Молилась ли ты на ночь? - Елена Логунова

– Но ты права, я, пожалуй, лягу, – сказала Томочка, обессиленно опускаясь на диван. – Захлопнешь дверь, когда будешь уходить, ладно?

Я поняла, что меня выпроваживают, но нисколько не обиделась. Ей и впрямь лучше отдохнуть, поспать, а я уже выполнила свою миссию – посочувствовала, помогла, чем смогла.

Томочка улеглась и завернулась в плед, а я выключила свет в прихожей, проверила, закрыт ли на кухне газ, пожелала бедняжке скорейшего выздоровления и ушла. Наружную дверь, как Томочка и просила, я захлопнула и на всякий случай еще немного подергала, проверяя, закрылся ли замок.

На шум из соседней квартиры снова высунулся недремлющий очкарик со своим букетом. Увидев меня, он попытался спрятаться обратно, но я крепко ухватила его за предплечье, подтянула к себе поближе и проникновенно сказала:

– Слушай, Ромео! Томочка неважно себя чувствует, и ей сейчас гораздо больше, чем любые знаки внимания, нужны тишина и покой. Хочешь сделать принцессе приятное – охраняй ее башню, как верный дракон.

– То есть? – озадаченно выдохнул очкарик.

Очевидно, в героической роли огнедышащего стража он себя как-то не представлял.

– То есть сиди себе на ближних подступах и приглядывай, чтобы спящую красавицу не тревожили никакие бармаглоты!

– А если вдруг? – встревоженно спросил очкарик, проникаясь важностью своей миссии.

– Тогда не парься и лупи их промеж рогов! – разрешила я и зашагала вниз по лестнице.

Того жирного бармаглота, которого я самолично свалила с копыт, врезав ему по месту произрастания рогов, внизу уже не было. Зато во дворе стояла знакомая красная тачка господина Куконина, и сам Юрий Павлович сидел за рулем, нервно барабаня пальцами по кожаной оплетке. Я увидела это, потому что не поленилась подойти поближе к иномарке и заглянуть в окошко со стороны водителя.

– Сидите? – язвительно спросила я безрадостно призадумавшегося Куконина. – И правильно, привыкайте: лет пять сидеть придется, я думаю!

Куконин подпрыгнул, стукнулся макушкой о потолок машины и ойкнул.

– Ничего, шишки не будет, – успокоила я. – То ли дело у бедняжки Томочки – и шишки, и ссадины, и синяки!

– Инна, это вы? – Куконин узнал меня и с новой прической. – Вы у Томочки были, да? Как она?

Я немного помолчала, раздувая ноздри в сердитом сопении, но потом все-таки ответила – если это можно было считать ответом:

– А как вы думаете?

– Пожалуйста, Инна! – задергался он. – Садитесь в машину, давайте поговорим!

– Не о чем мне с вами разговаривать! – заявила я, но в машину все-таки села.

Мне вовремя пришли на ум два веских аргумента в пользу предложения господина Куконина. Первый – что его вина еще не доказана. Второй – что в машине несравненно теплее и уютнее, чем на продуваемой ледяным ветром троллейбусной остановке, а беседу о Томочкином самочувствии мы вполне можем провести по дороге к моему дому.

Я залезла в машину, сложила руки на коленях и строго посмотрела на Юрия Павловича.

– Как там Томочка? – робко повторил он.

– Плохо, – отрезала я.

Куконин жалобно моргал, вымогая подробностей, и я нехотя объяснила:

– Врач ее осмотрел и зафиксировал различные травмы, справка уже в милиции.

– Травмы серьезные?

– А вы не знаете?

Куконин побагровел:

– Инна, клянусь вам, я тут совершенно ни при чем! Я уложил Томочку в постель, она сразу уснула, и я ушел!

– Положим, вы ее не уложили в постель, а бросили туда, стукнув головой о деревяшку! – напомнила я.

– Это была случайность, я не хотел, просто силу не рассчитал, Томочка ведь такая легонькая! – вскричал несчастный Юрий Павлович.

– Расскажите это следователю, – посоветовала я и, жестом остановив открывшего рот Куконина, потянулась за ожившим мобильником. – Алло?

– Это гражданка Кузнецова Индия Борисовна? Следователь Палкин беспокоит.

Поразившись такому совпадению, я отлепила трубку от уха и изумленно посмотрела сначала на нее, а потом на Куконина.

– Вот, как раз следователь звонит! – сказала я Юрию Павловичу и снова воссоединила ухо с трубкой: – Слушаю вас!

– Это не вы меня, а я вас хочу послушать, – сказал следователь Палкин, которого я тут же представила тощим длинноносым дядькой с ехидной улыбкой. – Будьте любезны, Индия Борисовна, посетите меня в моем кабинете, я жду вас с большим нетерпением!

