Строптивая - Доминик Данн

Голос Киппи прозвучал повелительно, и Жюль заметил это. Он прикрыл трубку телефона рукой.

– О чем ты говоришь? – спросил он.

– Я говорю, прими приглашение.

– Что тебе известно об этом приглашении?

– Скажи мисс Мейпл, чтобы она сообщила о вашем согласии, Жюль, – сказал Киппи.

Жюль и Киппи пристально посмотрели друг на друга.

– Отклоните приглашение, мисс Мейпл, – сказал Жюль и повесил трубку. – Твоя мать никогда не пойдет в дом Каспера Стиглица.

– Пойдет, если ты скажешь ей, что надо идти.

– Ничего не понимаю, – сказал Жюль. – Ты знаешь этого Каспера Стиглица?

– Нет.

– Откуда же ты знаешь о приглашении?

– Знаю, и все.

– И что же тебе известно?

– Кое-кто будет там, потому что хочет встретиться с тобой.

– Кто?

– Не могу сказать.

– Лучше, черт возьми, скажи.

– Арни Цвиллман.

– Арни Цвиллман? – Жюль был явно потрясен.

– Ты знаком с ним? – спросил Киппи.

– Конечно, нет. А ты?

– Да.

– Откуда тебе знакома эта личность?

– Ты говоришь, как мама, – сказал Киппи, – она всегда говорит: «Откуда тебе знакома эта личность?»

Жюль не обратил внимания на это замечание.

– Этот человек – гангстер, – сказал он. – Он поджег «Вегас Серальо» ради страховки.

– Но его не уличили, – сказал Киппи.

– И он – карточный шулер. В его комнате для игры в карты в потолке установлена электрическая система подглядывания, а над потолком прячется человек, который с помощью этой системы передает ему электрические сигналы, сообщающие о картах партнера.

– Ты многое знаешь об Арни, хотя не знаком с ним.

– Скажи мне, Киппи, что тебя связывает с ним?

В этот момент в комнату вошла Паулина, одетая в черное. Она только что вернулась из морга, где тело Гектора Парадизо было выставлено для прощания.

– Ну как? – спросил Жюль.

– Кошмар, – сказала Паулина. – Бедный Гектор. Он бы все это возненавидел. Такие рыдания. Латиноамериканцы плачут так громко. Молитвы тянулись так долго, что мне чуть не стало плохо. А цветы! Никогда не видела таких ужасных цветов. Розовые гладиолусы. Оранжевые лилии. Как раз те, что я ненавижу. Завтра, на похоронах, будет лучше. Роуз Кливленд и Камилла все организуют сами, а Петра фон Кант сама подберет цветы. – Она повернулась к Киппи. – Как ты себя чувствуешь, дорогой? Как твой зуб? Дай посмотреть. О, прекрасно. Наш доктор Шей хорошо потрудился. Как палец? Сильно болит? Я так рада, что собачку забрали из нашего дома. Налей мне вина, дорогой. Твоя мама совершенно вышла из строя.

Киппи налил в бокал вина. Подавая ей бокал, он увидел, что она лежит в шезлонге, приподняв ноги.

– Спасибо, дорогой. Как хорошо, что вся семья в сборе в мое любимое время дня. Как давно мы не были вместе.

Она посмотрела на мужа и сына и улыбнулась. Не разделяя ее воодушевления, оба кивнули головами в знак согласия. На какой-то момент воцарилось молчание.

– Каспер Стиглиц приглашает нас на обед, – сказал Жюль.

– Каспер Стиглиц? Для чего? – спросила Паулина, фыркнув на абсурдность такого предложения.

– И посмотреть фильм, – добавил Жюль.

– О, Боже, мы не знакомы со всеми этими людьми, – сказала Паулина. По ее мнению, здесь нечего больше было обсуждать.

Жюль повернулся к Киппи и пожал плечами, как бы показывая, что он старался, но все напрасно.

Киппи, взглянув на Жюля, начал перебирать струны гитары.

– Мое последнее сочинение, – сказал он, – нечто вроде легкой песенки. – Он начал петь низким приглушенным голосом:

«Фло – имя любовницы моего отчима,Она живет на улочке под названием Азалия,Каждый день без пятнадцати четыре…»

Жюль, редко чему удивлявшийся в жизни, был ошеломлен.

– Что бы это ни было, дорогой, это мило, но в данный момент мне не до музыки. У меня так болит голова.

– Извини, мам, – сказал Киппи, откладывая гитару. – Арни Цвиллман тоже будет на обеде.

– Кто, скажи на милость, этот Арни Цвиллман? – спросила Паулина.

Она произнесла имя с такой интонацией, что не оставалось сомнения в ее отношении к этому человеку.

– Тебе он понравится, мам. Арни Цвиллман из старой воровской семьи. Старые ворованные деньги. Занесен в официальный список мафии. Не похож на твоих новых знакомых. Ты полюбишь его.

Паулина засмеялась.

– Жюль, тебе не кажется, что сын подсмеивается надо мной? – спросила она.

Жюль не ответил.

– Откуда тебе знакома эта личность? – спросила она Киппи.

Киппи рассмеялся. Он очень любил мать. Он гордился ее красотой. Во всех школах, что он посещал, ученики наперебой оказывали ему внимание, чтобы он только познакомил их с матерью, но со своей стороны она никогда не стремилась очаровать их. Он всегда был внимателен к ней в ее дни рождения и на Рождество. Но ему не нравилась ее светская жизнь, и он терпеть не мог Жюля Мендельсона. Он никогда с ней не откровенничал, хотя знал, что она не выдаст его секреты.

– Мне бы хотелось, чтобы мой сын проводил больше времени в компании людей, с которыми он вырос, вместо того, чтобы общаться с такими подозрительными типами, – сказала она. – Я просто не понимаю, где ты с ними знакомишься, Киппи.

– Послушай, Паулина, – неожиданно вмешался Жюль, поднимаясь с кресла. – Думаю, нам лучше пойти к Касперу Стиглицу. Только в этот раз.

– Представить не могла, что услышу подобное от тебя, Жюль. Я думала, что ты не переносишь всех этих киношников, – сказала Паулина, – «Они только и знают, что говорить о кино». Не это ли ты всегда о них говоришь?

– Я думаю, что нам лучше пойти, – мягко повторил Жюль, глядя на Паулину взглядом, означавшим, что она должна подчиниться его желаниям.

– Поступай, как знаешь, Жюль, – сказала Паулина. – Ты иди, а у меня нет ни малейшего желания. Я не знаю этого человека и не понимаю, почему я должна идти к нему на обед.

Жюль снова посмотрел на Киппи и неопределенно махнул рукой, как бы показывая, что он уговорит Паулину пойти, когда придет время.

Ванда заканчивала делать ежедневный массаж Арни Цвиллману, когда Киппи пришел навестить его. В ожидании, когда Ванда закончит, Киппи устроился в другой комнате и читал журнал.

– Хочешь принять массаж? – спросил Арни, выходя из массажной и завязывая махровый халат.

– Нет, спасибо, – сказал Киппи.

– Она приведет тебя в чувство, если тебе не по себе, – сказал Арни.

– Нет, спасибо, – повторил Киппи.

– До завтра, Ванда, – сказал Арни. Он подошел к бару и налил себе стакан апельсинового сока. – Тебе тоже не мешает это выпить.

Киппи кивнул.

– Что сказал отчим? – спросил Арни Цвиллман.

– Он пойдет, – ответил Киппи.