торопов тут же вышел из операционного зала. А я уж думал: он всюду таскает с собой свое расписание. Вернулся полковник назад через пять минут. Увидев его осунувшееся небритое лицо, я сразу понял, что новости у него неважные. Торопов устало опустился на стул и произнес:

– Я разговаривал с диспетчером: самолет приземлился еще четыре часа назад.

27. Контакт

Пройдя через зал прилета и оказавшись на улице, Ахмед первым делом выплюнул изо рта ватные тампоны, которые вложил между десной и верхней губой. Во время утомительнейшего восьмичасового перелета экономклассом через всю территорию России он едва не захлебнулся собственной слюной, которая как нарочно скапливалась во рту. За время полета ватные затычки за губой пришлось менять пять или шесть раз, хорошо, что он купил в аптеке целую упаковку.

Ахмед взглянул в разительно изменившееся лицо Омара с редкими волосками на месте прежних густых бровей и, кивнув ему головой, направился к стоянке такси. Таксисты-частники, громко предлагающие свои услуги, избегали напрямую обращаться к двум неказисто одетым мужчинам, навьюченным брезентовыми рюкзаками. Ахмед сам поймал за локоть одного из таксистов:

– Довезешь до города?

– Сколько вас? – Таксист, молодой парень в надвинутой на лоб кожаной кепочке, с прищуром взглянул на небогато одетого клиента, оценивая его платежеспособность.

– Двое.

– Тогда по две сотни с носа.

– Идет, – не торгуясь, согласился Ахмед и шагнул к выстроившимся в ряд машинам, большую часть которых составляли японские иномарки с правым рулем.

Таксист поймал его за рукав:

– Э-э, дядя, деньги вперед.

Ахмед вынул из нагрудного кармана сложенную пополам пачку российских рублей, которые он выменял на доллары в нижегородском обменном пункте, и, отделив от пачки пятисотрублевую купюру, протянул таксисту. Отношение извозчика разом изменилось. Он молниеносным движением выхватил из руки клиента денежную купюру и, произнеся:

– На месте рассчитаемся, – указал на стоящую неподалеку серебристую «Тойоту». – Прошу!

Ахмед уселся на переднее сиденье. Место за его спиной занял Омар. Рюкзаки они поставили на колени.

– Так куда ехать, дядя? – поинтересовался таксист.

– В баню, – заявил тот.

Ответ явно удивил таксиста.

– В смысле, в сауну? – уточнил он.

– В баню, где можно помыться, привести себя в порядок и погладить одежду! – теряя терпение, повторил Ахмед.

Таксист готов был поспорить с клиентом, что его походные штаны и штормовка не будут лучше выглядеть даже после самой тщательной утюжки, но предпочел сохранить это мнение при себе. Тем более что, высказанное вслух, оно вряд ли позволяло надеяться на щедрые чаевые. Потратив лишние двадцать минут на поиски, он отыскал в городе работающую с утра баню и с надеждой, что сто рублей сдачи удастся оставить себе в качестве чаевых, высадил перед ней своих клиентов.

Про сдачу Ахмед даже не вспомнил. Не сказав больше таксисту ни слова, он молча выбрался из машины и решительно направился к бане. Уже через пятнадцать минут он и Омар лежали на горячих от пара деревянных полках, нанятый банщик растирал их мускулистые тела жесткой рукавицей, а в помещении прачечной две русские прачки чистили и утюжили костюм Ахмеда, который он вытряхнул из своего рюкзака. После парной, уже лежа в просторной ванне, Ахмед с наслаждение смыл с головы лак и избавился от прически, делающей его похожим на гомосексуалиста. Когда он в почищенном и поглаженном костюме, сорочке, галстуке, итальянских кожаных туфлях и с кейсом вместо рюкзака вышел из бани на улицу, никто не узнал бы в нем вошедшего туда час назад небогатого таежного путешественника. Преображение Омара оказалось не столь впечатляющим, но и он в своей прежней одежде уже мог сойти за шофера или мелкого помощника своего хозяина.

Выйдя из бани, Ахмед направился в парикмахерскую, а Омара отправил по магазинам за новой одеждой. Модельная стрижка, бритье и маникюр завершили превращение террориста в преуспевающего бизнесмена. Когда специалист по маникюру заканчивала обработку его ногтей, в парикмахерскую вошел Омар. На нем был только что приобретенный черный костюм, серая рубашка и галстук. В руках Омар держал дорожную сумку-чемодан на длинном ремне, куда переложил личные вещи из своего рюкзака. Купленные же в Нижнем Новгороде штормовки, штаны, рюкзаки и грубые ботинки он, прежде чем отправиться за покупками, упаковал в один из туристических рюкзаков и выбросил в мусорный контейнер в первом попавшемся дворе, откуда их в течение получаса растащили местные бомжи. По требованию своего вожака Омар также постригся, после чего вызванная Ахмедом девушка-косметолог подправила его брови.

