Практическое руководство по злу - overslept
Шрифт:
Интервал:
Закладка:
— Если у них есть маг, вокруг этого места может быть охранная сигнализация, — сказал капитан Бурящий.
Старый добрый задалбывающий Бурящий. У гоблина из Глубокой Ямы не было бы чувства юмора, даже если бы его укусил саркастический оборотень. Который по любому да где-то существует. Учитывая, чем занимались Тираны в
Башне, в любом случае это был только вопрос времени.
— У нас все равно нет мага, способного обезвредить его, — пробормотала лейтенант Крысоловка.
Разбойник шипением заставил их замолчать, даже одинокого легионера, который молчал.
— Если бы они были достаточно умны для охранного узора, они бы не пытались убить одного из нас в первую очередь, — сказал он.
Вероятно, это правда. Если бы это было не так, он бы заставил Бурящего написать на себя заявление за плохой совет. То, что Айша разбиралась с этими маленькими отчетами по дисциплине — которые всегда оказывались у нее на столе, он позаботился об этом, — было одним из его маленьких удовольствий в жизни. Приподнявшись на корточки, желтоглазый трибун перешел на бег и перепрыгнул через переулок, приземлившись в кувырке на крышу казармы.
Он остановился на мгновение, ожидая, что зазвонит сигнализация или члены банды заметят его присутствие. Ничего. Он жестом пригласил остальных следовать за ним, когда перешел на другую сторону крыши. Там был люк, чтобы попасть внутрь самой казармы, и весь угол крыши провонял мочой. Перегнувшись через край, трибун увидел, что там есть окно, позволяющее заглянуть в казармы на уровне земли, из него доносятся шум и смех. Там определенно было больше двадцати человек, что было нижней оценкой Крысы для того, сколько там могло быть Детей Катакомб. Другие гоблины прыгали один за другим, присоединяясь к нему на краю.
— Кто будет прыгать вниз, чтобы посмотреть? — спросил Бурящий.
— Капитан, — спросил Разбойник, глубоко оскорбленный. — Прыгать? Как животные? Нет. Инженерный гений гоблинов до такого не опустится. Приспешники, приступайте к построению великой лестницы.
Последовало сердцебиение, затем единственный гоблин, не являющийся офицером, наклонился ближе к Крысоловке.
— Я говорил вам, что он сумасшедший, мэм, — прошептал сапер. — Я слышал, он держит банку, полную глазных яблок.
Крысоловка склонила голову набок, игнорируя его.
— Лестница, как в…
Разбойник ухмыльнулся. Бурящий выглядел так, словно кто-то наступил ему на ногу, но он был слишком вежлив, чтобы жаловаться на это. Мгновение спустя трибун висел вверх ногами, его голова выглядывала из окна, ноги были в руках Крысоловки, которую саму поддерживали двое других. Задумчиво поглаживая подбородок, Разбойник заглянул сквозь потрепанные деревянные ставни и насчитал по меньшей мере три дюжины сонинке, сидящих вокруг того, что когда-то было общей комнатой, пьющих и играющих в карты. Там была дверь, ведущая в другую комнату, из которой также исходили свет и звук. Тихонько похлопав Крысоловку по руке, он подал знак остальным поднять его обратно. Хакраму нужен был отчет, а Разбойнику требовалось кого-то очень сильно зарезать. С последнего раза прошло около нескольких недель.
۞
Двери не было, только уродливая красная занавеска. Воняющая. Прочем как и все остальное. Не то чтобы это продлилось долго: кровь была достаточно резким запахом, чтобы скрыть самое худшее. Хакрам вошел быстрым, но уверенным шагом, около двадцати орков, которых они собрали, последовали за ним, как наконечник копья. Прошло добрых пять ударов сердца, прежде чем кто-нибудь заметил, что он внутри, и на мтетва раздались крики тревоги. Слишком поздно для симпатичного молодого человека, стоявшего спиной к орку: адъютант вонзил лезвие топора в шею человека, рассекая кости и разбрызгивая повсюду кровь. Затем небрежно вырвал его.
— Пленники, — напомнил он своим воинам. — Любой, кто выглядит важным.
В ответ он услышал вопли, когда орки ворвались в комнату, нападая на Детей, все еще пытающихся схватиться за оружие. По его же душу пришел мужчина постарше, с ритуальным шрамом на лице и золотым кольцом в носу. Высокий орк рассмеялся, поймав запястье мужчины своей рукой и раздробив кости. Человек закричал от боли и выронил зазубренный клинок, который сжимал.
Удар ногой заставил его растянуться на земле, и топор с размаху перерезал ему горло. Как забой скота. Однако скота было много: все больше Детей Катакомб вливались в комнату из коридора. Однако его орки расчистили место, и теперь люди и гоблины усиливали их. Хакрам видел, что другие зеленокожие наслаждались, погружаясь в радость битвы, и он прокричал предупреждение, чтобы они сосредоточились на том, что происходит здесь и сейчас. Им нужны были ответы, а трупы их не дадут. Его собственная голова была ясна. Так всегда бывает, когда появляются лезвия. О, теперь он знал, что такое гнев. Кэтрин даровала ему этот дар — познать жжение в его венах и всепоглощающее желание сокрушить своих врагов и увидеть, как они будут повержены перед ним. Но эти бедные дураки были всего лишь инструментами, и в том, чтобы их уничтожить, не было никакой славы. Это была просто работа, вроде возведения частокола или проведения учений.
Айша догнала его, и пристроилась слева, ее ятаган был весь в крови. Мгновение спустя Крыса присоединился справа — его полуторный меч, выбранный по иронии судьбы[26], остался не запятнанным. Хакрам обнажил клыки, и офицеры Пятнадцатого полка ворвались в самую гущу врагов. Дети Катакомб были не обученными, но не неопытными: во всяком случае, они, вероятно, были лучше в такого рода ближнем бою, чем его солдаты. Они все равно умерли. Хакрам ударил здоровяка по шее, отбросив его вправо, где Крыса пронзил его насквозь. Айша нырнула под замах другого мужчины и перерезала ему сухожилия, позволив орку наступить ему на шею, чтобы закончить эту борьбу резким треском. На всех фронтах бандитов оттесняли, и пока на их стороне было всего несколько жертв.
Первое настоящее испытание за ночь возникло, когда к ним вышел сонинке средних лет, еще выше Хакрама и болезненно толстый, с колючей проволокой на руках, намотанной на перчатках.
