Детство 2 - Василий Сергеевич Панфилов
Шрифт:
Интервал:
Закладка:
— Ну, — с явственным сомнением сказал бородач, — выглядит таки интересно, но шо то я сомневаюсь, што ты успеешь заинтересовать атамана.
— Вам… вам начну! — Марк напрягся в кандалах. — Там много денег можно поднять! Я – мелочь! Такие люди…
Завёрнутое в мешковину тело перевалилось за борт и ушло на глубину, увлекаемое грузом.
Сплюнув за борт, Коста развернул лодку к берегу.
Семнадцатая глава
Разувшись и закатав штаны повыше колен, Коста мыл руки в набегающих пенистых волнах.
Несколько раз нервно сжав и разжав их, он щедро зачерпнул горсть крупного песка, и принялся оттирать что-то, видимое только ему.
— Противно, — услышав чирканье спички, пожаловался он, не поворачиваясь, — хуже собаки бешеной, а вот…
Беня молча встал рядом, невидящими глазами глядя в морскую даль и пуская клубы табачного дыма.
— Не винись, — наконец сказал он, — мы поменяли палачество на время, и может быть – жизни. Столько имён, а? И шо теперь с ними делать? Скажи, режиссёр?
— Не знаю, — с тоской отозвался Жук. — Не знаю! Если верить классикам, то мы должны посвятить себя борьбе со злом. Но…
Он замолчал, кусая нижнюю губу.
— Но мне таки не хочется класть на алтарь чево бы то ни было свою молодую жизнь, — с едкой серьёзностью ответил Канцельсон.
— Таки да, — согласился Жуков грустно, — но и оставлять…
— Надо думать, шо трое не самых глупых мужчин найдут таки выход из ситуации, — подошедшая на поговорить, София храбрилась и старательно улыбалась, но бледное, будто, выцветшее, лицо южанки говорило само за себя. — Да! По трофеям как? Мы с Костой поговорили, и я решила, шо нам эти деньги лягут таки поперёк совести, и это таки не в упрёк!
— Н-нет! — задумавшись на мгновение, ответил Беня. — Слишком много крови на этих деньгах, и хотя за моих соплеменников говорят всякое, и иногда не без оснований, но мы таки разные.
— Девятнадцать тысяч, это не те деньги, от которых можно благородно отказаться, — медленно сказал Сергей, — но здесь Беня самую множечко прав, такие деньги не принесут в семью никакого счастья, помимо горя. Фонд! Сдаётся мне, шо мы не в последний раз собираемся за всё хорошее помимо всего плохово.
— Война себя кормит, да? — задумчиво хмыкнула София. — А вот здесь мы пожалуй и согласимся – да, Коста?
Выпрямившись, грек долго молчал и наконец кивнул. — Полезное дело сделали, — веско сказал он.
— Полезное, но… а! — Беня махнул рукой и отчаянно задымил, будто пытаясь укрыться за табачным дымом.
— Не потянем, — с тоской сказал Жук. — Столько причастных… бандочка вроде и маленькая, но сколько народу с неё кормилось! Кто прямо, а кто и косвенно. Последних и вовсе… а заказчики? Особенно те, которым юных совсем девочек… Некоторые так далеко и высоко, шо вовек не достанем!
— Даже если, — он зачиркал спичкой, трясущимися руками ломая одну за другой, — как Беня сказал… на алтарь… всё равно не достанем! Мало нас просто.
— А… — вскинулась было Софья, но тут же потухла. — Да, решительные люди есть, и многие смогли бы не хуже… но вот смолчать потом?! Удержать в себе? Не могу вот так вот ни за кого поручиться.
— Втёмную? — предложил Коста неуверенно. — Использовать фонд, может нанять кого?
— Втёмную? — Сергей задумался, забыв о тлеющей в пальцах папиросе. — Мало нас, но надёжных…
— А знаете?! — он обвёл товарищей хищным взглядом. — А почему бы и не да?! Мы запнулись о новых товарищах или наёмниках через посредство фонда. И забыли о таком мобилизационном ресурсе, как граждане Одессы! Гектограф![23]
В глаза Косты начал разгораться огонёк понимания, и потухлое было лицо засветилось внутренним светом. Беня, чуть нахмурившись, смотрел на них без толики понимания в тёмных глазах, полуприкрытых тяжёлыми набрякшими веками.
— Листовки, — выдохнула София, — и нужным людям… так?
— Да! — выдохнул Жук вместе с табачным дымом. — Богом клянусь, не привёдёт к нам!
Желатиновый[24], достался по совершеннейшей случайности как трофей. Ни свидетелей, ни полслова потом. Укрыл в надёжном месте на всякий случай, и вот он настал! Всё, всё есть!
Чернила, желатин, даже бумага!
— Повозиться, конечно, придётся, — добавил он для порядку, но…
Пожатие плеч, и Жук, опустошённый морально, на некоторое время самоустранился от обсуждения проблемы, присев на песок и поглядывая на заходящее в море солнце.
— Я так полагаю, — медленно начал Коста, почесав кончик носа, — работать лучше всего через почту. Банально, но зачем выдумывать то, шо и так уже имеется? Сотни писем, я думаю, с запасом будет.
— Пострадавшим, — добавила София, — но не всё… не всю кипу! Там же стопка больше мужского кулака! Краткая… выжимка, да? С доказательствами и прочим, но не вовсе уж подробно.
— Самым крикливым, — добавил негромко Беня, подняв для наглядности корявый, желтоватый от табака палец, — а не вообще всем. Такие нужны, штоб не в горе замкнулись, а на люди выплеснулись, да штобы пошире! Погромче!
— Да, — согласилась София, — их есть у меня!
— Но с десяток образцов нужно полностью сделать, — добавил вяло Сергей.
— Полиции и журналистам? — подхватил Коста.
— Ага. И не только нашим, — отозвался Жук, прикрывая глаза, не отошедшие ещё от сока белладонны. — Ниточки тянутся далеко, сами записывали. До Южной Америки мы не достучимся, а вот Франция и Греция вполне реальны.
— Как-то это, — Коста скептически поморщился, — слабенько, как по мне.
— Хоть как-то! — не согласилась с ним супруга. — Сами их не достанем, а так если не расследование с арестом, так хоть репутацию подмочим и деятельность осложним. Да не двум-трём, а почти што всем.
— С такой позиции таки да, — согласился Коста.
— Осталось только придумать операцию прикрытия, — добавил Жук.
— Ну, — нерешительно сказал Коста, переглянувшись с женой, — мы с Софией до Турции дойдём и засветимся в нужных местах Константинополя.
— Это понятно, — выдохнул дымом Сергей, — но мало! Не алиби, это само собой, а прикрытие!
Увести в сторону.
— Свалить вину? — наморщил Беня лоб. — Это небезынтересно, но самую чуточку попахивает серой.
— Не свалить, — Сергей повернулся к нему, слегка раздражённый непониманием товарищей. — А отвлечь! Не конкретные люди, а так – заведомо ложный след для полиции.
— А… и на кого?
Жук пожал плечами, вновь погружаясь в созерцание заката.
— А может… — нерешительно начала женщина, — да нет, глупости! Есть такие люди, шо и сами с радостью замажутся, а поймать их за тухес за одни только громкие слова будет проблематично. Среди нас социалисты есть?
— Я самую множечко анархист, — радостно отозвался Коста, сияя улыбкой.
