Практическое руководство по злу - overslept
Шрифт:
Интервал:
Закладка:
— Леди Писец, — сказала она. — Какой приятный сюрприз.
Именованная улыбнулась. В улыбке не было ни тепла, ни чего-либо еще. Это была просто плоть, движимая мышцами.
— Так ли это, коммандер?
Барсина выпрямилась, несомненно, помня, что она не лишена друзей и авторитета. О, коммандер, подумала Айша. Вы неверно оцениваете людей, владеющих вами, если думаете, что они защитят вас от внимания Паучихи.
— Миледи, я не знаю, что вы думаете, что знаете, но…
— Всё, — сказала Писец. — Я знаю о тебе всё, что только можно знать, Барсина. Я знаю имя, которое у тебя было до того, как ты изуродовала свою сестру в Сатусе за то, что она вышла замуж за мужчину, которого ты хотела. Я знаю, чью лошадь ты украла, чтобы добраться до Атера. Я знаю сумму и происхождение каждой взятки, которую ты взяла с тех пор, как начала патрулировать эти улицы. Я знаю, каких соперников ты победила и с помощью кого добралась до занимаемого тобой поста. Этому не препятствовали, потому что ты служила противовесом двум коммандерам, принадлежащим Старой Крови. Однако, похоже, ты наконец уступила давлению.
— Как вы смеете, — не веря произнесла Барсина.
— Ты нам больше не нужна, — просто сказала Писец.
Она не повысила голоса и никак не изменила интонации. Она констатировала это как факт, и ночь никогда еще не казалась Айше Бишаре такой холодной, как в тот момент.
— Капитан Джарад, — сказала Паучиха, игнорируя бормотание Дуни, когда ее глаза искали сонинке, которого она отчитывала ранее. — Поздравляю, теперь вы коммандер городской стражи Атера.
Молодой человек отдал честь, его руки дрожали.
— Что будет с ком… бывшим коммандером Барсиной? — спросил он.
Писец встретилась с ним взглядом.
— Я не знаю человека с таким именем.
Мгновение спустя предприимчивый страж, стоявший за спиной бывшего коммандера, вонзил нож в спину Дуни. Айша не отрываясь смотрела, как женщина истекает кровью на земле. Атер, о Атер, — подумала она, вспомнив старый стих Шехерезады, — капризная старая шлюха. Ты даешь и берешь, и ты растешь на наших костях. Это было не первое предательство, свидетелем которого стал Город Врат. Скорее всего, это был даже не первый случай за ту ночь. Коммандер Джарад, уже успокоившийся, поклонился Писцу.
— Дети Катакомб, миледи? Должен ли я вычистить этот сброд?
— Оставь их, — ответила Паучиха. — Вы свободны. И когда поступят предложения, коммандер, помните о сегодняшнем вечере.
Мужчина поклонился еще ниже. Прозвучали приказы, и стражи начали отступать. Аристократка с оливковой кожей нашла это слабым утешением, когда глаза Писца обратились к ним.
— Какие вы беспокойные дети, — проговорила она. — Вы похожи на свою хозяйку.
Хакрам, к ее ужасу, прочистил горло.
— Леди Писец, — начал он, — мы…
— Пытались встать между Кэтрин Обретённой и Акуа Сахелиан, — перебила она. — На территорию, которая и так обещает быть усеянной трупами. Позаботьтесь о том, чтобы вы больше не входили на нее так небрежно.
У орка хватило здравого смысла не отвечать на это.
— Высокочтимая госпожа, — сказала Айша, склонившись. — Должны ли мы начать наш допрос Детей Катакомб?
— Мы обе знаем, что они не дадут вам ничего ценного, — сказала Паучиха улыбаясь. — Оставьте их здесь. Единственным искупительным аспектом сегодняшнего вечера является то, что я смогу увидеть лицо Ассасина, когда скажу ему, что он провалил работу.
В глазах женщины было что-то такое, что будет преследовать сны Айши еще долгие месяцы.
— Он будет счастлив, — сказала она с предвкушением.
Писец удостоила их последним взглядом, прежде чем повернулась на каблуках и ушла так же неторопливо, как и пришла. Хакрам и Айша долго стояли там, пока их легионеры медленно выходили из старых казарм.
— Выпьем? — спросил Хакрам.
Айша посмотрела на свои все еще дрожащие руки.
— Да простят меня предки, но да.
Просто еще один день в Пятнадцатом легионе. Боги, сжальтесь над ними всеми.
Том II / Героическая интерлюдия : Prise au Fer (Захват Клинка)
— Ангел всюду ступает без страха — пословица кэллоу
Мать Уильяма была образованной женщиной, дочерью рыцаря. Его отец едва умел читать и всегда с глубоким недоверием относился к любой письменности, кроме Книги Всех Вещей, которая, как говорили, была обращена к умам смертных людей Богами. Именно мать учила его цифрам и буквам, и именно она удерживала его внимание на уроках, вплетая в них истории древних правителей Кэллоу. Королева Клинков была из тех ярких историй, которые завораживают, ни разу не потерпев поражения в битве, хотя ее вторжение на Даоин потерпело неудачу. Как и история Элеоноры Фэрфакс, рыцаря, ставшей основателем династии Фэрфаксов, которая подняла восстание против Торжествующей, когда Императрица Ужаса правила всем континентом. Однако теперь, когда он шел по улицам Льеса один, а луна стояла высоко в небе, он вспомнил слова короля. Жеан Мудрый говорил: — Зло жестоко, и поэтому люди думают, что из этого следует, что Добро доброе. Это ошибка, сын мой. Хотя огонь теплый, и в темноте ночи мы жмемся к нему, он так же и сжигает.
Это тревожило его в детстве. Жеан был Назван Добрым Королем. Героем. Зачем так опасаться самой силы, которой он обладал? Теперь он все понял. С тех пор, он ушел в пустыню в полубезумном состоянии и предстал перед лицом Раскаяния. Он видел жгучие огни и чувствовал, как они очищают его душу. На Востоке — и даже в некоторых Вольных Городах — существовали колдовские чары, способные превратить человека в раба. Есть те, кто сравнивает пребывание в присутствии Хашмаллима с подобным, но это фундаментальное непонимание сути дела. Уильям видел свою жизнь их глазами.
Каждый грех, каждое зло, каждая мелкая бездумная жестокость. Все это без завесы лжи, в которую все закутывались, даже не осознавая этого. Ложь благонамеренного и сознательно избранного невежества. Это избавило Уильяма от иллюзий и позволило ему увидеть, кто он на самом деле. Просто человек, и не особенно Хороший.
Он прошел через эти костры и вышел из них мечом Небес, вооруженный единственным пером из крыла Раскаяния, чтобы увидеть, как его воля будет исполнена над Творением. Знали ли они об этом уже тогда? Возможно,
