Деррида - Бенуа Петерс
Шрифт:
Интервал:
Закладка:
Жаки и Маргерит, уезжая в Америку, не собирались там жениться. Но другого решения избежать опасности разлуки у них нет. Правда, идея традиционной семейной свадьбы кажется им невыносимой, особенно после того, что было во время их отъезда, g июня 1957 года Жаки и Маргерит заключают брак в Кембридже, единственным свидетелем стала их подруга Марго. Вечером, после последнего ужина в семействе Родвинов, пара садится на поезд, идущий до Нью-Йорка, чтобы подняться на палубу «Свободы». 18 июня они возвращаются в Париж.
Глава 6
Солдат в Колеа. 1957–1959
Несколько дней они проводят в Париже, где Жаки неприятно удивлен тем, что все книги его отрочества и молодости, оставленные в Высшей нормальной школе в чемодане, в его отсутствие куда-то исчезли. Эта кража будет его долго печалить, ведь у него уже сформировалась привычка ничего не выбрасывать.
Главное, что надо сделать за два месяца, оставшихся до службы в армии, это попытаться помириться с обеими семьями: родители Маргерит и еще больше родители Деррида, и так уже сбитые с толку их отъездом в Америку, расстроены заключенным на чужбине браком, к которому их не подпустили. Деррида через несколько дней после возвращения в Эль-Биар объясняет Мишелю Монори: «Чувствую себя плохо, как обычно, а может, и хуже, поскольку теперь я с Маргерит, а Алжир стал тем, чем он стал». Все вокруг них постоянно крутятся, не давая им побыть наедине друг с другом, к чему они так стремятся. «Семья Маргерит, в которой я тоже не в своей тарелке, все-таки бесконечно более тихая и сдержанная»[203].
Но вскоре все налаживается. Как только уходит разочарование от того, что не получилось устроить большой праздник по поводу свадьбы, родители Жаки принимают Маргерит, которая удивительно легко входит в их мир. Особенно она нравится Эме Деррида, что не мешает ему с тревогой спрашивать у своего сына, получат ли его будущие дети религиозное образование. «Они определятся с этим сами», – отвечает Жаки, что лишь отчасти удовлетворяет отца[204].
После Эль-Биара пара отправляется в метрополию и проводит несколько недель в Расса, семейном владении Окутюрье возле Ангулема. Несмотря на большое желание Жаки представить Маргерит Мишелю Монори, они снова разминулись. Вернувшись в Алжир 24 августа, Жаки поступает на службу в начале сентября. В течение месяца он проходит подготовку в Фор-де-л’О, в ближнем пригороде столицы Алжира, обучаясь стоять смирно и обращаться с оружием, прежде чем поступить на должность преподавателя, которая досталась ему благодаря хлопотам отца. «Видишь, мне очень повезло, и, хотя сам я не занимаюсь интригами, я позволяю это за меня делать другим, что не намного лучше»[205]. Это своего рода «теплое местечко», жаловаться на которое, тем более Мишелю Монори, было бы с его стороны просто стыдно.
Итак, в начале октября он уезжает вместе с Маргерит, чтобы заступить на свой пост в Колеа, небольшом городке, расположенном в 38 километрах к юго-западу от столицы Алжира на холмах, окаймляющих долину Митиджа. В течение чуть менее двух лет он, солдат второго класса в гражданской одежде, будет преподавать детям бывших алжирских бойцов, среди которых много сирот. Бывает, что некоторые ученики уходят в партизаны сразу после третьего класса. В этой подготовительной военной школе Жаки и Маргерит будут жить довольно однообразной жизнью, для него, однако, очень трудной. У Деррида 12 часов французского в пятом и четвертом классах, с чем он быстро свыкается, а также два часа английского в третьем классе. Каждый четверг в столице Алжира он также ведет двухчасовой урок французского у небольшой группы студентов секретарских курсов: эти два часа ему представляются очень утомительными, но за них он получает достаточное вознаграждение, чтобы можно было оплачивать комнату, которую они снимают на вилле в Колеа. Если прибавить проверку тетрадей, административные задачи, перевод статей из газет для колониальных властей и даже председательство в школьной футбольной секции, легко понять, что он никогда не чувствовал подобного отчуждения от самого себя.
В материальном плане школа работает очень хорошо и позволяет им вести жизнь сельских учителей. Но другие аспекты, как он объясняет Мишелю Монори, не столь приятны:
И хотя ученики привлекательны, симпатичны и активны, хотя я в классе никогда не скучаю и всегда вхожу туда в хорошем настроении, контакты с персоналом, как военным, так и гражданским, очень тяжелы, иногда невыносимы. Два часа в общей столовой и классные заседания – это просто пытка[206].
Конечно, положение четы Деррида не такое тяжелое, как у многих других, начиная с Мишеля, крайне тяжелая служба которого завершится лишь в декабре 1957 года, но все равно жизнь в Колеа нельзя было назвать простой. Маргерит запомнила бои, которые шли совсем близко: «По ночам это настоящая война. Мы постоянно слышали выстрелы. Происходили ужасные вещи. Однажды, казнив одного из руководителей ФНО, его провезли через касбу, привязав за шею к джипу, а потом выбросили труп перед мечетью. Возможно, они думали таким образом навести страху на алжирцев, но подобные провокации лишь разжигали ненависть. Ко всему прочему, собаки из казармы начинали лаять всякий раз, когда рядом проходил Жаки. „Они принимают меня за араба“, – говорил он и, возможно, был прав, поскольку был очень смуглым, как всегда, когда возвращался в Алжир».
Через несколько недель Жаки и Маргерит покупают «Ситроен 2CV» и теперь могут ездить в столицу Алжира, когда выдается случай. По вечерам пятницы они перед шаббатом почти всегда ужинают с родителями Деррида. В другие вечера они иногда ужинают с Пьером Бурдье, с которым в это время очень близки. Бурдье, откомандированный в армейский кабинет генерал-губернаторства, трудится там в качестве редактора. В конце 1957 года, получив освобождение от военных обязанностей, он становится ассистентом в университете Алжира и начинает заниматься реальными полевыми исследованиями на всей территории страны. Эти годы в Алжире становятся важным поворотом в интеллектуальной биографии Бурдье: хотя первоначально он собирался посвятить себя философии, теперь он тяготеет к социологии[207].
Раз в неделю Деррида приезжает в генерал-губернаторство: его обязали делать рефераты статей из английской прессы о Северной Африке. Благодаря этому он очень хорошо осведомлен и даже располагает некоторыми сведениями, во Франции подвергнувшимися цензуре. Люсьен Бьянко в этот период
