Звёздный зверь - Роберт Хайнлайн

Гринберг представил своих собеседников друг другу и кратко изложил суть задачи. Доктор Сингх просмотрел свиток рарджиллианца и кивнул.

— Потребуется некоторое время.

— Может быть, я помогу вам, доктор? — спросил Фтаемл.

— Нет никакой необходимости. Ваши записи достаточно подробны.

Распрощавшись с математиком, Гринберг и Фтаемл отправились на поиски развлечений.

Сегодня в клубе «Космик» в вечернем шоу участвовали жонглер, приведший Фтаемла в восторг, и женский кордебалет, от которого в восторг пришел Гринберг. Была уже середина ночи, когда Гринберг распрощался с Фтаемлом в одном из специальных номеров, зарезервированных Минкосмом в отеле «Универсаль». Спускаясь в лифте, Гринберг откровенно зевал. Однако вечер был потрачен не зря, если исходить из интересов установления добрососедских отношений.

Проходя мимо Министерства, несмотря на свою усталость, он задержался. У доктора Фтаемла проскользнуло одно странное замечание, которое шефу не плохо было бы знать, И прямо сегодня, если удастся его найти; в противном случае можно оставить записку. В полном экстазе от необыкновенной ловкости жонглера доктор Фтаемл выразил несколько неожиданное сожаление, что такие вот прекрасные вещи могут вскоре перестать существовать.

— Что вы имели в виду? — спросил Гринберг.

— Если могучая и прекрасная Земля испарится… — тут горгоноид осекся.

Напрасно Гринберг пытался получить от него более вразумительный ответ; рарджиллианец говорил, что это просто неудачная шутка.

Гринберг и сам сильно сомневался, что в этом обрывке фразы скрывался какой-то смысл. Но в то же время рарджиллианцы шутят обычно потоньше. Как бы там ни было, он решил рассказать шефу про этот эпизод и чем быстрее, тем лучше. Вполне возможно, этому чужому кораблю совсем не повредил бы импульс парализующего излучения, ядерная бомба и хорошая доза вакуума.

Министерский охранник остановил его.

— Мистер Гринберг, заместитель министра уже полчаса как разыскивает вас.

Поблагодарив охранника, Гринберг взбежал наверх. Мистер Кику сидел на своем обычном месте; в корзине для исходящих скопилась обычная гора бумаг, на которую, однако, заместитель министра не обращал никакого внимания. Подняв голову, он спокойным голосом произнес:

— Добрый вечер, Сергей. Вот, посмотри-ка. — И протянул Гринбергу лист бумаги.

Доктор Сингх справился со своим заданием. Гринберг нашел в нижней части листка геоцентрические координаты и быстро произвел в уме подсчеты.

— Свыше девятисот световых лет! — воскликнул он. — Да к тому же еще в этом направлении. Чего уж тогда удивляться, что мы никогда их не встречали.

— Я не про то, — сказал мистер Кику. — Ты обрати внимание на дату. Здесь написано, где и когда, по заявлению хрошии, их навестил один из наших кораблей.

Гринберг снова всмотрелся в бумагу, и брови его полезли чуть ли не на макушку. Он повернулся к справочнику и начал набирать на клавиатуре вопрос.

— Зря беспокоишься, — сказал Кику. — Ты вспомнил совершенно правильно. «Пионер». Второй полет.

— «Пионер», — совершенно упавшим голосом повторил Гринберг.

— Да. Мы никогда не знали, куда он попал в тот раз, поэтому так все и получилось. Но мы знаем, когда он ушел, и знаем точно. Все совпадает. Гипотеза значительно проще, чем у Фтаемла с его двойниковыми расами.

— Конечно. — Гринберг поднял на шефа глаза. — В таком случае, это — Ламмокс.

— Да, это Ламмокс.

— Но ведь этого просто не может быть. У этой твари нет рук. И она глупа, как пробка.

— Да, этого не может быть. Но это так.

7. МАМА ВСЕГДА ПРАВА

А Ламмокс уже не сидел в резервуаре. Ему там надоело, и он пошел домой. Чтобы выйти, пришлось проделать дырку, но он проделал ее аккуратно, ничего зря не ломая. Совсем не хотелось, чтобы Джон Томас ругался из-за таких пустяков. Было б из-за чего.

Когда он уходил, какие-то люди устроили большой шум, но Ламмокс не стал на них обращать внимания. Он только постарался ни на кого случайно не наступить и воспринял переполох с гордой сдержанностью. Когда его стали окатывать из этих противных прыскалок, он не позволил себя никуда загнать, как получилось в день последней прогулки в город. Тогда его выгнали прыскалками из большого дома; теперь он просто закрыл все ряды ноздрей и глаза, пригнул голову и пошел тихонечко восвояси.

Джон Томас встретил Ламмокса на половине дороги; его подвез Дрейзер: шеф полиции был в полной истерике. Ламмокс остановился, последовали взаимные приветствия и заверения в дружбе, затем Джон Томас уселся в седло, которое Ламмокс заново для него приготовил, и они не торопясь тронули.

Шеф Дрейзер был вне себя, местами нельзя было даже понять, что он говорит.

— Сейчас же разворачивай своего крокодила и — быстро назад! — орал он.

— Вам надо — сами и разворачивайте, — мрачно ответил Джонни.

— Да я за это с тебя шкуру сдеру! Да я… Да я…

— А что я собственно такого сделал? Лично я.

— Да ты… Что сделал… Твой зверь вырвался и…

— Меня там не было, — резонно заметил Джон Томас. Ламмокс невозмутимо продолжал шлепать по дороге.

— Да, но… Не в этом дело! Он вырвался, и ты обязан помочь представителям власти загнать его снова в клетку. Джон Стюарт, вы нарветесь на большие неприятности.

— Что-то не понимаю я вас. Вы его у меня забрали. Вы сделали так, что его приговорили к смерти, и заявили, что он мне больше не принадлежит. Потом вы же пытались его убить… да, да, пытались, сами-то вы это прекрасно знаете. Пытались, не ожидая разрешения правительства. Если он мой, я должен подать на вас в суд; если не мой, так и не мое дело, если Ламмокс вылез из этой вашей дурацкой бочки. — Джон Томас наклонился и посмотрел вниз. — Шеф, а что это вы все бежите? Сели б в машину, устанете.

Шеф Дрейзер не выразил ни малейшей благодарности за такой разумный совет, однако милостиво позволил водителю подобрать себя с дороги. Немного опомнившись, он высунулся из окна и сказал:

— Джон Стюарт, я не собираюсь здесь с тобой препираться. Что я сделал, чего не сделал — тебя это не касается. Любой гражданин обязан помогать полиции, если надо. Вот я и требую — вполне официально, — чтобы ты помог мне вернуть зверя в резервуар. Этот разговор я записываю на диктофон.

— А потом я могу вернуться домой? — Совершенно невинным голосом спросил Джон Томас.

— Что? Конечно.

— Спасибо, шеф. Только как вы думаете, сколько он просидит в этом вашем резервуаре, когда я его туда посажу и уйду домой? Или вы собираетесь взять меня в полицию на ставку?