Звезды князя - Виталий Башун

Вскоре все было кончено. Вой оборвался, а рядом с тропой, наверное, только я мог видеть ком перекрученного, вывернутого наизнанку и странным образом сращенного с одеждой и рюкзаком мяса.

За арками и меня не спасла бы от мгновенной смерти новоприобретенная броня. Пожалуй, и вихревая защита стражей не могла бы долго сопротивляться.

– Стоять!! Всем стоя-а-а-ать! Не двигаться! – заорал командир. – Ждите помощи! Всем ждать!

Люди застыли, боясь шелохнуться. Все слышали вопль и терялись в догадках, но прекрасно понимали, что командир не просто так отдал приказ. Жить хотелось всем.

Через некоторое время к месту разрыва нашей колонны подошел Говорящий-С-Лесом, держа правую руку на загривке Стража. Было похоже на слепого с поводырем. Причем слепым в этой связке был явно не Страж. Остановившись рядом с местом разрыва, Страж тихо рыкнул и отвернулся в мою сторону. Мы встретились глазами и… наш разговор, не занявший и полминуты, можно перевести на человеческий язык примерно так:

– Как могло получиться, что странный Говорящий идет вместе с «мясом»?!

– Я не знаю. Так решил Говорящий в поселке.

– Он совсем глуп и ничего не понимает. Хочешь, я проведу тебя обратно?

– Я и сам могу. Прекрасно вижу дорогу. Только зачем мы так виляем?

Безмерное удивление Стража.

– Виляем потому, что я ее не вижу, а чую. И иду так, как мне говорит мой нюх. А видеть Тропу не может никто. Точнее, мой народ не помнит ни одного Говорящего такой силы. Самые сильные Говорящие – эльфы.

– Я не эльф.

– Да. Ты – не эльф. Но в тебе есть их кровь. Хотя и немного. Кто ты, Говорящий-Имеющий-Право-Приказывать?!

– Как ты меня назвал?

– Я не знаю, как сказать по-другому. Чую, что это так. Объяснить не могу. Тебе надо вернуться и побеседовать с Говорящими. Все равно на Той или на Этой стороне. Уже на Этой, пожалуй, ближе.

– Я… не знаю, – сомнение вползло в мою душу. Надо ли раскрываться или пока не пришло время? Я еще ничего не знаю, что там, за туманной тропой. И не знаю, чем завершится мой разговор с Говорящими. Вариантов множество – от самых благоприятных для меня до самых неожиданных и трагических. А ну как сочтут опасным и тихо придавят? – Я еще не готов к разговору. Мне надо узнать об этом мире побольше, и лучше всего это сделать, ничем не выделяясь.

– У тебя не получится не выделяться. Люди здесь умны. Они сотни лет ведут войны и научились распознавать всяких пришельцев, кем бы те ни были. Но я не вправе оспаривать твои решения. Однако должен принять кое-какие меры. Каждый Говорящий очень ценен. В том числе и для нас. Без них мы обречены на непонимание, а непонимание вызывает страх и ненависть.

– Но вы же так сильны. Я восхищен вашей защитой. Ее не пробить ничем.

– Нет абсолютной защиты. Самая совершенная защита падет, когда кончится энергия. Прости, Говорящий, я должен вести отряд дальше. Надолго здесь оставаться нельзя. Но я запомнил тебя и приму меры. Когда нагуляешься, скажи, и мы проведем тебя обратно.

– Кому сказать?

– Узнаешь.

– Я бы хотел с тобой поговорить еще.

– Если это пожелание, то не могу – надо вести отряд. Если приказ, я должен буду его выполнить.

Тогда я даже и представить себе не мог, что значат эти слова, да и откуда мне было знать, кто имеет право приказывать Стражам, кто не имеет и имеет ли это право кто-нибудь вообще.

– А как же тогда отряд?

– Я не смогу противиться твоему приказу. Не спрашивай почему – ответа у меня нет.

– Хорошо, – отпустил я Стража. Негоже ради моих капризов ставить под удар жизнь людей. – Иди, делай, что должен.

Говорящий, который был со Стражем, за это время сумел поймать руку каторжника, оставшегося без поводыря и прицепить ее к поясу впереди стоящего. Похоже, он что-то видел на тропе, но очень и очень смутно. Движения его были неловки и не очень точны.

Мы снова двинулись вперед и через пару часов без приключений вышли из тумана. Затем, не останавливаясь на привал, шли еще где-то час-полтора через проклятый лес, пока не вышли на окраину небольшого городка, по-средневековому окруженному стеной с башнями и «приветливо» закрытыми воротами. Под стенами магический фон уже вел себя вполне прилично. Был тих, ясен и чист.

