Запах гари - Вячеслав Воронов
Шрифт:
Интервал:
Закладка:
— Стреляй по колесам! — заорал он мужику с двустволкой, забираясь на крышу.
Мужик, упав на колени и съежившись, словно для молитвы, выстрелил, но в колесо не попал. Котиль набрал скорость, оглянулся на ноги Бардаганова, свисавшие с крыши и нажал на тормоз, надеясь снова сбросить преследователя. Но тот, наученный первым падением, в результате которого из носа его текла белая кровь и ныло колено, намертво вцепился пальцами в бугорок над стеклом и удержался. Котиль, снова рванув вперед, стал вихлять по дороге, пытаясь все-таки сбросить прилипшего, как репей, врага.
Вылетев из дворов на открытую местность, где впереди за забором из металлических прутьев был школьный стадион, а правее автостоянка с покосившейся, как спустя рукава прибытый к дереву скворечник, сторожкой, Котиль резко крутанул руль. Машина подскочила, налетев на бордюр, глухо ударилась шинами о сухую землю и полетела дальше, с треском снеся тонкую березку. Но Бардаганов держался крепко. Улучив момент, он подполз к лобовому стеклу и запустил руку в кабину, намертво вцепившись в руль.
Снова зарычав, изливая этим ярость и желание добиться своего, он стал выкручивать руль. Котиль на мгновение поддался силе его большой, белой, покрытой черными волосами руки. Машина, метнувшись через дорогу, снова подпрыгнула на бордюре и врезалась в железную решетку забора, ограждавшего стадион. Решетка, заскрежетав, отлетела и упала на вкопанные и выкрашенные разноцветной краской шины, предназначенные для занятий физкультурой. Подброшенная их пружинящей силой, она врезалась в догнавшую ее машину в том месте, где еще сохранялись остатки лобового стекла. Котиль, наблюдавший это словно в замедленной съемке, успел пригнуться. Подернутые ржавчиной прутья прошли рядом с его головой, окончательно выбив иссеченное стекло, после чего решетку вывернуло на сторону и сбросило на траву. Автомобиль, не сбавляя скорости, ударил в одну из шин. Ее вырвало из земли, и она замысловатым пируэтом, словно мяч после сложного финта талантливого нападающего, унеслась к футбольным воротам.
Котиль нажал на тормоз и схватил пистолет, лежавший на соседнем сиденье. Чуя опасность, как зверь, Бардаганов разжал руку, сжимавшую руль, и отпрянул назад. С ожесточением пробормотав ругательства, Котиль несколько раз выстрелил в крышу, но Бардаганов за мгновение до этого соскочил на землю. Отбежав на десяток метров, он остановился, тяжело дыша и соображая, что делать дальше. Взгляд его упал на стальную решетку, секцию забора, выбитого автомобилем. Недолго думая и злорадно ухмыльнувшись, он схватил её, вознес над головой и бросился в атаку.
Котиль, швырнув оружие обратно на сиденье, хотел развернуть машину и уже включил передачу, как прутья решетки с противным скрежетом пробили заднее стекло и вогнули металл стоек. Уперевшись ногой в корпус автомобиля, Бардаганов легко выдернул решетку, и, зайдя сбоку, с диким ревом снова вонзил её в тело машины. Котиль едва успел схватиться за поперечину, иначе прутья пронзили бы его насквозь.
Бардаганов хотел выдернуть решетку, но Котиль, вцепившись обеими руками, держал крепко. Тогда Бардаганов попёр вперед, наклонившись и изогнувшись, надеясь на свою сверхъестественную силу. Решетка стала медленно продвигаться вглубь салона, с противным скрежетом сминая металл. Машина стронулась с места и стала разворачиваться вокруг задних колес. Котиль снова схватил пистолет и выстрелил.
В обойме был всего один патрон. Пуля попала Бардаганову в плечо, он остановился и с удивлением воззрился на рану. Белая кровь окрасила синюю ткань футболки, делая Бардаганова похожим на строителя, забрызганного раствором мела для побелки. Он отступил, оставив решетку, нерешительно приложил ладонь к ране и почти с удивлением поглядел на Котиля.
Тот вылетел из машины, пылая гневом, как фурия. Пистолет с пустой обоймой он сжимал в руке с такой силой, что серые пальцы его побелели. Взглянув на искорёженную машину, он направился к врагу, но в нескольких шагах от него остановился и грязно выругался.
— Ну, как оно в шкуре выродка?! — закричал Котиль, потрясая бесполезным пистолетом. — Какой ты тупой, Бардаганов! Ты не видишь, что получаешь то, что делаешь другим? Ты не видишь, что всё вернется к тебе назад? Всё, всё, что ты творишь в своей паскудной жизни, так или иначе ударит по тебе!
Он умолк, пристально глядя на Бардаганова. Тот, казалось, не слышал и не слушал. Уже не глядя на рану, на белую кровь, Бардаганов смотрел в пустоту, тяжело дыша. Лицо его потемнело, шрам с ожогом грязным пятном темнел на щеке, словно брошенные кем-то нечистоты.
— Ты думаешь, они помогут тебе? Что они тебе наобещали? Они вытрут тобой полы, как тряпкой, и вышвырнут на помойку! Что бы ты сделал на их месте? Поступился бы своими интересами ради такого, как ты?
