Строптивая - Доминик Данн

– Почему вы решили, что это моя машина? Фло пожала плечами.

– Вы подходите друг другу, – сказала она. Жюль не ответил.

– Среди наших посетителей нет никого, кто бы мог позволить себе иметь такую машину. Вы ее взяли напрокат или она ваша?

Жюль смущенно пробормотал: «Моя собственная». Ему не хотелось продолжать разговор на эту тему.

– Конечно, я с удовольствием прокачусь с вами, – сказала она и разразилась громким смехом, покраснев при этом. – Эй, я шучу. Всю жизнь я мечтала прокатиться в «роллс-ройсе».

– Это не «ролле», – сказал Жюль.

– А что же?

– «Бентли».

– «Бентли», что такое «бентли»? Никогда не слышала о «бентли». – В ее голосе послышалось разочарование.

– Ну, вроде «роллс», делает та же компания, – сказал Жюль, как бы защищая свою машину. Он понимал, что весь их разговор – полный абсурд, недостойный его.

– Значит, более дешевая модель? – спросила Фло.

– Да, вероятно, но не на много дешевле. – Он посмотрел в соседнюю кабинку, чтобы удостовериться, слышал ли кто-нибудь их разговор и не узнал ли его кто-нибудь. Ему захотелось выбраться из этой кабинки, где он сидел. Он представил, как он встает, оставляет на столике крупную купюру, чтобы оплатить кофе и чаевые, и выходит из кафе. Но вместо этого он пододвинул к ней свою чашку, чтобы она налила ему еще кофе.

Как мотылек летит на свет, так и Жюль начал все чаще посещать кафе «Вайсрой». Через окно из кабинки, где он обычно сидел, было видно высокое здание. Золоченые буквы сбоку от входа в здание извещали, что это «Строение Жюля Мендельсона», в котором находился его офис, хотя пока никто в кафе не связывал его имя с этим зданием и вывеской.

Однажды утром Фло заставила его ждать, пока шутливо болтала с молодым парнем у стойки, которого Жюль узнал по прежним посещениям кафе. Он заметил, что парень красив, одет в черные очень узкие джинсы, и сам удивился, что испытывает чувство злости и ревности. Когда, наконец, Фло подошла к его столику, он был холоден и неприветлив.

– Проглотили язык? – спросила она. Она иногда пользовалась выражениями, которые он терпеть не мог.

– Кто тот парень, с которым вы разговаривали у стойки? – спросил он, когда она принесла ему кофе.

– Какой парень?

– Тот блондин.

– А этот. Это Лонни. – Она показала на парня пальцем.

– Вы, кажется, дружны с ним?

– О, пожалуйста!

– Почему он вечно тут околачивается?

– Пьет кофе, как и вы. Да вы не ревнуете ли меня к Лонни?

– Ревную… Конечно, нет. Почему я должен ревновать? Я просто хотел узнать, кто он.

– Позвольте мне рассказать о Лонни. Лонни не интересуется, повторяю, не интересуется симпатичными девушками, вроде меня, поверьте. Лонни интересуется богатыми старичками, вроде вас, у которых есть машины, как у вас.

Жюль побагровел. Ему не нравилось, когда его называли стариком. Ему тогда было пятьдесят три года, и он не считал себя старым. Он начал терять вес. Он начал правильно питаться – рыба, приготовленная в грилле, зеленый шпинат – отказывался от хлеба и десерта. Даже Уилли, его парикмахер, который бреет его каждое утро в половине шестого, заметил как раз в то утро, что он в хорошей форме и помолодел.

Фло поняла, что обидела его.

– Я не имела в виду старыми, – сказала она, я имела ввиду старше его по возрасту. Лонни был другом того знаменитого писателя, который умер. Как же его фамилия? Уверена, вы слышали о нем. – Она приложила палец к губам, пытаясь вспомнить фамилию. – Бэзил Плант, кажется. Как бы то ни было, предполагают, что Лонни украл у него рукопись неоконченного романа или что-то в этом роде. Кто-то рассказывал мне об этом, но я слышу столько разных историй в «Вайсрое», что не могу их точно запомнить.

Жюль покачал головой. Его не интересовал рассказ о молодом человеке.

– Керли думает, что вы положили глаз на меня, – сказала Фло, меняя тему разговора.

– Кто такой Керли?

– Управляющий. Вон там стоит, разговаривает с Лонни. Он говорит, что вы садитесь только за мой столик и оставляете такие большие чаевые, которые не дает никто из посетителей.

Жюль не ответил. Он поднес «Лондон Файнейншнл Таймс» ближе к лицу, как будто заинтересовался какой-то статьей, а на самом деле, чтобы скрыть покрасневшее лицо. Больше всего он боялся, что о нем могут говорить, хотя был уверен, что Керли или кто другой в «Вайсрое» не знают, что он Жюль Мендельсон. Он сам иногда задавался вопросом, а знает ли он сам Жюля Мендельсона? Тот Жюль Мендельсон, которого он знал, никогда бы не стал ежедневно ходить в кафе на бульваре Сансет и просиживать там больше часа в кабинке, чтобы не отрывая глаз разглядывать рыжеволосую официантку, которую зовут Фло Марч. В тот же день он пригласил Фло Марч прокатиться в его «бентли».

Платье на ней было дешевое и броское. Жюль подумал, что оно ей не идет: юбка слишком короткая даже для ее красивых ног. Он привык видеть ее в розовом форменном платье, простого покроя, а потому был несколько разочарован ее видом.

– Знаешь, что мне нравится в тебе, Жюль? – спросила она.

– Что?

– Ты вел себя, как неопытный и неуклюжий мужчина, когда приглашал меня прокатиться, как будто ты не привык иметь дело с такими девушками, как я. Меня это тронуло.

– Я подумал, что ты согласилась только за-за моей машины.

– В какой-то степени и поэтому, – сказала она и оба рассмеялись. Он заметил, что она сама получает удовольствие от собственного юмора. Когда она говорила что-нибудь смешное, то смеялась от всего сердца вместе с ее слушателем над своими шуточками, порой несколько грубоватыми.

– Ты мало смеешься, Жюль. Кто-нибудь говорил тебе об этом?

– Сам догадываюсь.

– Хочешь знать, что мне еще в тебе нравится?

– Конечно.

– Ты не начал приставать ко мне в первую же минуту, когда мы оказались одни в твоей машине.

– Ну, это не означает, что мне не хотелось этого.

– Я понимаю, но все-таки ты не приставал. Ты ведешь себя как джентльмен, а я к этому не привыкла, встречаясь с другими парнями.

– Я ведь даже не знаю твою фамилию, – сказала Фло, выходя из «бентли» на стоянке около «Вайсроя».

– Какое это имеет значение?

– Нет, прошу, скажи.

– Мендельсон, – сказал он тихо.

Она посмотрела на него. От удивления открыла рот.

– Как в названии «Крыло для пациентов семьи Жюля Мендельсона» в больнице Седарс-Синай?

Жюль кивнул.

– Это ты?

Жюль опять кивнул.

– Там умерла моя мама. В ожоговом отделении. Она обгорела при пожаре гостиницы.

– Мне очень жаль.

Воодушевление покинуло ее, она стала задумчивой.

– Спокойной ночи, – сказала она, захлопнув дверцу и направилась к своей машине, но затем обернулась и посмотрела на него. Он сидя провожал ее взглядом. Она вернулась к его машине, открыла дверцу и просунула голову в кабину.