– Хорошо. А куда ехать? – спросила я, стараясь при Куконине не показать, что я встревожена и растеряна.

Следователь Палкин достаточно подробно ответил на мой вопрос, прибавил еще, что ждет меня как можно скорее, и отключился. Я сделала то же самое и расфокусированным от задумчивости взглядом посмотрела на Куконина, который за время моей короткой беседы со следователем приобрел не просто бледный, а прямо-таки зеленый вид.

– Что? – шепотом спросил он.

– То! – ответила я и со вздохом сожаления полезла из теплой машины.

От намерения прокатиться на шикарной машине Юрия Павловича я была вынуждена отказаться. Поскольку к делу об изнасиловании Томочки я не имела никакого отношения, логично было предположить, что к следователю меня вызывают совсем по другому делу, скорее всего – о похищении уникальных ценностей, то есть слонов и кинжалов. Мне по понятными причинам совсем не хотелось оповещать широкую общественность о том, что меня, порядочную девушку из приличной семьи, обвиняют в воровстве и попутно клеймят как проститутку. Поэтому ни объяснять что-либо любопытствующему Куконину, ни даже вести в его присутствии телефонные разговоры на эту неприятную тему я решительно не желала. Уж лучше я на троллейбусе к следователю прокачусь!

Я коротко и решительно распрощалась с Юрием Павловичем, который ужасно разволновался, вообразив, что я иду к следователю по его вопросу, и, не слушая никаких уговоров, заскользила к остановке. Там уже скопилось немало таких же, как я, безлошадных конькобежцев. Я пробурилась сквозь толпу, чтобы спрятаться за чужими спинами от пронизывающего ветра, достала мобильник и позвонила Трошкиной.

– Ну, чего тебе? – неласково отозвалась подружка. – Только я надумала лечь поспать – тут ты звонишь! Портишь мне тихий час!

– Возможно, у нас с тобой скоро будет очень много тихих часов и даже лет, – зловеще пообещала я. – Знаешь, сколько нам дадут за слона?

– Денег? – уточнила Алка.

– Лет! Меня только что вызвал следователь!

– Да ну? И что? – забеспокоилась Трошкина.

– Пока не знаю. Позвоню, когда выйду, – пообещала я. И добавила специально, чтобы понервировать Алку: – Если выйду, конечно.

– Кузнецова! Ты там язык не распускай! – разволновалась подружка. – Смотри не сболтни чего-нибудь лишнего!

– А что у нас лишнее?

– Ну-у-у… – она хорошенько подумала. – Слоновью тему обсуждай, куда деваться, а вот в разговоры про кинжал, украденный у Хризопразова, лучше не вступай. Очень уж темная история с этим кинжалом. И вообще, прежде чем что-нибудь сказать, как следует подумай! Чтобы не сболтнуть лишнего, старайся говорить поменьше. Лучше всего вообще прикинься, что у тебя проблемы с речью – заикание, например. Спросят тебя о чем-нибудь, а ты начинай бекать и мекать, да тяни эту распевку подольше, авось следователю и надоест с тобой мучаться.

– Я притворюсь, будто у меня зуб болит! – осенило меня. – Буду жалобно скулить, корчить рожи, слушать вопросы вполуха и скупо цедить слова сквозь стоны!

– С рожами – это ты хорошо придумала, заодно и мимику замаскируешь, на тот случай, если следователь окажется хорошим физиономистом, – одобрила идею Алка.

Моему ангелу-хранителю эта выдумка, похоже, тоже приглянулась, так что он мне малость пособил: трясясь в троллейбусе, я больно прикусила язык, так что вошла в кабинет следователя Палкина с натуральной болезненной гримасой.

– Здрасьте, я Кузнецова. Вызывали? – простонала я, показательно баюкая ладонью щеку.

– Здрасьте, я Палкин. Вызывал! – в тон ответил следователь, которому гораздо больше подошла бы фамилия Булкин.

На того тощего носастого дядьку со змеиной улыбкой, которого я успела себе вообразить, он был похож не больше, чем Санчо Панса на Дон Кихота. Господин Палкин оказался сдобным толстяком с тремя подбородками и носиком-пуговкой.

– Присаживайтесь! – Палкин-Булкин коротко кивнул на обшарпанный деревянный стул, прикрыл глаза и замычал, размеренно покачиваясь из стороны в сторону.

– Медитируете? – не удержалась от вопроса я.

Я не ехидничала, просто стало интересно, не использует ли следователь в своей работе методы великого АСа Роберта Артуровича? Может, человек только-только собрался поискать третьим глазом какие-нибудь астральные следы, а тут я пришла и мешаю сеансу космической связи?

– Может, мне уйти? – спросила я еще с робкой надеждой.