Бенони (пер. Ганзен) - Кнут Гамсун

Въ концѣ марта пришло рѣшеніе высшаго суда по дѣлу Арона изъ Гопана. И оно было проиграно; утвержденъ приговоръ уѣзднаго суда. А на адвоката Аренцена наложенъ новый штрафъ за излишнюю волокиту. Чортъ побери, что это все значитъ? Сговорились что ли суды отнять у молодого ретиваго адвоката всякую практику?

Онъ послалъ маленькую Марту въ Сирилундъ за цѣлой бутылкой водки и позвалъ для компаніи кузнеца. Когда бутылка была опорожнена, оба собутыльника побрели въ Сирилундъ продолжать. Домой молодой Аренценъ вернулся подъ вечеръ, и тутъ все было не по немъ: обѣдъ остылъ, мать, старая кистерша, худая и запуганная, видно, боялась показаться сыну на глаза, а Роза, увидавъ мужа въ такомъ видѣ — подвыпившаго, взъерошеннаго — сперва было разсмѣялась, когда-же онъ обидѣлся, закинула голову и словно воды въ ротъ набрала.

— Большое мнѣ утѣшеніе отъ тебя, Роза, когда я въ такомъ отчаяніи! — сказалъ онъ.

Молчаніе.

— Это проигранное дѣло, видно, означаетъ, что судебныя инстанціи хотятъ погубить мою практику; что ты скажешь?

Роза, наконецъ, отвѣтила:- Я скажу, что не слѣдовало бы тебѣ посылать ребенка за бутылками въ Сирилундъ.

— Гм… Вотъ ты о чемъ прежде всего думаешь, когда мужъ твой, адвокатъ, проигрываетъ дѣло.

Молчаніе.

— За бутылками? — что ты хочешь сказать? Мнѣ нипочемъ выпить заразъ хоть пару бутылокъ, а я пью какими-то полушкаликами. Или ты думаешь, я пьяница?

— Нѣтъ, — сказала она, — но ты повадился частенько въ Сирилундъ.

— Такъ что жъ? Свалиться мнѣ что ли съ ногъ отъ скуки? Нѣтъ, помалкивай-ка, матушка. Когда я окончательно разстроенъ, я ухожу изъ дома, вотъ и все.

— Такъ ты цѣлыхъ восемь мѣсяцевъ каждый день былъ болѣе или менѣе разстроенъ, — сказала она.

— Да, — отвѣтилъ онъ и два раза кивнулъ себѣ самому;- это до нѣкоторой степени вѣрно.

Чтобы избѣжать дальнѣйшихъ непріятностей, Роза спросила:- Какъ по-твоему: не отослать ли лучше маленькую Марту домой къ матери?

— Зачѣмъ? Или, пожалуй!.. Нѣтъ, совсѣмъ не нужно. Если она и сходитъ отъ меня за чѣмъ-нибудь такимъ въ лавку, такъ заодно повидается съ отцомъ. Какъ разъ кстати выходитъ.

Молчаніе.

— Пожалуй, тебѣ бы все-таки лучше было взять Бенони, — сказалъ онъ въ раздумьѣ.

— Лучше бы?

— А ты сама какъ полагаешь? Я тебѣ не пара.

Она взглянула на него. Макушка у него была совсѣмъ лысая, а затылокъ, напротивъ, обросъ густыми пучками волосъ, и потому какъ-то особенно выдавался, казался безобразно большимъ. И эта уродливая голова придавала ему видъ какого-то карлика; особенно, когда онъ сидѣлъ вотъ такъ, сгорбившись и втянувъ голову въ плечи.

Не дождавшись отвѣта, онъ опять сказалъ:- Нѣтъ, никогда я не думалъ, что ты такая скучная.

— Значитъ, тебѣ вѣрнѣе было бы сказать, что я тебѣ не пара.

Молодой Аренценъ сидѣлъ, разглядывая свои руки, затѣмъ вскинулъ глазами на стѣну и. проговорилъ: — Да, да; что ни говори, Роза, а нѣтъ иной любви, кромѣ краденой.

Лицо у нея передернулось, и взглядъ медленно погасъ, — словно солнце закатилось.

— Съ той минуты, какъ любовь дѣлается законной, она превращается въ свинство, — закончилъ молодой Аренденъ. — Съ той же минуты она становится привычкой. И съ той минуты любви и нѣтъ больше, — испарилась.

XXIII

Шкуна, описывая большую дугу, входитъ въ гавань. Часомъ позже приходятъ и обѣ яхты. Всѣ три судна пристаютъ у сушильныхъ площадокъ Макка и выбрасываютъ концы причаловъ на берегъ. Наматывая воротомъ канатъ, Свенъ Дозорный распѣваетъ соотвѣтствующую пѣсню, такъ что въ Сирилундѣ слышно.

— У меня самого есть тресковыя горы, — говоритъ Бенони, — но я охотно пристану и къ площадкамъ Макка съ моей рыбой… — Онъ смотритъ молодцомъ въ своихъ высокихъ сапогахъ и въ двухъ курткахъ, но въ гривѣ его около висковъ пробивается сѣдина.

Немного погодя, онъ подъѣзжаетъ къ пристани на лодкѣ со Свеномъ Дозорнымъ и еще однимъ работникомъ, и сразу показываетъ себя хозяиномъ собственной рыбы. — Завтраначну промывать, — говоритъ онъ людямъ на пристани.

Среди высыпавшаго на пристань народа одна особа явилась ради Свена Дозорнаго — женщина въ большомъ платкѣ, Элленъ Горничная. У нея, видимо, окончательно вылетѣли изъ памяти и большой ножъ, и затрещины въ сочельникъ, и самъ Маккъ, — съ такой радостью встрѣчаетъ она своего дружка и на глазахъ у всѣхъ беретъ его за руку:- Добро пожаловать домой! — а большой платокъ-то она, видно, надѣла недаромъ, спустивъ концы его до самыхъ колѣнъ…

Бенони направляется въ контору къ Макку…

А у Макка въ эту минуту шелъ разговоръ съ Розой. Маленькая Марта была съ нею и преважно держала въ рукахъ жестяное ведро, которое ей позволили нести. Роза была на этотъ разъ еще тише, еще печальнѣе обыкновеннаго, но начала словно въ шутку: — Нельзя ли открыть намъ временный кредитъ въ лавкѣ?

— Какъ? — вопросительно отозвался Маккъ. — Само собой. Но развѣ есть нужда?

— Нѣтъ, — отвѣтила она, — но Николая не было дома, и я думала онъ здѣсь…

— Нѣтъ. Онъ не часто здѣсь бываетъ.

Роза отослала Марту къ отцу въ лавку и затѣмъ сказала:- То-то и есть, что часто,

Маккъ попытался отдѣлаться: — Преувеличиваешь. Ужъ эти женщины!

Ахъ, чего ужъ тутъ, когда даже матери его, старухѣ, приходится уѣхать отъ нихъ къ дочери… Стыдъ и срамъ! Просто ужасно! Изъ-за того только, чтобы не объѣдать ихъ; у Николая вѣдь никакого заработка зимою. Не поговоритъ ли Маккъ съ нимъ?.. Не поможетъ ли имъ какъ-нибудь? На Николая подѣйствовало бы, если бы Маккъ хорошенько поговорилъ съ нимъ. Эта компанія съ кузнецомъ и эти вѣчныя прогулки въ Сирилундъ…

— Ну, что за преувеличеніе!

Роза безнадежно покачала головой: каждый день, а то и по два раза въ день! И все идетъ такъ плохо, вся жизнь, самый тонъ… А тутъ еще ребенокъ все слышитъ. Нѣтъ, пускай дѣвочка съ Богомъ вернется домой къ матери! Такъ не поговоритъ ли Маккъ съ нимъ поласковѣе, помягче? Вѣдь эти посѣщенія погребка такъ непристойны…

Маккъ старался утѣшить свою крестницу и пообѣщалъ взяться за дѣло.

— Скажи ему, что человѣкъ порядочный… Вотъ теперь рыбаки возвращаются съ Лофотенъ; Николаю непремѣнно надо сидѣть дома, чтобы люди могли его застать. А то что же это будетъ? Подумать только — торчитъ тутъ у винной стойки и пьетъ на виду у всѣхъ — адвокатъ!

— Преувеличеніе! Нѣтъ, вотъ что похуже: онъ проигрываетъ дѣла.

— Да, и дѣла проигрываетъ.

— Тебѣ надо было выйти за Бенони, — сказалъ Маккъ.

— За Бенони? Совсѣмъ не надо было, — возразила она съ горячностью, вся вспыхнувъ. — И ты самъ хорошо это знаешь. Мнѣ надо было выйти за того, за кого я вышла.

— И порядочно сглупила. Ты пошла наперекоръ всѣмъ моимъ совѣтамъ.

Роза прервала:- Такъ я, значитъ, могу взять у Стена Лавочника въ долгъ разной мелочи… пока что?

Бенони шелъ въ Сирилундъ и встрѣтилъ Розу съ маленькой Мартой на обратномъ пути изъ лавки. Увидавъ, кто идетъ ему навстрѣчу, онъ вздрогнулъ и замедлилъ шагъ. Само собой, ему нечего было бояться Розы, и, кромѣ того, не было никакой возможности спрятаться на ровной открытой дорогѣ. Но послѣ такого большого промежутка времени и столькихъ крупныхъ событій нелегко тоже было идти спокойно, ровнымъ шагомъ, какъ ни въ чемъ не бывало. Но вотъ, и она увидала, кто идетъ ей навстрѣчу, и тоже замедлила шагъ, будто въ нерѣшимости. Видъ у нея былъ такой, словно ей хотѣлось провалиться сквозь землю.

— Добрый день! — сказалъ онъ. Уже съ перваго взгляда онъ увидалъ, какъ измѣнилась она за эти нѣсколько мѣсяцевъ. Маленькая Марта присѣла передъ нимъ; вышло это очень мило, но на Бенони произвело странное впечатлѣніе: присѣдали только дѣти изъ благороднаго званія. И эта присѣвшая передъ нимъ дѣвочка вдругъ напомнила ему, что передъ нимъ господа, что Роза успѣла за это время сдѣлаться дамой.

— Добрый день! Съ пріѣздомъ! — отвѣтила Роза, какъ полагалось.

— Какъ это ты несешь такое тяжелое ведро? — спросилъ Бенони у дѣвочки.

Онъ самъ не зналъ, что говоритъ. Хорошо, что тутъ случилась дѣвочка. И Роза тоже въ замѣшательствѣ наклонилась къ ребенку и спросила:- Да, вѣрно, тебѣ тяжело? Дай лучше я понесу.

— Нѣтъ.

— А ты возьмешь этотъ свертокъ.

— Нѣтъ, свертокъ не такой тяжелый, — недовольно протестовала Марта.

— Да, да, не такой тяжелый, какъ ведро! — разсмѣялся Бенони. — А тебѣ хочется потяжелѣе?.. Это дочка Стена Лавочника?

— Да.

Послѣ такого вступленія, Бенони удалось преодолѣть главный приступъ смущенія, и онъ сказалъ:

— Давненько я не видалъ васъ.

— О, да; время идетъ.

— Вы ни чуточки не измѣнились, — сказалъ онъ просто изъ доброты сердечной.

— Да вѣдь и не такъ ужъ много времени прошло.

— Какъ разъ годъ скоро… черезъ недѣлю. Хорошо поживаете?

— Да, благодарю.

— Да, да, конечно. Большая перемѣна. Замужемъ и все такое. Теперь вы важная дама.