Сильнее времени (Книга 1) - Александр Казанцев

Казанцев Александр

Сильнее времени (Книга 1)

Александр Петрович КАЗАНЦЕВ

Сильнее времени

Книга первая

Роман "Сильнее времени" - попытка известного писателя-фантаста А. Казанцева заглянуть в завтрашний день нашей планеты и угадать пути развития человеческой цивилизации. Герои романа А. Казанцева улетают к звездам, открывают планеты, на которых живут разумные существа, совсем непохожие на земные, устанавливают с ними контакты... Возвратившись на Землю, они застают на ней уже единое коммунистическое общество. Перед их глазами предстают желанные картины жизни новых людей. Они приезжают в Москву будущего, видят, как далеко в своем развитии шагнула за время их полета родная планета, участвуют в разработке планов дальнейшего улучшения жизни. Роман "Сильнее времени" тепло встретят читатели, умеющие мечтать, интересующиеся проблемами завтрашнего дня и будущим человечества.

НИЧТО ВЕЛИКОЕ В МИРЕ НЕ СОВЕРШАЛОСЬ ВЕЗ СТРАСТИ. ГЕГЕЛЬ

Часть первая. ГОЛОС ЗВЕЗД

Уста премудрых нам гласят: Там разных множество светов: Несчетны солнца там горят, Народы там и круг веков. М.В. Ломоносов

Глава первая. ВЕЧНЫЙ РЕЙС

Памятник Роману Ратову был поставлен при жизни, но уже без него: мраморный пилот, пристегнутый мраморным ремнем к мраморному креслу, в горькой задумчивости смотрел как бы из невообразимой дали Вечного рейса. Массивный монумент высился над улицей. Он разделял встречные потоки машин и будто хотел остановить мчащихся людей, предупредить их, что нет в мире сил, которые позволили бы человечеству, наперекор природе, вырваться из своей земной колыбели в просторы Вселенной...

Роман Ратов возглавлял экспедицию к Марсу. В пути у корабля оторвался один из реактивных двигателей управления. Без него корабль не мог вернуться на Землю. Однако экипажу предстояло жить долго - установка для получения искусственной пищи способна действовать много лет. Все это время космонавты, сознавая свою обреченность, будут лететь к звездам, достичь которых при жизни не смогут... Экипаж Романа Ратова до последней возможности поддерживал связь с Землей. По мере удаления от нее улавливать затухающие сигналы далекого передатчика становилось все труднее даже чуткими радиотелескопами. В числе тех, кто принял последнюю радиограмму Ратова, был его сын, Арсений, - он не покидал радиообсерватории, чтобы при появлении желанных сигналов оказаться на месте. На этот раз прием происходил на пределе чувствительности радиотелескопа. Поднявшись со стула, Арсений с замиранием сердца слушал исчезающий родной голос, усилить который не удавалось из-за радиошумов. Роман Ратов, против воли своей покидая на неуправляемом корабле Солнечную систему, пересекал пояс астероидов между орбитами Марса и Юпитера. И он сообщил о своих наблюдениях малой планеты Веста, крупном осколке когда-то существовавшей планеты Фаэтон. Как и другие планетные обломки, она двигалась в кольце астероидов, на прежней планетной орбите. Роман Ратов спешил передать, что рассмотрел на Весте песчаную пустыню, четкую линию исчезнувшего моря и геометрически правильную россыпь скал. - Очень похоже... на руины города, - доносился сквозь треск помех еле слышный голос. Как завещание отца, сжав кулаки и став по стойке "смирно", выслушал Арсений Ратов предупреждение человечеству о том, что взрыв сверхмощного ядерного устройства в состоянии вызвать цепную реакцию превращения всего водорода морей в гелий, вызвать термоядерный взрыв океанов планеты. Именно так объяснил Роман Ратов, почему не разлетелись обломки планеты, которая, как он предположил, сначала лишь треснула под влиянием сил взрыва наружной водяной оболочки, а уже потом развалилась на части из-за тяготения Юпитера и Марса. Говоря все это, он думал о Земле, он не хотел ей подобной судьбы... Ратова не могли успокоить сообщением о том, что земная цивилизация вскоре после отлета его корабля миновала опасный период развития - за океаном трудящиеся массы уничтожили последний оплот капитализма в Америке и вошли в Объединенный мир. Все время, пока звучал далекий голос, Арсений Ратов окаменело стоял возле аппарата и неотрывно смотрел в окно на гигантскую чашу радиотелескопа. Он мысленно представлял себе бездействующую кабину управления и в ней - отца, продолжавшего жить тревогами Земли. Рядом с Арсением стоял его друг Костя Званцев, тоже радиоастроном. Оба они давно поняли, что нельзя послать вдогонку за Романом Ратовым спасательную экспедицию. По старинной поговорке, легче было попасть через море в летящую пулю пулей, чем найти пылинку в безмерных просторах Вселенной.

