Человеческий рой. Естественная история общества - Марк Моффетт

сети, которые отличаются у разных людей[171]. Помимо перечисленных социальных связей, есть люди, в том числе и незнакомые нам, с кем мы разделяем особую принадлежность: некоторые с гордостью демонстрируют собственные маркеры, как, например, фанаты «Чикаго Беарз», надевшие бейсболки с эмблемой команды. И конечно, наше знакомство с другими не ограничивается только нашим обществом. Мы похожи на бонобо и саванных слонов не только тем, что знаем представителей других обществ, но и тем, что даже дружим с ними.

Обозначение наших обществ

Флаги, патриотические песни и похожие бросающиеся в глаза признаки принадлежности к государству – это лишь наиболее очевидные из разнообразных способов, с помощью которых люди выражают и воспринимают свои связи с обществом. Любая характеристика общества может служить маркером, созданным сознательно или нет, при условии, что, когда отклонения становятся достаточно серьезными, члены общества обнаруживают, что что-то неправильно. В то время как муравьи и голые землекопы полагаются на запах для идентификации членов своего сообщества, а кашалоты – исключительно на вокализации, для Homo sapiens в качестве маркера подойдет почти все, что угодно.

Определенные маркеры демонстрируются постоянно, и зачастую очевидным образом, как, например, предписанный обществом стиль одежды. Другие вступают в действие время от времени и связаны с ценностями, обычаями и идеями. Некоторые маркеры требуют сознательного намерения, например ношение при себе паспорта, тогда как другие являются сигналами, которыми члены общества не могут управлять, например цвет кожи (в некоторых обществах). Маркер вообще не обязательно должен быть связан с человеком; идентичность группы затрагивает не только людей, но может распространяться и на все, на что общество предъявляет права, возможно, даже на место, например Банкер-Хилл, или на объект, такой как Колокол свободы[172][173]. Исторические события также влияют на национальное самосознание. Некоторые могут быть столь же древними, сколь и сами общества, но постоянно появляются новые элементы. В Америке атаки 11 сентября 2001 г. стали определяющим моментом. Место, где находились башни-близнецы в Нью-Йорке, числа 9/11 и дата, которую они означают, – все стало частью того, как американцы видят самих себя и как их воспринимают другие. Это демонстрирует, насколько быстро новые аспекты нашей идентичности могут приобрести известность.

Для чужаков маркеры общества могут показаться незначительными или просто странными: например, обычай есть руками в Индии, а в Таиланде – традиция преимущественно пользоваться ложкой и никогда не использовать палочки. Существуют причудливые вещи, которые могут быть делом вкуса, но непредвзятый чужак по-прежнему сможет оценить их красоту: вспомните тональную систему индийской музыки или черные орнаменты на черной керамике индейцев пуэбло[174]. Произвольные и нелепые или нет, некоторые различия могут иметь последствия для жизни, как, например, практика вождения по левой или правой стороне дороги. А другие маркеры являются символами, отражающими взаимоотношения с потусторонним миром, как, например, множество египетских иероглифов, о значении которых можно догадаться моментально. Даже самые странные маркеры кажутся логичными тем, кто их использует. Белоголовый орлан и медведь, могучие хищники, представляют соответственно силу Соединенных Штатов и России, и связь с такими маркерами может быть могущественным социальным объединяющим элементом.

Маркеры могут подкрепляться или непосредственно определяться биологией. С одомашниванием животных несколько тысяч лет назад в человеческой популяции распространились определенные мутации, которые позволили взрослым людям переваривать лактозу, содержащуюся в молоке. В Танзании пастухи-скотоводы барабаиг[175], считающие молоко вкусным, живут рядом с охотниками-собирателями хадза[176], у которых молочные продукты вызывают тошноту. Без сомнения, такие отличия рациона еще больше усиливают физическое и культурное разделение этих народов[177].

Хотя люди в основном полагаются на зрение и слух при восприятии маркеров, значение вкуса очевидно. «Что такое патриотизм, как не любовь к еде, которую ел в детстве?» – гласит китайская пословица, и существует огромное разнообразие того, что может вызвать у людей слюноотделение[178]. Я ел жареных многоножек в Китае, маринованных ос в Японии, свиных эмбрионов в Таиланде, поджаренных муравьев в Колумбии, сушеных гусениц павлиноглазок в Южной Африке, сырых термитов в Намибии, личинок жуков в Новой Гвинее и нарезанную кубиками крысу в Габоне. Для тех, кто жаждет таких деликатесов, отвращение чужаков становится потрясением. И хотя мы не придаем первостепенного значения запаху так, как это делают муравьи, люди иногда высказываются неодобрительно об аромате дыхания или тела представителей других этнических групп[179].

Многие признаки, которые я называю маркерами, относятся к сфере культуры. Хотя слово «культура» часто ассоциируется с пантеоном интеллектуальных и творческих достижений общества, в широком смысле этот термин обозначает весь комплекс характеристик, передаваемых из поколения в поколение, преимущественно путем активного обучения. К одним из наиболее изученных особенностей, которые передаются по наследству, относятся нормы. Это представления, которые граждане разделяют в зависимости от своих ценностей и морального кодекса, в том числе склонность быть щедрыми или полезными и убеждения, касающиеся того, что является справедливым и правильным[180].

Поразительные культурные нормы и отличительные черты, подобные табу в отношении определенных видов пищи и национальным флагам, привлекают наибольшее внимание, но и разнообразные едва различимые маркеры, которые легко не заметить, крайне важны. Вспоминается сцена из фильма 2009 г. Квентина Тарантино «Бесславные ублюдки». Британский шпион в нацистской форме заказывает три кружки пива в немецком баре, подняв три средних пальца одной руки, вместо того чтобы вытянуть вперед указательный, средний и большой палец так, как это делают немцы. Последовавшая за этим перестрелка – классический, вызывающий замирание сердца Тарантино.

Исследование одних только жестов, специфических для культур, могло бы занять целые тома. В Италии кажется, будто у всех руки постоянно находятся в движении. Взмах рукой горизонтально перед собой с соединенными в виде буквы О указательным и большим пальцами означает «отлично»; рубящий жест одной рукой – предупреждение быть осторожным; обе руки, поднятые к лицу, говорят «скучно». Психолог Изабелла Поджи классифицировала более 250 таких жестов, многие из которых уникальны для Италии и существуют уже несколько столетий, а их значение зачастую более надежно, чем выраженное словами[181]. Жесты, очевидно, являются гораздо более древними, чем слова, и доведены до автоматизма настолько, что слепые люди размахивают руками, когда обращаются к незрячей аудитории[182].

Еще легче, чем жесты, пропустить невербальные акценты, которые усваиваются скорее подсознательно, чем в процессе обучения. Наш «радар» часто не улавливает эти признаки, даже несмотря на то, что они варьируются от одного общества к другому. В последнее десятилетие своей жизни Чарлз Дарвин опубликовал труд «Выражение эмоций у человека и животных», в котором он пишет, что самые главные человеческие эмоции универсальны для всего нашего вида[183]. Тем не менее лицевые мышцы, вовлеченные в выражение этих эмоций, задействуются немного по-разному в