Бардаганов, словно игнорируя сказанное, достал из кармана баллончик с кислородом и стал жадно вдыхать. Котиль резко развернулся и пошел к машине.
— Стой, не уходи! — с какой-то ленцой заревел Бардаганов. — Ты прав, прав! Я всё понял, какой я дурак! Подожди, давай поговорим, выясним, что делать дальше… Я помогу тебе…
Он видел, что к ним, пересекая дорогу, бежит мужик с двустволкой. За ним семенили еще люди с палками, которых стало больше. Увидел это и Котиль. Не теряя времени, с громким скрежетом выдернув решётку из машины, он с презрением отшвырнул её, вскочил за руль и тронулся. Обладатель двустволки решительно припал на колено, долго целился, но так и не выстрелил. Котиль, выжимая из автомобиля всё возможное, умчался мимо стройных тополей в сторону ворот школьного ограждения.
— Дай свою майку, — подойдя к мужику с ружьём, злобно и презрительно бросил Бардаганов, глядя на него глазами на выкате и удивляясь, что пулевое ранение приносит ему меньше страданий, чем он ожидал.
— Чего? — не понял тот, подымаясь с колен.
Бардаганов тяжело шагнул к нему, схватил за верх майки, которая была видна под расстегнутой курткой, и решительно рванул.
— Что ты делаешь? — растерянно обронил мужик. Голос его дрогнул, в нем появились слезливые нотки. Он отшатнулся от Бардаганова, как от прокажённого, нерешительно приподнял двустволку и отступил еще на шаг.
Бардаганов, игнорируя его, скомкал кусок оторванной ткани и приложил к ране.
— Это тебе порция свинца пришлась бы к месту, — тихо прорычал он, глядя вслед удалявшемуся «Уазику», — серая тварь! А мне, белому человеку…
26
Котиль проехал через школьный стадион. Это было редкое место в городе, лишённое развалин, словно должна была существовать территория, свободная от горя и разрушений. За стадионом, неподалёку от транформаторной подстанции, он увидел большой тополь, поверженный наземь, сбивший стволом металлическую решетку ограждения. Редкие деревья падают даже при сильных землетрясениях, слишком хорошо укореняются эти дети природы в земле, имея полную зависимость от неё. Котиль удивился, каким это толчком можно свалить гиганта с хорошими корнями, но тут разглядел за начавшими желтеть листьями провал в земле.
Щель, черневшая зевом сказочного чудовища, тянулась почти от территории школы и уходила под основание частично рухнувшей девятиэтажки. Обрушенные бетонные панели, со смятыми оконными проёмами, из которых жалким тряпьем торчали занавески, сгрудились над щелью. Некоторые блоки обрушились вниз, в самое сердце земли. Пугающая пасть недр словно жаждала поживы, пищи для себя, будь то бетон или люди. Котиль притормозил, впечатлённый масштабами катастрофы, раздумывая, куда ехать дальше.
Тут он увидел недалеко от разрушенной девятиэтажки группу людей, словно материализовавшихся из развалин. Без всякого чутья он понял, что эти люди были настроены не менее решительно, чем те, которых он оставил позади вместе с Бардагановым. Огнестрельного оружия у них на первый взгляд не было, но движения были резкими, лица суровыми, а глаза горели ненавистью. Возраста они были разного. Впереди маячила длинная угловатая фигура совсем еще юнца с какой-то бутылкой в руке. Немного в стороне, стараясь не отставать, ковылял на ревматических ногах пенсионер, сжимая совковую лопату. Последнее было бы смешным, если бы всё его естество не излучало физически ощущаемую злобу.
Котиль понимал, что это по его душу, и что время терять в такой ситуации неразумно. Но ещё несколько секунд он сидел и всматривался в фигуры и лица этих людей, поражённый исходящей от них ненавистью. «Что я им сделал плохого?» — возник у него вопрос, и тут же кто-то в голове его иронично проскрипел, упиваясь всезнанием: «А им плевать, делал ты или нет. Достаточно, что ты не такой, как все. Есть повод свалить на тебя вину за всю свою лень, тупость и подлость».
Этот язвительный всезнайка готов был бесконечно выплёскивать злобу, но Котиль прогнал отбиравшие время мысли и включил передачу. Он собрался было уносить ноги, но в одно мгновение передумал и направил машину на людей. Не ожидая этого, те бросились врассыпную. Парень с бутылкой, неуклюже отскочив в сторону, несколько раз замахнулся, но так и не решился бросить. Котиль свернул в сторону ковылявшего пенсионера с лопатой в руках. Позади него, слегка пригнувшись, выполнял какие-то военные маневры мужик с бамбуковой палкой от лыж, с пластмассовым кругом на конце. Взревев для устрашения двигателем, Котиль вдавил тормоз прямо перед врагом. Автомобиль по инерции прошел еще с полметра и ударил пенсионера в бедро. Тот неуклюже свалился на капот, мертвой хваткой сжимая лопату, лелея в душе своей месть. Лопата грохнула в том месте, где еще щетинились куски разбитого лобового стекла, прямо перед лицом Котиля.