Катастрофа. История Русской Революции из первых рук - Александр Фёдорович Керенский

Призванное к жизни великим народным движением, Временное правительство признает себя исполнителем и охранителем народной воли. В основу государственного управления оно полагает не насилие и принуждение, а добровольное повиновение свободных граждан созданной ими самими власти. Оно ищет опоры не в физической, а в моральной силе. С тех нор как Временное правительство стоит у власти, оно пи разу не отступило от этих начал. Ни одной капли народной крови нс пролито по сто вине, пи для одного течения общественной мысли им не создано насильственной преграды.

К сожалению и к великой опасности для свободы, рост новых социальных связей, скрепляющих страну, отстает от процесса распада, вызванного крушением старого государственного строя. В этих условиях, при отказе от старых насильственных приемов управления и от внешних искусственных средств, употребляющихся для поднятия престижа власти, трудности задачи, выпавшей на долю Временного правительства, грозят сделаться неодолимыми.

Стихийное стремление осуществлять желания и домогательства отдельных групп и слоев населения явочным и захватным путем по мере перехода к менее сознательным и менее организованным слоям населения грозит разрушить внутреннюю гражданскую спайку и дисциплину и создать благоприятную почву, с одной стороны, для насильственных актов, сеющих среди пострадавших озлобление и вражду к новому строю, с другой стороны, для развития частных стремлений и интересов в ущерб общим и к уклонению от исполнения гражданского долга.

Временное правительство считает своим долгом прямо и определенно заявить, что такое положение вещей делает управление государством крайне затруднительным и в своем последовательном развитии угрожает привести страну к распаду внутри и к поражению на фронте.

Перед Россией встает страшный призрак междоусобной войны и анархии, несущий гибель свободе. Есть мрачный и скорбный путь народов, хорошо известный истории, — путь, ведущий от свободы через междоусобие и анархию к реакции и возврату деспотизма. Этот путь не должен быть путем русского парода.»

Но Россия не избежала этого пути на Голгофу, ибо среди ужасов войны и вспышек междоусобиц у народа не хватило силы воли, терпения и дисциплины, чтобы твердо устоять на краю пропасти.

Путь спасения был только один — объединение и сотрудничество всех живых, творческих сил страны, независимо от их политических и социальных устремлений!

В мае 1917 г. нам, Временному правительству, удалось заложить основы такого союза. После некоторого сопротивления Совет значительным большинством (41 голос против 19) решил принять предложение Временного правительства об участии Совета в управлении страной. Старая формула Совета об условном доверии, столь разрушительная для Временного правительства, стремящегося стать выше партий, была окончательно отвергнута.

Очень скоро вожди Советов и сами вожди левых партий, как члены правительства, попали под удары демагогической большевистской пропаганды и невыполнимых требований взбесившейся толпы. Тогда они осознали весь масштаб своей ответственности перед будущим России. Только утром 5 мая, с образованием нового коалиционного Временного правительства, правительство впервые после революции стало в состоянии управлять, требовать и приказывать.

Глава V

Восстановление фронта

Вся нация вырабатывала новое государственное и политическое сознание. Прежде всего это касалось армии и флота. Первый кабинетный кризис Временного правительства, приведший к включению в министерство новых сил рабочей демократии, порожденных революцией, одновременно произвел коренное изменение в управлении армией. Вместо Александра Гучкова, лидера консервативной буржуазии, я должен был стать военным и морским министром.

Но, чтобы понять события в русской армии летом и осенью 1917 года, необходимо иметь хоть какое-то представление о психологии, умственном и духовном настрое, характерном для русской армии до начала революции.

Я уже говорил об условиях в русской армии перед крахом. Все те, кто имел тогда хоть малейшую возможность заглянуть за завесу военной тайны, за ширму официальных сводок и официального оптимизма, увидеть русскую армию в ее повседневном окружении, были доведены до отчаяния беспорядком и неорганизованностью, стоявшей перед их глазами. Некоторые, как Гучков, уже в начале войны предвидели трагедию, которая постигнет Россию. Как может быть иначе? Преступники и предатели, такие как Сухомлинов, военный министр, отвечали за снабжение армии. Великий князь Николай Николаевич, жестокий и некомпетентный, занимал должность главнокомандующего, а генерал Янушкевич, мстительный, интригующий и вмешивающийся в политику, был его начальником штаба. Вслед за великим князем, этим злым гением первой половины войны, пришла целая вереница бездарных главнокомандующих, выдвинутых на свои должности за заслуги перед реакцией, людей, которые, будучи поглощены гражданской и административной деятельностью, не имели ни времени, ни желания заниматься армейскими проблемами и были смутно знакомы с достижениями военной науки ХХ века.

Эта высшая военная олигархия, окруженная толпой карьеристов и авантюристов, держала в своих руках судьбу армии, а, следовательно, и страны. Эти олигархи и их клевреты с презрением смотрели на миллионы людей, которыми они распоряжались, считая их всего лишь «серым быдлом», не более чем пушечным мясом. Насмехались над теми честными офицерами, которые мучительно страдали, но тщетно протестовали против трагического положения. Затем последовал разгром весны 1915 г. Он обрушился на армию, как мощный удар молнии, произведя некоторые очищающие действия.

Русский народ заплатил за преступления правящей олигархии миллионами убитых и раненых, потерей всех пограничных крепостей, всей Польши, несметным количеством пушек, винтовок, амуниции и припасов. Обо всем этом забыли люди, проклинающие Революцию. Они забыли разложение и отчаяние, принесенные в армию Сухомлиновым, наполнившие сердца солдат ядом и ненавистью к режиму, в котором господствовал Распутин.

Обширная сеть политического шпионажа была частью армейской организации под властью Сухомлинова. Весь офицерский корпус использовался для целей особых политических отделов, занимавшихся слежкой за рядовыми и народом в целом. Полицейские агенты и агенты-провокаторы наводнили ряды солдат и матросов. Командиры полков должны были шпионить и доносить на своих подчиненных. Много можно услышать о том, как революция подорвала авторитет офицерства и посеяла раздор в армии. Это откровенная ложь.

Авторитет начальствующего органа был убит задолго до революции, даже до войны всей системой армейского управления. Не революция, а самодержавие, в смертельном страхе потерять свою единственную опору, армию, превратило ее в полицейскую организацию, сделав невозможным развитие отношений дружбы, уважения и взаимного доверия между офицерами и солдатами.

Нужно быть достаточно мужественным, чтобы не закрывать глаза на правду. Вспомните, как жила армия и флот в те зловещие годы после поражения революционного движения 1905–1906 г. и вплоть до краха 1917 г. Как мог кошмар политического шпионажа в казармах породить чувство лояльности и доверия со стороны подчиненных по отношению к начальству? Разве честные и совестливые офицеры не страдали и не проклинали навязанную им против их воли роль полицейских агентов? Я хорошо знаю по своим наблюдениям внутреннюю жизнь армии в течение десяти лет столыпинско-распутинской реакции.

В