Оружие Хаоса - Колин Капп

— Зачем они выкрасили всех нас в желтый цвет? — удивился Вилдхейт.

— Прежде всего потому, что ото единственный цвет кожи, который для народа Ра является неестественным. Исторически это имеет связь с легендарными Желтыми Бестиями, которые в предыстории внесли в сущность Ра примитивные звериные инстинкты. С психологической точки зрения это располагает к совершению преступления. Ра не чувствуют угрызений совести, убивая желтую жертву. Факт, что они сами окрасили ее в желтый цвет, замалчивается и игнорируется.

— Присвой кому-нибудь злое имя, и ты можешь с чистой совестью его повесить, — заметил Вилдхейт.

— Ха! Ты будешь счастлив, если они повесят нас. Ра не любят давать поблажку своим врагам.

Глава 13

Через час гигантский корабль отправился в путь. Нарастающий гул двигателей, в конце концов, перешел порог слышимости. Вилдхейт подозревал, что они скоро перескочат стык Вселенных. Он был доволен этим, поскольку Ра доставят его поближе к Оружию Хаоса. Закованный в хомут, заточенный в степах звездолета, он не мог себе представить, каким образом умудрится выполнить свое задание. Реакция Ра на действия Ветки и его самого доказывала, что им все Же предназначалось нанести мощный, сокрушительный удар по империи Ра. А что может быть сокрушительнее, чем уничтожение Оружия Хаоса?

Он уже довольно долго чувствовал себя как-то неуютно, так же как и на корабле Касдея при приближении к порогу скорости света. На этот раз, однако, когда они проникали в структуру светового барьера, ощущения были более сильными. Они стояли в очень неудобных позах, и это еще более усугубляло нестерпимую боль в каждой клеточке тела. Все почувствовали облегчение, когда огромный корабль наконец протиснулся между Вселенными и болевые ощущения исчезли.

Джегун, Асбель, Пенемон и Касдей сразу же были уведены стражниками.

— Что видно в узорах Хаоса, Ветка? — спросил Вилдхейт, закусывая губы.

— Окончательная катастрофа. Разум не в состоянии охватить ее величину. Это несчастье, при котором все остальное блекнет.

— Причиной ее является уничтожение Оружия Хаоса?

— Трудно сказать, но думаю, что нет.

— Что же это может быть?

— Узоры столь сложные, что их трудно прочесть. Знаю только, что это произойдет.

Вилдхейт задремал.

Время от времени он просыпался, чтобы увидеть, что Ветка не спит и спокойно наблюдает за ним. Он подивился ее внутренней силе, позволяющей ее организму функционировать, тогда как он, физически более сильный, был так измучен, что спал невзирая на все неудобства.

Его разбудил какой-то мужчина, видимо, врач. Он осмотрел плечо Вилдхейта, на котором сидел невидимый Коул, после чего стал заглядывать в свои записи, по-видимому, сравнивая их с увиденным. Он не нашел ничего достойного внимания, так как его осмотр был весьма поверхностен, и он не увидел сидящего симбионта.

Позже привели Касдея, хомута на нем уже не было. Физически этот человек не пострадал, однако глаза у него были такие испуганные, словно он пережил что-то, что полностью лишило его рассудка.

— Инспектор! Теперь твоя очередь. Твоя и этой девчонки. Я буду играть роль переводчика. Таким образом я выиграл пару часов жизни.

— А остальные трое?

— Они не представляли для Ра какой-нибудь ценности. Большой Гнев перерос сейчас в Большое Любопытство. Интерес к тебе и к этой девчонке, а также к той угрозе, которую вы представляете для Оружия Хаоса, пересилил желание немедленно покончить с вами. Они не могут поверить в существование такого мощного каталитического эффекта, но, с другой стороны, не могут подвергнуть сомнению вероятность осуществления их собственных предсказаний.

— Скажи им, — отозвался Вилдхейт, — что я требую снять с нас эти хомуты!

— Они накажут вас даже за попытку подумать об этом, — возразил Касдей.

— Кроме всего прочего, скажи им также, что они должны информировать обо всем их командира!

— Зачем это тебе?

— Судя по тому, что ты рассказал, Ветка и я являемся для них чем-то вроде легенды. А хорошая легенда не должна умереть.

— Думаю, что мне сохранят жизнь, чтобы я смог пересказать ее, — неуверенно пробормотал Касдей. — Однако нужно попытаться.

Он повернулся к охранникам и стал что-то втолковывать им подробно и быстро. Наконец, один из них вышел. Вернулся он через десять бесконечно длинных минут. За ним шел Ра, видимо, высокого ранга.

— Ты доставил им беспокойство, — спокойно проговорил Касдей. — Хомуты они сейчас снимут.

— Отлично! Будь праведным переводчиком, Касдей. Переводи не только смысл слов, но постарайся передать им также и наше настроение. И ничему не удивляйся.

— Хотел бы я знать, что ты задумал, инспектор.

— Я хочу воспользоваться нашими козырями так, как только смогу. Именно этому и обучают инспекторов в школах. Тебе разве не казалось странным, что для того, чтобы остановить надвигающуюся войну, Федерация ограничилась посылкой одного-единственного человека?

Офицер высокого ранга, который пришел со стражником, внимательно следил за тем, как с Ветки и Вилдхейта снимают хомуты. Субинспектор, в свою очередь, присматривался к офицеру, выбирая план действий. Лицо Ра было изборождено глубокими морщинами, массивный, как скала, череп был покрыт волосами серо-стального цвета и, видимо, содержал в себе колоссальный интеллект. Этот Ра, без сомнения, был существом незаурядным.

Ветка и Вилдхейт были препровождены в обширное помещение с ослепительно белыми стенами. Им приказали стать на небольшое возвышение, находящееся в центре этой комнаты. Офицер сел за стол и подпер голову рукой. Вооруженные охранники, по трое возле каждой стены, держали пленников на мушке. Касдей стал в стороне от линии огня, на случай, если спровоцированный инспектором Ра прикажет пристрелить пленников.

— С кем я говорю? — Вилдхейт сразу же перешел в атаку.

Офицер скривился, явно разочарованный.

— Перед тобой, землянин, Командующий Флотом. Командор Закиль из Научного Общества Военных Сил Ра. Я специалист по Хаосу, субинспектор.

Касдей переводил очень точно, стараясь передавать каждую интонацию в голосе.

— Несмотря на это, мы найдем общий язык, — улыбнулся Вилдхейт, потирая подбородок, — Мы ведь также специалисты: Ветка — по Хаосу, а я — по обороне Федерации. Это удача для вас, командор, что вы проявили терпение: в противном случае, я имел бы все основания обижаться на ваше гостеприимство. Понимаю, что вам необходимо вести себя осторожно, однако должен сказать, что у вас совершенно отсутствует представление о том, что вы делаете.