Тайна ультиматума. Повести и рассказы - Роман Ким

— И такую мазню представлять начальству! Убийцы!

Но начальство жадно хватало переводы расшифрованных японских телеграмм и упивалось содержанием текста, а не его внешним видом.

Флотские и армейские дешифровщики получили по две машинки «97» и перемалывали на них «магию». Флотские обрабатывали «магию», перехваченную в нечетные дни, армейцы — перехваченную в четные.

В бюро работали квалифицированные офицеры-лингвисты, обучавшиеся в Японии и прошедшие шлифовку у профессора-японоведа Колумбийского университета Елисеева, сына бывшего владельца крупнейшего гастрономического магазина в Москве. Но, несмотря на солидную подготовку, японоведам-переводчикам приходилось трудновато. Японские телеграммы писались латинскими буквами, то есть фонетическими знаками, и в этом заключалась опасность — в японском языке уйма одинаково звучащих слов.

— Проклятый язык, — тихо ругался старший лейтенант Пейдж, щупленький и лысый, в очках. — Это они специально выдумали, чтобы насолить всем, кто изучает их язык. Извольте догадаться, о чем идет речь. Орган, артерия, возвращение, срок, флагманский корабль, ваше письмо и так далее — все звучит одинаково: «кикан». Целых восемнадцать значений! Или «иси». Означает и камень, и врач, и желание, и наследник, и воля покойного… поди разберись, о чем идет речь.

— И еще смерть через повешение, — вкрадчивым голосом добавил старший лейтенант Крайф. За смазливую внешность и умение подлаживаться к начальству его прозвали Гейшей.

— Кто-нибудь из нас действительно повесится. — Пейдж вздохнул. — Вчера над одной фразой просидел битых два часа, потому что японский шифровальщик забыл указать долготу гласных, собака. А ведь слово «кото», если не оговаривать долготу гласных, может означать тридцать три разных понятия…

— Все зависит от контекста, — сказал Уайт.

Пейдж мотнул головой.

— Он часто совсем не помогает. Приходится гадать. Кошмар какой-то.

Гейша похлопал себя по голове.

— Скоро у нас у всех вылезут волосы, как у Пейджа.

Капитан-лейтенант Шривер, чуть-чуть сутулый, с седой прядью, покосился на Гейшу и произнес:

— Волосы лезут у тех, кто думает. За свою шевелюру не беспокойтесь.

Шривер недавно вернулся из Токио, где был помощником морского атташе. Его отозвали по требованию японского правительства за скандал, учиненный на банкете в турецком посольстве в присутствии премьер-министра принца Коноэ. В своем застольном спиче слегка подвыпивший советник германского посольства коснулся антропологических достоинств нордической расы и в связи с этим нелестно отозвался об американской нации. Шривер подошел к советнику и нанес ему прямой удар в подбородок. Нациста унесли в полуобморочном состоянии, а Шриверу пришлось в качестве «персона нон грата» через два дня покинуть Японию.

В дверях появилась высокая стройная фигура Донахью. Он помахал рукой, в которой держал красную сафьяновую папку.

— Ну, черные маги, пошевеливайтесь, — сказал он, подходя к столу Уайта. — Давайте продукцию. Бэтти ждет.

Бэтти, или Хозяином, офицеры называли между собой начальника управления морских операций адмирала Старка — фактического главнокомандующего всех военно-морских сил Соединенных Штатов Америки. Его очень боялись, и все знали, что Донахью приходится родственником супруге адмирала.

— Готова та штука? — спросил Донахью у Уайта.

— Какая? Из Токио в Гонолулу?

— Нет, вчерашняя маленькая, из Вашингтона.

— Сейчас проверю.

— Кто переводил?

Уайт показал головой на Гейшу. Донахью поджал губы.

— В таком случае хорошенько проверь. В прошлый раз в твое отсутствие я взял у него «магию» — и… получилась неприятность…

Пейдж тихо засмеялся. Гейша укоризненно покачал головой.

— А что случилось? — поинтересовался Уайт,

Пейдж, несмотря на протесты Гейши, рассказал.

Оказывается, Гейша перевел «магию» и без визы старших — Уайта и Шривера — помчался к Уилкинсону и поднял шум. В депеше, присланной из Токио от министра иностранных дел послу в Вашингтоне, содержался приказ купить географические карты у посла Порт-Салюта — они у него самые хорошие. Речь шла, таким образом, о том, что видный иностранный дипломат в Вашингтоне, состоящий в ранге посла, снабжает японцев картами, очевидно секретными. Немедленно переслали эту телеграмму в государственный департамент и в Эф-Би-Ай, но эти учреждения ответили, что такого посла в списке членов дипломатического корпуса нет. В конце концов выяснилось, что речь шла вовсе не о после по имени Порт-Салют, а о датском сыре порт-салют-амбассадор[15]. Министерство просило купить и прислать этот сыр для банкетов в Токио.

