Одинокие души - Эшли Дьюал

— Ты хоть сама в это веришь? — Я кладу ладонь на лоб. — Наша дружба с двухсторонней связью. Так что я тоже прекрасно чувствую, когда ты лжешь.

— Лия, в данной ситуацию нужно отбросить эмоции. Необходим холодный расчет, а рубить сгоряча, ты и так умеешь.

— Умею? — я нервно смеюсь. — Я об этом не знала!

— Послушай, я не собираюсь говорить тебе о том, что ты в безопасности. Но пока рядом с тобой я и Шрам — ты можешь быть спокойна.

— А когда я останусь одна? Ради бога, скажи мне, кто хочет от меня избавиться, и тогда я хотя бы перестану быть такой уязвимой. Эта беспомощность выводит из себя.

— В том-то и проблема! — Кира качает головой. — Я не знаю, кто.

Я усмехаюсь и недоуменно вскидываю брови.

— Как это не знаешь?

— Мы считаем, что смерти подстраивает та банда, о которой тебе рассказывал Максим, но кто её предводитель? Загадка для всех.

— Вот это да. — Я откидываю назад голову и улыбаюсь. — Ты ведь шутишь?

— Мне совсем не смешно, Лия. Не все шестнадцать убийств связаны с нашей стаей. Только девять из них. Но ты должна понимать, что эти люди были нашими друзьями, и, потеряв их, мы сожалели так же сильно, как если бы потеряли членов семьи.

— То есть самоубийства подростков — это не следствие инициаций?

— Конечно, нет!

Я удивленно отхожу назад, и обхватываю себя руками.

Итак, только что все мои догадки и выводы перевернулись с ног на голову. Я не могу поверить в то, что так сильно могла ошибаться.

— Шрам принимает смерть каждого члена нашей стаи на свой счет, — горько сообщает Кира и подходит к окну. — Это убивает его. Я чувствую.

— Но почему вы бездействуете? — почти шепотом спрашиваю я. — Почему ещё не обратились в полицию?

— В этом нет смысла. Нам всё равно не поверят. Подростки, которые играют с огнем, часто обжигаются. Поэтому в их смерти обвиняют лишь их самих, и не думают о том, что кто-то может быть к этому причастен.

— Тогда распустите стаю.

— Считаешь — это выход? — блондинка резко поворачивается ко мне лицом и пронзает таким недовольным взглядом, что мне становится неловко. — Для многих наша стая является семьей, поймешьты это или нет? Уйти — значит, стать одиноким. Стать ненужным. — Кира поджимает губы и неуклюже поправляет кофту. — Я ведь потеряла тебя, и не знала, как мне справится с этим. Будь я одна — мне бы осталось только наложить на себя руки. Но Шрам, Макс, ребята: все они не позволили мне этого сделать. Поэтому я сейчас стою перед тобой, и поэтому мы сейчас можем разговаривать.

— Но, что тогда нам делать?

— Закрыть эту тему и поскорей поехать в бар, — встряхнув головой, подруга улыбается и идет к выходу. Она пытается вести себя непринужденно, но я вижу, как напряжены её плечи и как дрожат губы. — Будем решать проблемы по мере их поступления.

— Как скажешь, — в моих словах так же присутствует фальшь. Я понимаю, что проблема уже поступила, но не могу найти сил на её решение. — Только оставлю записку Карине.

— Зачем?

— Вдруг она всё-таки решит заговорить со мной.

— Лия, в этом нет смысла.

— Есть, — я пишу на бумажке адрес и аккуратно вывожу: мне тебя не хватает. — Она моя сестра.

— И что?

— Она — моя стая.

Кира выходит из комнаты, и я следую за ней. Шрам ждет нас в коридоре, недовольно смиряет меня взглядом.

— Уже? Чего вы так рано?

— Не нуди. — Блондинка надевает на плечи кожаную куртку, а я в это время подкидываю записку под дверь Карины. — У нас были дела.

— Я так и понял.

— Лия? — я выключаю свет в зале и смотрю на Киру. — Забери, пожалуйста, мой телефон. Я на кухне его забыла.

Киваю и, накидывая на ходу пальто, направляюсь на кухню. Здесь идеальная чистота. Чашки стоят на полотенце, фрукты разложены в миске, а булки спрятаны на полке под хлебом. Такое чувство, что Стас знал, где всё должно находиться. Пожимаю плечами, беру сотовый блондинки и возвращаюсь в коридор.

— Да, ты просто отчаянная домохозяйка, — я улыбаюсь и смотрю на Шрама. — В моей кухне в последний раз было так чисто, когда я готовилась ко дню рождения мамы.

— Я задумался, — саркастически протягивает парень. — Не сомневайся: мытье твоей посуды не доставило мне колоссального удовольствия.

Смеюсь вместе с Кирой, беру пальто Макса, и мы, наконец, выходим из квартиры.

Когда мы садимся в машину, на улице уже темно. Я отказываюсь ехать спереди, потому что ещё чувствую себя не комфортно в автомобиле, и поэтому усаживаюсь сзади. Меня посещает странная мысль: откуда у Стаса и Максима столько денег? Не каждая семья может позволить себе две машины, но я быстро отбрасываю эти вопросы. Их семейное благосостояние — не моё дело.

Вскоре я узнаю, что Кира живет в десяти минутах езды от моего дома. Это цепляетещё больше: она всегда была так близко, но я этого попросту не замечала. Выдыхаю и смотрю в окно. Хочу запомнить дорогу.

— Ты как? — Шрам поворачивает ко мне голову. — Хорошо себя чувствуешь?

— Да, всё отлично. — Мы ждем Киру уже пять минут, и я нервно мну ладони. Из головы не выходит разговор с подругой. Мне кажется, что я близка к разгадке, и в то же время, я ощущаю непреодолимую пропасть между вопросами и ответами. — Можно спросить тебя?

— Конечно. Спрашивай.

Итак, финальный аккорд.

— Я же была в твоей стае, так ведь?

— Ну, вообще-то, — встретившись со мной взглядом, Стас запинается и выдыхает. — Да, Лия. Была.

Моё сердце падает. Я слышу его бешеный стук и медленно закрываю глаза. Мои опасения подтвердились, и больше нет смысла отрицать очевидное. Пазлы становятся на свои места, картинка восстанавливается.

Итак, я была членом стаи, я участвовала во всех противоправных действиях, и я ответственна за свои поступки. Теперь ясно, почему Карина боялась меня, и известно, от чего родители так рьяно стараются скрыть моё прошлое.

— Пребывание в стае как-то связано с моей амнезией? — тихо интересуюсь я. — Падение со здания — это результат испытания, инициации?

— И да, и нет, — аккуратно отвечает Шрам. — На самом деле, ни я должен тебе об этом рассказывать.

— А кто?

— Лия, — парень серьёзно хмурится. — Пойми меня, я не имею права вмешиваться. Потерпи, и ты узнаешь правду. Я уверен, что этот человек сам скоро придет к тебе, и вам придется серьёзно поговорить.

— То есть ты не скажешь, кто он?

— Нет. Я не могу.

Я ценю людей, которые могут держать секреты, и поэтому не продолжаю расспрашивать Стаса. Конечно, в глубине души, мне хочется узнать ответ на вопрос, но почему-то сейчас, мне кажется, что я и так достаточно для себя открыла.