Сидя в соседнем кресле, Ахмед наблюдал за ее работой. У девушки оказались длинные ловкие пальцы и ладная спортивная фигура. Прикасаясь руками ко лбу Омара, она чуть наклонялась вперед, при этом узкий трикотажный топ плотно облегал ее высокую полную грудь. Всякий раз, когда это случалось, Ахмед впивался взглядом в ее бюст, мысленно представляя, как проводит рукой по ее оголенным грудям с розовыми пупырчатыми сосками. Привычная одежда, аккуратная стрижка и идущий от кожи запах дорогой туалетной воды заметно подняли ему настроение и вновь пробудили притупленное страхом и грозящей опасностью сексуальное желание. Все русские парикмахерши шлюхи. И эта девчонка наверняка расстелется перед ним, стоит помахать у нее перед носом стодолларовой бумажкой. Дьявол! Если бы Омар задержался с подбором костюма, вполне можно было бы запереться с девчонкой в отдельном кабинете и разложить ее прямо на полу или на ее собственном педикюрном кресле. Конечно, можно сделать это и сейчас. Омар не посмеет возразить, но, промолчав, не одобрит его действия. Этот фанатик, запрограммированный на выполнение цели, в любом потакании плотским страстям видит проявление слабости. А демонстрировать перед ним слабость никак нельзя. Слабость вождя подрывает у последователей веру в него.

– Я закончила, – объявила девушка-косметолог и с вопросительным взглядом: чего еще желаете, повернулась к Ахмеду.

«Тебя и немедленно!» – хотел ответить он, но сдержался.

– Сколько мы вам должны? – Он решительно поднялся с кресла, вслед за ним то же самое сделал и Омар.

Девушка назвала сумму. Ахмед расплатился и, больше не глядя на нее, направился к выходу. На улице, подождав, когда к нему присоединится Омар, он шагнул к краю тротуара и поднял руку. Возле двух с иголочки одетых мужчин остановился проезжающий мимо частник.

– Бар «Медуза», – объявил Ахмед, усаживаясь в машину.

– «Медуза», у морского порта? – с недоверием переспросил водитель.

– Не знаешь дороги? – криво усмехнулся Ахмед.

Водитель неопределенно хмыкнул в ответ, но через двадцать минут остановил машину напротив броской вывески, украшенной изображениями морских звезд и медуз. Не глуша двигатель, он обернулся к пассажирам и, назвав цену, добавил:

– Только ждать я не буду.

– И не надо.

Расплатившись с извозчиком, Ахмед в сопровождении Омара направился к дверям бара. За спиной послышался звук двигателя отъехавшей машины. Такая поспешность свидетельствовала, что место пользуется в городе дурной славой. Ахмед взялся за массивную дверную ручку и потянул ее на себя, но дверь не поддалась. Бар оказался заперт. Ахмед недовольно поморщился и, сделав знак Омару, отошел в сторону. Боевик выступил вперед и, резко размахнувшись, врезал по двери кулаком так, что задрожала дверная коробка. Уже через несколько секунд послышались шаги, лязгнул дверной засов, и на пороге возник коротко стриженный крепыш в темно-бордовой водолазке и черной кожаной жилетке.

– Кто такие? Чего надо? – спросил он, смерив незнакомцев пристальным взглядом.

В любом другом случае он бы вытолкал незваных гостей взашей, у вышибалы имелся богатый опыт подобных действий. Но тот же опыт подсказывал, что посетители, готовые снести с петель запертую дверь, требуют к себе более уважительного обращения.

– К Алику, – небрежно бросил Ахмед.

На лице вышибалы отразилась напряженная работа мысли. В «Медузу» редко забредали чужие, и то лишь по ошибке и только один раз. Своих же вышибала знал в лицо, а стоящих перед ним людей видел впервые. В то же время они знали бармена Алика и, следовательно, не могли быть чужаками. Наконец вышибала посторонился и, впустив посетителей, тут же запер за ними дверь.

Не дожидаясь крепыша, Ахмед с Омаром прошли в зал, на стенах которого висели чучела морских рыб, остроги и китобойные гарпуны. В зале было сумрачно. За единственным накрытым столиком пили пиво и закусывали жареными крабами двое молодых людей. Небрежно отодвинутый в сторону третий стул и третий стакан на столике указывали, что компанию им составлял открывший дверь крепыш. Напротив молодых людей, на невысокой эстраде, разминались или репетировали три танцовщицы из местного варьете. Девицы были одеты в насквозь пропитавшиеся потом гимнастические купальники. И, взглянув на них, Ахмед подумал, что может быть привлекательного для наблюдающих за танцовщицами парней в пахнущих потом женских телах. Сбоку от эстрады располагалась причудливо изогнутая барная стойка, за которой долговязый бармен протирал разнокалиберные стаканы. Ахмед безошибочно направился к нему: