О любви (сборник) - Наталья Нестерова

Зина готовилась к свиданию больше двух часов.

Она приняла ванну, тщательно обработала каждый ноготок на руках и ногах, подправила брови, уложила волосы феном. Расхаживала по квартире в белье и примеряла свои и Валины наряды. С гардеробом у них было негусто. Остановилась на стареньком темно-зеленом платье, но теперь его украшало мамино колье из жемчуга.

Сестра почему-то волновалась не меньше Зины:

— Ты совершенно не умеешь наносить макияж! Иди умойся, я тебя накрашу.

— Сделаешь из меня клоуна!

— Ничего подобного. Немного румян на скулы. Какая ты бледная, Зинка! Чуть-чуть светлых теней под брови, чтобы выделить. Ой, у меня поджилки трясутся, — призналась Валя. — Зина, ты заночуешь у него? Может быть, тебе ночную рубашку взять?

Зина нервно рассмеялась:

— На свидание с ночной рубашкой? Это дурной тон. И вообще: мы собираемся обсуждать творчество Толстого Льва Николаевича. Какая ты у меня еще глупенькая! — Зина чмокнула сестру в щеку.

Следов длительной подготовки и каких-либо перемен в Зининой внешности Петров не заметил, только узнал платье и порадовался, что поменял джинсы и свитер на брюки и рубашку. Он купил шампанское, хотел предложить его Зине, потом передумал — рано. Сделал коктейль из ликера и апельсинового сока.

Зина села напротив него за маленький столик.

— Павел, — начала она, сделав глоток, — я не хочу, чтобы ты подумал…

Так говорят с человеком, совершившим бестактность: конечно, вы поступили глупо, но я на вас не обижаюсь, и забудем об этом.

— Помолчи! — остановил ее Петров. — Почему ты согласилась выйти за меня замуж?

Этот вопрос он мысленно репетировал сотню раз.

Насупленное детское лицо, застывшее в ожидании — в угол поставят или по головке погладят, — было настолько несвойственно Петрову, что Зина стала покусывать губы, удерживая хихиканье. Как давеча на кухне, она ощутила эйфорию от сознания собственной власти и желание подразнить его.

— Молчишь? Что тут веселого? Почему ты ответила «да»?

— Сначала ты велишь мне молчать, а потом задаешь вопросы. Я теряюсь.

— Ты сказала, что выйдешь за меня замуж?

— Да.

— Что «да»? «Да» — сказала? Или «да» — выйдешь?

— И то и другое.

Петров шумно выпустил воздух из легких и расслабил плечи.

— Почему? — допытывался он.

Зина поставила стакан на стол и принялась загибать пальцы:

— Ты мой сосед, очень удобно: можно квартирки объединить, хотя моя, конечно, побольше будет. Потом, зарабатываешь ты неплохо, опять-таки не жадный и алиментов никому не платишь. А если уж совсем начистоту, то мужчина ты внешне интересный, очень привлекательный и притягательный.

Последнее замечание Петрову понравилось, он невольно заулыбался. Но этих аргументов ему показалось мало.

— Зинаида! Что ты дурачишься? Нашла предмет для шуток. Я тебя серьезно спрашиваю: почему ты согласилась на мое предложение?

— А я так же серьезно, — она недоуменно пожала плечами, — не пойму, что ты хочешь от меня услышать.

Петрову не сиделось на месте. Он вскочил, отошел к окну, несколько секунд смотрел на улицу, потом повернулся к ней:

— Понимаешь, я видел тебя… Мне не хочется вспоминать, но я видел тебя влюбленную. Ты… ты вся светилась, как неоновая лампочка.

— Павел, у тебя плохо со зрением? — рассмеялась Зина. — Меня распирает от чувств к тебе. Приглядись.

Она встала и подошла ближе к торшеру. Слегка развела руки в стороны: вот я, смотри.

Все было в порядке. Она светилась. Отлично, замечательно светилась.

— Зинаида, бестолочь! Почему ты выходишь за меня замуж?

— Потому что я люблю тебя.

— Иди сюда. — Он протянул к ней руки.

Зина сделала два шага и остановилась:

— Постой! А ты? Почему ты женишься на мне?

— Потому что ты моя соседка, — хмыкнул Павел, приближаясь к Зине. — И ты меня измучила! — договорил он в миллиметре от ее губ.

Часть вторая

КРИЗИС СРЕДНЕГО ВОЗРАСТА

Глава 1

В мае 2002 года дочери Петровых Маняше исполнилось пять лет. День рождения отмечали в загородном доме. Руководство фирмы «Класс» давно перебралось на жительство в коттеджи охраняемого поселка в ближайшем Подмосковье, но Зина не хотела переезжать. Она любила свою большую квартиру на Чистых прудах. После свадьбы они сделали ремонт — соединили ее и Петрова апартаменты, да еще оттяпали часть лестничной площадки. Школа, в которой учились Ваня и Саня, находилась в трех шагах.

И только по понедельникам, после проведенных за городом выходных, мальчики досыпали по пути в школу в «Ауди» — машине, которую Зина лихо водила и ласково называла «Удюша».

Петров сидел в шезлонге, потягивал коктейль и довольно оглядывался по сторонам. Умеет Зина праздники организовывать. Пятидесяти приглашенным, взрослым и детям, не тесно на лужайке перед домом. По периметру лужайки развешаны цветные флажки и шары, в углу сцена с ширмой — здесь только что закончился маленький кукольный спектакль. Детей развлекает массовик — обряженный клоуном студент театрального института. На большой жаровне повар в белоснежном колпаке крутит с боку на бок аппетитные бифштексы, колбаски и гамбургеры. Бармен разливает напитки, две девушки-официантки убирают грязную посуду с круглых столиков под пестрыми зонтиками. Народ уже не толпится у длинного прямоугольного стола с закусками — насытились, разбрелись, болтают. То в одном, то в другом месте раздается смех. Зина хлопочет с десертом — фрукты, мороженое, сладости. В программе еще громадный торт, пять свечей на котором предстоит задуть Маняше.

— Дядя Петров! А я что-то знаю! Сказать по секрету?

Двенадцатилетняя внучка Потапыча подобралась незаметно. Она хитро и кокетливо крутила головой.

— Валяй! — Петров подставил девочке ухо.

— Саня и Ваня курят в гараже!

— Спасибо, Анюта! Ты настоящий друг, — ухмыльнулся Петров, вставая.

Конечно, близнецы лучшего не придумали, как устроиться у бензобака новенького отцовского джипа Курили одну сигарету на двоих. Не затягиваясь, набирали дым в рот и шумно выдыхали. На мордашках — блаженство вкушаемого запретного плода и легкое разочарование по причине горечи во рту.

Увидев отца, Ваня и Саня принялись испуганно совать сигарету друг другу: ты возьми, нет, ты держи. Петров забрал дымящийся окурок, бросил на пол и раздавил с такой свирепостью, словно это был тарантул. Затем протянул руку и грозно потребовал:

— Давайте!

— Что, папа? — хором спросили близнецы.

— Пачку и спички.

— Мы только одну у дяди Юры без спроса взяли, — пискнул Ваня.

— Прикурили от зажигалки в машине, — дополнил Саня.

Петров показал сыновьям кулак: сначала одному поднес к носу, потом другому:

— Поняли? Разбор полетов вечером. А сейчас идете и, как все воспитанные дети, участвуете в массовых забавах.

Со словами «да, папа! хорошо, папа!» близнецы пулей рванули из гаража.

Десятилетние Ваня и Саня с высоты своего возраста презрительно морщились, глядя на конкурсы и игры, которые клоун организовывал с мелюзгой вроде их сестры. Но тут бросились в первые ряды. С убранными за спину руками они грызли яблоко, с закрытыми глазами срезали игрушки на веревке. Вошли в азарт и чуть не подрались со своим дворовым приятелем Никитой, который жухлил во время бега в мешках.

Праздник завершился небольшим фейерверком, перепугавшим Маняшу и приведшим в полный восторг Ваню и Саню, которым позволили поджигать запалы.

Они надеялись, что суматоха с отъездом гостей, уборка территории, в которой они приняли активное участие, отодвинет кару или — еще лучше — папа забудет об их проступке. Не тут-то было.

В свое время Зину поразило, что Павел не только допускает, но и считает необходимым рукоприкладство в воспитании мальчиков.

— Пойми! — говорил он. — Мужчины уважают силу, а мальчишки часто только ее и понимают. Меня мама десяток раз стыдила и уговаривала не воровать яблоки в соседском саду. А отец один раз выдрал — сразу невкусными те яблоки стали. Ты меня осуждаешь, что я за драки их не виню. Но мальчишки должны драться! Ведь они во дворе или в школе — как в стае молоденьких волчат. Не научатся сейчас давать сдачи, не дрейфить, не бояться боли — потом уже никогда не научатся. Другое дело, чтобы не задирались первыми, не считали кулак главным аргументом Они между собой из-за какой-нибудь ерунды сцепятся, ты в обморок падаешь — ах, вы не любите друг друга! Зина, при чем здесь любовь? Они же неразлейвода, а драться натура просит. Не губи нашу натуру, Зина.

Петров чинил расправу в комнате мальчиков на втором этаже — так орал, что соседи за триста метров могли слышать. Зина с дочерью внизу, в гостиной, сидели в обнимку на диване.