Человеческий рой. Естественная история общества - Марк Моффетт

добывают пищу: погружаются ли социальные единицы клана на глубину или мигрируют вместе, остаются недалеко от островов или в открытом океане. Эти детали имеют значение, поскольку именно они служат причиной того, что каждый клан охотится на определенные виды кальмаров. Один клан, например, прекрасно себя чувствует в теплый период Эль-Ниньо[163], когда кальмаров трудно добыть. Согласно гипотезе, киты мастерски ловят добычу, только когда они объединяются с другими социальными единицами своего клана, так как пользуются одинаковыми методами охоты.

Такие различия, касающиеся способов добычи пищи, не детерминированы генетически. Поскольку самцы свободно спариваются с самками из любого клана, все кланы имеют одинаковый набор генов. На формирование стратегии влияют культурные факторы: киты учатся свойственным клану методам охоты у старших, подобно тому как дельфины изучают тактику ловли рыбы[164]. Благодаря простоте код ошибки в определении принадлежности к клану должны быть исключительно редкими.

Размножение муравьиного царства

Сообщества сосновых соек, голых землекопов, напоминающих поведением насекомых, и кашалотов представляют собой эволюционные отклонения среди сообществ позвоночных, большинство которых функционирует на основе индивидуального распознавания. Однако анонимные сообщества муравьев и, вне всяких сомнений, небольшое количество видов муравьев, образующих огромные суперколонии, по-прежнему выделяются своей сложностью, эффективностью и размерами. Каким образом первоначально формируется идентичность колонии муравьев и как это получается, что аргентинские муравьи формируют и поддерживают идентичность в таких масштабах, что получают статус суперколонии?

Как правило, новое сообщество муравьев рождается из уже существующего. Процесс начинается, когда зрелая колония выращивает будущих цариц – крылатых самок, – которые вылетают из гнезда и спариваются в воздухе, иногда с несколькими крылатыми самцами из других колоний. Затем каждая царица опускается на землю и сама выкапывает маленькое «начальное» гнездо, для того чтобы вырастить первый из своих многочисленных расплодов, из которого появляются муравьи-рабочие. Рабочие становятся оплотом сообщества. Генетические и экологические факторы обусловливают выработку ими запаха, отличающегося от запаха всех остальных, в том числе «родной» колонии царицы, и формирование идентичности. Численность свиты растет из поколения в поколение до тех пор, пока колония не достигнет зрелости и размера, характерного для данного вида муравьев, и на этом этапе из части куколок появляются новые царицы и самцы, которые покидают гнездо, чтобы через год дать начало следующему поколению сообществ. Царица-основательница остается со своей колонией, которая существует, пока она жива. Это может быть действительно долгий период: четверть века у муравьев-листорезов. С кончиной царицы-основательницы рабочие впадают в депрессию и вскоре погибают. Даже если дать колонии всю пищу и пространство в мире, она не проживет дольше, чем ее царица.

Суперколонии аргентинских муравьев обязаны повороту истории тем, что их население постоянно растет: большая суперколония – это дом не одной, а миллионов цариц, потому что царицы никогда не улетают. Передвигаясь пешком между гнездовыми камерами, разбросанными по территории, они остаются в своем родном сообществе, чтобы отложить еще больше яиц, из которых появляются муравьи, которые тоже остаются в колонии. Год за годом суперколония расширяется и заселяет любой подходящий уголок или трещину.

До тех пор пока одинаковый запах производится во всех, зачастую довольно обширных владениях суперколонии, сообщество остается целым. Казалось бы, такого постоянства невозможно достичь, и все же мы можем представить метод автокоррекции, встроенный в систему. Предположим, у одной из многих цариц произошла мутация в гене, влияющем на маркер колонии. Любые другие генетические изменения, связанные с ее поведением или морфологией, не играют роли в ее признании колонией. Однако, если запах этой царицы больше не будет соответствовать идентичности муравьев вокруг нее, рабочие убьют ее до того, как она отложит яйца. Мутация исчезнет без следа. Результатом такой непрерывной очистки является приверженность муравьев общей идентичности не просто в одном гнезде, как у большинства видов муравьев, а на расстоянии в несколько сотен километров. С одинаковой идентичностью от одного конца до другого суперколонии достигают своего рода бессмертия. Вспомните о четырех калифорнийских колониях, которые являются теми же самыми сообществами, что оккупировали штат сто лет назад. И они не проявляют никаких признаков замедления роста, хотя иногда и возникают слухи об обратном[165].

Эту реальность трудно осознать, когда находишься в Калифорнии, где всюду кишат муравьи Большой колонии. Ряд биологов задается вопросом о том, действительно ли суперколония может быть одним сообществом. Не обходится и без перегибов: так, некоторые ученые предполагают, что, поскольку население суперколонии никогда не представляет собой сплошную массу на земле, то это и не сообщество вовсе, а скорее созвездие из множества сообществ. Однако такое неоднородное распределение муравьев больше связано с пригодностью среды обитания, чем с социальным поведением или идентичностью жителей. Например, муравьи избегают чрезмерно сухих участков. Но включите машину для поливки газонов в жаркий день – и два пятна (участки, занятые муравьями) без труда расширятся и сольются в один.

Если тех же экспертов настойчиво спросить, могут ли миллиарды этих муравьев представлять собой сообщество, то ученые, скорее всего, осторожно ответят, что муравьи действуют так, будто это одно сообщество, даже с их неоднородностью и существованием генетической изменчивости в разных участках в рамках суперколонии. Мой ответ: конечно же! Какой еще критерий нужен при определении, что считать сообществом, как не выбор самих членов сообщества в отношении того, кто должен там находиться, а кто – нет? До тех пор пока муравьи признают друг друга и отвергают чужаков, площадь занятого ими участка и разнообразие членов сообщества важны не больше, чем они имеют значение в таком государстве, как Соединенные Штаты, со всеми его этносами и политическими спорами.

У муравьев с задачей хорошо справляются простые маркеры. Когда энтомолог Джером Ховард переместил муравья-рабочего с одной стороны колонии листорезов на другую сторону на расстояние в несколько метров, муравьи на новом месте иногда останавливались, чтобы проверить вновь прибывшего. Возможно, население такого мегаполиса с множеством магистралей и боковых дорог не полностью перемешивается, так что от участка к участку накапливаются едва заметные различия в запахе – незначительные отличия национального флага. Тем не менее после секундного проявления слабого интереса новичку позволили беспрепятственно продолжать заниматься своим делом: к нему по-прежнему относились как к члену колонии.

Аргентинские муравьи, учитывая масштабы их колонии, кажутся потрясающе сплоченными. Этот биологический вид привлекает внимание к тому, каким образом индивидуумы могут оставаться членами сообщества, независимо от того, насколько мало они сотрудничают или взаимодействуют. Аргентинские муравьи прекрасно переносят океанские путешествия; именно так четыре суперколонии впервые прибыли из Аргентины в Соединенные Штаты. Почти так же успешно перемещаясь на наших самолетах, поездах и автомобилях, суперколонии проложили себе путь по всему миру и при