— В этой «магии» не было знаков долготы, — объяснил Гейша под общий хохот, — и я спутал тиидзу — «сыр», с тидзу — «географическая карта». Каждый может ошибиться, когда торопится.

— Когда торопится побежать к начальству и преподнести сенсацию, — сказал Шривер. — Вот за это тебя и наказал бог.

— Макколла устроил ему великолепную головомойку. — Донахью расхохотался. — Даже охрип. — Он взял у Уайта телеграмму.

— Совсем неинтересная, — сказал Уайт. — Здешнее посольство просит прислать дюжину чайных сервизов для подношения иностранным журналистам. Указаны марки фарфора и расцветки.

— Наоборот, это очень интересно. — Донахью положил «магию» в папку. — Это великолепная штука. Она свидетельствует о том, что посол Номура хочет умаслить наших газетных редакторов и обозревателей. Это неспроста.

Уайт протянул другую телеграмму. Донахью сделал капризную гримасу:

— Я тут ничего не пойму, так разрисовано.

— Очень интересная штука. — Уайт поднял палец. — Исключительно важная. Когда будешь докладывать ее Хозяину, повторяй каждое слово два раза и притопывай, чтобы вбить ему в башку.

Донахью пробежал глазами текст.

Из Токио, от министра иностранных дел Генеральному консулу в Гонолулу.

№ 83

Отныне вы должны сообщать нам о судах, по возможности учитывая следующее:

1) Акваторию Перл-Харбора разделить на пять малых зон.

По этим зонам сообщать предельно кратко.

Зона А — акватория между островом Форд и арсеналом,

Зона В — акватория южнее и западнее острова Форд.

Зона С — бухта Ист-Лох.

Зона D — бухта Миддл-Лох.

Зона Е — Вест-Лох и все проходы, ведущие к нему.

2) Относительно линкоров, крейсеров и авианосцев сообщать только о тех, которые находятся в гавани. Хотя это не так важно, но по возможности сообщайте, какие из них у причала, какие стоят на рейде, какие в доках. Кратко сообщайте класс и тип корабля. Если можно, сообщайте о случаях, когда к причалу пришвартовывают больше двух кораблей.

Пейдж выглянул из-за груды словарей и тихо произнес:

— Очень симптоматичная «магия». Готовятся.

— Вы переводили? — спросил Донахью.

— Нет, я, — ответил Гейша. — За точность ручаюсь.

— Начинают следить за Пёрл-Харбором, — сказал Уайт. — Надо предупредить нашу контрразведку.

Донахью пожал плечами.

— Это же обычные данные о местонахождении военных кораблей. Японцы всегда собирали эти сведения, мы тоже. Если будете кудахтать из-за каждого пустяка…

Гейша кивнул головой.

— Не надо делать сенсацию из каждой «магии», — быстро заговорил он. — У нас не газета.

Уайт хлопнул ладонью по папке и повысил голос:

— Неужели не видно, что японцев неспроста интересует гавань Пёрл-Харбора, Тут ведь черным по белому…

Донахью положил Уайту руку на плечо:

— Не ори, деточка. Ты ведь читаешь не всю «магию». Та, которая расшифровывается армейцами, тебе неизвестна. А я читаю все без исключения и имею более полное представление. Японский министр иностранных дел адмирал Тойода уже известил посла Гру о том, что скоро в Вашингтон будет послан видный дипломат Курусу. А почему его посылают? Потому что в Токио усиливается течение в пользу достижения компромисса с нами. Конечно, они будут выкидывать всякие номера, пугать нас, действовать на нервы, чтобы вырвать уступки, но мы не должны дать себя сбить с толку. Не паникуйте, мальчики! Сохраним ясную голову и не будем терять самообладания.

Донахью щелкнул пальцами и, взяв телеграммы, пошел к дверям. Уайт догнал его в коридоре:

— Но все-таки ты доложи как следует об этой телеграмме в адрес Гонолулу…

Донахью прижал руки к груди и вздохнул.

— Имей в виду, Никки, сейчас идет огромный поток «магии». Она нас совсем захлестнула. Поэтому я докладываю Уилкинсону только самое важное, имеющее значение для нашей политики и стратегии. А твоя «магия» насчет Гонолулу пойдет в общем бюллетене, где мы даем выдержки или конспективное изложение. Большего она не стоит.