Арсений тяжело переживал свое несчастье. Он не мог оплакивать живого отца, но и не мог надеяться на встречу с ним когда-либо. Постоянная дума о Вечном рейсе сделала Арсения самоуглубленным, замкнутым. Даже говорить он стал кратко и скупо. Он знал мечту отца - отправиться в звездный рейс - и поклялся выполнить то, что не привелось осуществить Роману Ратову. Костя понимал это и был уверен, что Арсений не способен бесплодно горевать. Он сразу почувствовал, что после радиограммы отца о Весте друг его что-то задумал. В комнату вошел профессор Игнатий Семенович Шилов, руководитель радиообсерватории. Он был прям и высок, хотя и не так широк в плечах, как Арсений. Седую голову профессор слегка откидывал назад, словно пытался рассмотреть что-то выше собеседников. Костя Званцев, неистощимый остряк, подшучивал над ним, припоминая из истории Древней Руси надменного князя Андрея Первозванного, который, оказывается, не мог сгибать шеи из-за сросшихся позвонков. - Арсений Романович, - печально начал Шилов глубоким, грудным голосом. Снова приняли сигнал отца? Глубочайшее соболезнование. Имя его не будет забыто. Костя сверкнул черными цыганскими глазами на шефа, но тот продолжал: - Неужели же только такими жертвами можно убедить человечество, что нет нужды людям достигать небесных тел? Если бы на нас, радиоастрономов, тратили те средства, которые пожирают космические ракеты, мы сообщили бы миру о Вселенной куда больше, чем это могут сделать космонавты. - Простите, - глухо отозвался Арсений. - В радиоастрономию верю. Но отец сообщил о Фаэтоне. Разумные существа, должно быть, погубили его ядерной войной. - Погибшая братская цивилизация! - вздохнул Шилов. - Старая песня. Однако пора получать подобные сведения без риска оказаться в Вечном рейсе. - Согласен. Лучше увеличить чуткость радиотелескопов в миллиарды раз. Есть идея. - Вот как! - насторожился Шилов и, усмехнувшись, добавил: - Рад, что горе не мешает вам. Поговорим на семинаре. Шилов был известным ученым, выдвинувшим немало гипотез. Однако чужих гипотез не терпел. Методично занимаясь приемом возможных радиосигналов других миров, он вместе с тем не допускал мысли, что высокоразвитые цивилизации могут, как это предполагал кое-кто, посылать сигналы не направленными лучами, а во все стороны, изотропно. Для этого требовалась сказочно большая энергия. Приходилось допускать, что цивилизации могут быть трех типов: достигшие земного уровня, овладевшие энергией своей звезды и, наконец, использующие энергию всех звезд галактики. Шилова коробили подобные нелепости. Он не уставал говорить, что цивилизации "разумян" разделены непреодолимыми расстояниями, поскольку кораблям достигнуть скоростей, близких к скорости света, невозможно. Когда обсуждался вопрос о том, сколько энергии может тратить звездная цивилизация на свои нужды и на общение с братьями по разуму, он отрезал: "Не больше, чем есть в звезде!" - и вспоминал слова древнего поэта Грузии Шота Руставели: "Из кувшина можно выпить только то, что было в нем".