Николай II - Александр Боханов

Вокруг негодовали, выражали сочувствие цесаревичу. Японский император с семьей принесли свои извинения. На его имя пришло более тысячи телеграмм со всех концов Японии с выражением сожаления. Все переживали, но больше всех — в России, куда весть об этом пришла по телеграфу в тот же день. Поэт Аполлон Майков под впечатлением события написал стихотворение, посвященное чудесному спасению.

Царственный юноша, дважды спасенный!Явлен двукраты Руси умиленнойБожия Промысла щит над Тобой!Вихрем промчалася весть громовая,Скрытое пламя в сердцах подымаяВ общем порыве к молитве святой.С этой молитвой всей русской землей,Всеми сердцами Ты глубже усвоен…Шествуй же в путь свой и бодр и спокоен,Чист перед Богом и светел душой.

Но больше всех известие потрясло родителей. Мария Федоровна чуть не лишилась чувств и первые дни не раз плакала. Император Александр III через неделю после инцидента написал сыну: «От всей души благодарим Господа, милый мой Ники, за Его великую милость, что Он сохранил тебя нам на радость и утешение. До сих пор еще не верится, чтобы это была правда, что действительно ты был ранен, что все это не сон, не отвратительный кошмар… Я воображаю отчаяние Микадо (императора. — А. Б.) и всех сановников японских, и как жаль: для них и все приготовления и празднества — все пропало и не к чему! Но Бог с ними со всеми, радуюсь и счастлив, что благодаря всему этому, ты можешь начать обратное путешествие скорее и раньше, дай Бог, вернешься к нам! Что за радость будет снова быть всем вместе и дома, дождаться этого не могу от нетерпения».

Все обошлось. Фанатик-психопат не успел нанести смертельного удара: цесаревич увернулся, и сабля лишь задела его голову, не причинив серьезных повреждений. Александр III приказал прервать путешествие и возвратиться в Россию, куда цесаревич и прибыл 11 мая 1891 года. Здесь уже ждали домашние обязанности. Наследник престола присутствовал во Владивостоке на закладке памятника адмиралу Г. И. Невельскому и сухого дока во владивостокской гавани. На Дальнем Востоке цесаревич получил императорский рескрипт на свое имя, где говорилось: «Повелев ныне приступить к постройке сплошной через всю Сибирь железной дороги, имеющей соединить обильные дарами природы Сибирские области с сетью внутренних рельсовых сообщений, Я поручаю Вам объявить таковую волю Мою, по вступлении Вами вновь на Русскую землю, после обозрения иноземных стран Востока». Наследнику поручалось совершить закладку Уссурийского участка Сибирской магистрали. Все было исполнено в точности: сын царя принял участие в начале строительства главной железной дороги России, а 19 мая 1891 года — в закладке здания вокзала на станции Владивосток.

Затем — длинная дорога домой, через всю Сибирь, знакомство с людьми и природой этого замечательного края. Виденное здесь произвело неизгладимое впечатление на молодого человека, и сила этого воздействия была не меньше, чем от увиденного за границей. Все осматривал с жадным интересом. Через Хабаровск, Благовещенск, Нерчинск, Читу, Иркутск, Красноярск, Томск, Тобольск, Сургут, Омск, Оренбург, Москву и прибыл 4 августа в Петербург, где с большой радостью встретили его родственники. Через несколько дней отправил весточку своему другу великому князю Александру Михайловичу: «Я перед тобой страшно виноват за то, что не отвечал на твои письма, но подумай сам, где мне было сыскать время в Сибири, когда каждый день и без того был переполнен до изнеможения. Несмотря на это, я в таком восторге от того, что видел, что только устно могу передать впечатления об этой богатой и великолепной стране до сих пор так мало известной и (к стыду сказать) почти незнакомой нам, русским! Нечего говорить о будущности Восточной Сибири и особенно Южно-Уссурийского края». По возвращении из кругосветного плавания череда дел и забот обступила, закружила. Николай Александрович вел обычную жизнь для столичных гвардейских офицеров, большая часть которых происходила из известных дворянских семей. Здесь были и пирушки в дружеском кругу, посещения различных зрелищ, непременные романтические увлечения и, конечно же, театр, в первую очередь музыкальный. Как уже говорилось, его всегда восхищала музыка П. И. Чайковского, а любимыми сценическими постановками были оперы «Пиковая дама», «Иоланта», «Евгений Онегин», а балетами — «Щелкунчик», но в первую очередь «Спящая красавица». Эти спектакли он смотрел много раз и всегда испытывал радостное чувство. Интерес к балету сохранил на всю жизнь.

Помимо служебных обязанностей и приятного времяпрепровождения в кругу сослуживцев, приходилось задумываться и над своим семейным будущим. Многое определяла родительская воля. Брак наследника русского престола — важное политическое событие, и все имело значение. Это была сфера высокой государственной политики. Но многое зависело и от самого Николая, хотя решающее слово принадлежало императору и особенно императрице. В 1888 году Николаю Александровичу исполнилось двадцать лет, и хотя время женитьбы еще не наступило, Мария Федоровна уже думала о его семейном будущем. Ничего определенного долго не было. Она знала, что германский император Вильгельм II, после восшествия на престол в 1888 году, первое время вынашивал абсурдный план женить цесаревича на своей сестре Маргарите.

Прусская принцесса не блистала красотой, но была молода (родилась в 1872 году) и, как говорили, довольна умна. Но это ничего не меняло. Антипрусские настроения царя и царицы были непреодолимы. Марию Федоровну глубоко возмутило отношение кайзера к другой своей сестре, принцессе Софии Прусской, вышедшей в 1888 году замуж за племянника царицы, наследного греческого принца Константина. Когда германский император узнал, что София приняла православие, а во время пребывания в Берлине бывала в церкви русского посольства на службе, он потребовал от Софии обязательно посещать и лютеранские храмы. Когда же та отказалась, взбешенный Вильгельм II вообще запретил родственнице наведываться в Германию!

Цесаревич не проявлял никакого желания связать свою жизнь с костлявой Маргаритой. Отец и мать никогда не смогли бы заставить сына жениться. Они слишком дорожили счастьем своих детей, чтобы принуждать их. Но для Ники подыскать невесту было нелегко. Брак непременно должен быть равнородным. Этого требовала традиция, престиж династии и империи. Одно время Мария Федоровна хотела заинтересовать сына принцессой Еленой — дочерью претендента на французский престол Людовика-Филиппа-Альбера герцога Орлеанского, графа Парижского, но в душе Николая Александровича эта партия не вызвала никакого отклика.