АНАЛОГИЧНЫЙ МИР – 2 - Зубачева Татьяна

Фредди откинулся на спинку кресла и закрыл глаза. До Краунвилля он вздремнёт. А там… там до имения на такси. В таком костюме на попутках не ездят. И пешком не ходят. В ковбойском проще, конечно, но… не в Колумбии. Нужен офис. И квартира. И машина. Возможно, с шофёром. До Рождества… нет, не стоит спешить. А то начнём подбивать итоги и в таком минусе окажемся… а завязли крепко. Джонни от имения не откажется. Для него это больше, чем деньги.

Когда все дни одинаковы, любая мелочь кажется значимой. На обед не компот, а густая розовая жидкость, которую приходится не так пить, как есть ложкой. Чем не событие, над которым можно сутки, если не больше, ломать голову. Вместо трёх таблеток дали две, но других. Проглотил и лежи, прислушивайся к собственным ощущениям.

Рассел невесело усмехнулся. Растительная жизнь, существование. Снаружи частые дожди и холод, спальников на площадку теперь выпускают редко, глазу не на чём остановиться. А беседы с доктором входят в расписание. Необременительный, даже… да, даже приятный час. Доктор отлично слушает, и временами кажется, что соглашается, даже сочувствует. Сегодня тоже будет нечто новое. Но не сказать, чтобы очень приятное…

…Доктор улыбается.

— Я думаю, вам нужен курс витаминотерапии.

Показалось или нет, что глаза врача из сочувствующих стали на мгновение озорными?

— Вам виднее, доктор. Осмелюсь только заметить, что таблетками я и так напичкан, как погремушка.

— Ну, зачем же таблетки? Инъекции. Вы, — в голосе врача уже откровенная насмешка, — вы же не боитесь уколов?

Он смеётся, показывая, что понял шутку.

— Да, я уже вырос из детского возраста.

— Уколов боятся многие взрослые, — уже серьёзно говорит доктор.

Он пожимает плечами, и разговор переходит к другой теме…

…Интересно, какой подвох в этой… "витаминотерапии"? Уж очень хитрые были глаза у доктора. Что ж, поживём — увидим. Спешить некуда и незачем.

Жариков, услышав стук в дверь, поднял голову.

— Войдите.

И удовлетворённо улыбнулся, увидев входящих. Крис, Эд, Майкл.

Нестройный гул приветствий и вопросов.

— Здравствуйте… Вы нас звали?… Здравствуйте… Мы пришли… Здравствуйте…

— Здравствуйте, проходите, садитесь.

Они расселись перед его столом, привычно ловко и бесшумно расставив стулья. Все уже по-рабочему: в белых глухих халатах и шапочках.

— Вот зачем я вас попросил зайти. Вы знаете о тюремном отсеке?

Они быстро переглянулись и закивали. До сих пор они в этом отсеке не работали. И Майкл сразу сказал об этом.

— Слышали, Иван Дормидонтович. Но не работали.

— Знаю, — кивнул Жариков. — Но теперь… одному из находящихся там больному, подчёркиваю — больному Шерману прописан курс инъекций, витаминотерапия, — снова понимающие кивки, как-никак курсы уже окончены, до дипломов совсем ничего осталось. — Так вот, я хочу, чтобы инъекции ему делали вы.

Они молча и очень удивлённо смотрели на него.

— Только ему? — помедлив, спросил Майкл.

— Только ему назначен курс инъекций, — улыбнулся Жариков.

— А ещё? — спросил Эд. — Ведь есть ещё что-то. Ещё причина.

— Есть, — с удовольствием кивнул Жариков. — Этот Шерман, больной Шерман, до капитуляции Империи работал… его работа была связана с питомниками, — лица парней стали настороженными. — Причём именно с питомниками, где готовили спальников.

— Он что же, — медленно начал по-русски Крис и закончил по-английски тоном ругательства, — он врач?

— Нет, — ответил по-русски Жариков. — Он инженер.

— Один чёрт, — многообещающе буркнул Эд.

Жариков посмотрел ему в глаза, и Эд опустил голову.

— Ладно, — тряхнул головой Крис. — Это вы проверяете нас?

— Ну, что мы клятву Гиппократа помним, да? — улыбнулся Майкл.

— Вас мне проверять незачем. В вашей профессиональной честности, — Жариков подчеркнул голосом последние слова, — никто не сомневается. Нет. Не для этого. Он много видел спальников, знает, по его словам, как их делают. Я хочу, чтобы он увидел вас. Свободных людей. Будет вас о чём-то спрашивать, не злитесь, не обижайтесь, отвечайте вежливо и правдиво.

— Не поддавайтесь на провокации, — усмехнулся Эд.

— И это, — кивнул Жариков.

Парни снова переглянулись.

— И что же, — спросил Крис, — на все его вопросы мы должны отвечать?

— И всю правду? — поддержал его Майкл.

Жариков улыбнулся.

— Я понимаю. Есть вопросы, на которые отвечать не хочется, — парни сразу закивали. — В таком случае, так и говорите. На этот вопрос я отвечать не хочу. И почему.

— Ясно, — кивнул Крис. — Всё будет в порядке, Иван Дормидонтович.

— Я рассчитываю на вас, — серьёзно сказал Жариков. — Очень рассчитываю.

— Сделаем, Иван Дормидонтович, — ответил Эд.

Парни уже вставали, когда дверь приоткрылась и в щель всунулась голова Андрея.

— Иван Дормидонтович, к вам можно?

— Брысь, малец! — шутливо замахнулся Эд.

Андрей изобразил ужас и вошёл, втащив за собой Новенького.

— Давай смелей, ты только не реви и не мямли.

— Вы чего это задумали, а? — подозрительно спросил Крис.

— Валите, старикашки, — ответил Андрей, ловко уворачиваясь от щелчков.

— Стоп, — остановил их Жариков, — потом доиграете. Что случилось?

— Давай, — Андрей подтолкнул Новенького.

Тот испуганно огляделся, но Эд, Крис и Майкл явно не собирались покидать кабинет, и наконец заговорил:

— Я видел его… Я на площадке был, на заднем дворе, качаться стал и увидел его… он здесь, он… — Новенький всхлипнул.

— Кто он? — спросил Эд.

— Ну, кто меня… на День Империи… — в широко раскрытых глазах Новенького показались слёзы. — Я как увидел его… как вспомнил…

Крис ухватил Новенького за шиворот и встряхнул.

— Тебе сказали: не реви! Давай по порядку.

— На День Империи ты где был? — спросил Майкл. — Тебя же после привезли, я помню.

— В… в Джексонвилле. Я… я там в Паласе был… тайном. Меня на жёсткую работу послали. А там… там началось… — он снова всхлипнул.

— Я помню, — успокаивающе сказал Жариков. — Ты рассказывал.

— Да, сэр, — Новенький всё ещё предпочитал в разговоре английский, — да, я убежал тогда, спрятался. Там были две леди. Они… они не прогнали меня. Дали воды, одна, — он улыбнулся сквозь слёзы, — она мне платок дала, вот, — он полез в карман.

— Видели мы его, видели, — остановил его Майкл. — Дальше-то что?

— Дальше пришёл… этот. Увидел меня, стал бить, он… он меня между ног ударил, по яйцам… — по щекам Новенького потекли слёзы. — Если б… если б не русский патруль, меня бы забили. И… и он теперь здесь… я его видел. Он опять…