Командир обменялся сигналами со стражами на башне, ворота открылись, и нас провели внутрь. Неподалеку от городских ворот высилась еще одна стена из красного кирпича, отгораживая солидную территорию. Нас провели сквозь еще одну пару ворот (внешние и внутренние) и выстроили на довольно большой площади, с четырех сторон замкнутой длинными трехэтажными зданиями казарм.

Командир выступил с короткой речью, поздравив нас с прибытием на Эту сторону в карантинный лагерь, где нас научат языку и маршировке, после чего отправят дальше в тренировочный лагерь. Уже в новом лагере нам вобью… э-э-э… нас научат всему, что полагается знать доблестному воину, и возьмут клятву честного служения. Один из каторжников возмутился было, дескать, им обещали свободу и ничего про клятвы не говорили, но командир пояснил, что срок действия клятвы ограничен тремя годами, после чего, если служение было и впрямь честным, то обещанная свобода непременно встретит с распростертыми объятиями на пороге той части, где закончится служба.

– Многие, между прочим, просят продлить клятву, ибо служба в нашей армии почетна, выгодна и дает множество привилегий, в зависимости от выслуги лет, участия в боях, наград и многого другого. Так что обманывать вас никому не интересно. Другое дело, что в случае тяжкой провинности приговор вам будет приведен в исполнение немедленно. А перебежать на сторону врага, во-первых, не удастся – убьет клятва, во-вторых, бессмысленно – гоблины и орки перебежчиков не жалуют.

Нам рассказывали в училище о старых артефактах клятвы, применявшихся тысячелетия назад. От них отказались из-за низкой эффективности. Изворотливый разум всегда сможет избежать наказания. Гордое название «Ментальный блок» совершенно не соответствует действительности – скорее уж хлипкая стеночка, которую можно обойти, поскольку не так уж много ключевых слов – «долг», «отечество», «предательство», «помощь врагу», «рассказать секреты» и так далее – можно втиснуть в ауру человека. К тому же внедренная структура реально держится очень недолго. Всего месяц, если я не ошибаюсь. А я смогу убрать ее, восстановив первоначальное состояние ауры, за пару часов. Единственное, что будет работать обещанные три года, – это уникальная метка, по которой можно идентифицировать дезертира с помощью соответствующего амулета, радиус действия которого не превышает двадцати метров. Так что клятва действует скорее за счет веры в нее самого поклявшегося.

Ответив на вопросы, командир оставил нас на растерзание сержантам и ушел. Больше мы его не видели.

Наш кривой строй провели в одну из казарм, где три сержанта на разных языках приказали подходить тем, кто их понимает, записываться и получать бумажную бирку с номером койко-места в казарме.

С неделю нас особо не гоняли. Мы с утра до вечера маршировали по плацу – нехитрый набор команд все выучили очень быстро – и партиями по десять человек ходили в кабинет, где нас сажали на скамью, каждому надевали обруч, приказывали закрыть глаза и сидеть десять минут неподвижно. Я попробовал проследить, что происходит, но понял только, что очень быстро сменяющиеся структуры не вредны для организма и воздействуют на ауру, организуя в ней некую область. Затем эта область фильтруется, растворяется и оседает в мозгу в виде образов и связанных с ними понятий. К сожалению, понять, как все сделано, я так и не смог – не специалист я в работе мозга. Тут скорее эмпат-целитель подошел бы. Может быть, кстати, он (один или в компании) и сделал этот артефакт.

Закончив процедуру, нас под белы ручки – шатало, как после большой пьянки, – выводили в другой кабинет, где один из сержантов в быстром темпе, не давая задуматься, заваливал испытуемого вопросами на местном языке и требовал столь же быстрых ответов.

Через пять дней меня перевели из карантина в маршевую сотню, где на подобного новичка вдруг стали посматривать с интересом. Оказывается, пять дней – чуть ли не рекорд в освоении языка. Кто ж знал? Я мысленно обругал себя всяческими нехорошими словами и самому себе пообещал больше так не делать.

Через десять дней всех выгнали на плац. Нас, новичков, к этому дню набралось уже больше двух сотен. Люди, орки, гоблины и гномы все прибывали и прибывали с такими же караванами, как наш. Однако все ли они были с Той стороны – неизвестно. Построили, скомандовали: «Напра-а-аво!» – вывели через другие ворота в городок, в быстром темпе провели по улице на… вокзал и погрузили в вагончики узкоколейки, обшитые сталью и с узенькими забранными толстой частой решеткой оконцами. Прямо тюремные, подумалось мне тогда. Однако позже я понял, что был не прав.

Двухпутная чугунка пролегала прямиком через проклятый лес на Этой стороне. Как осуществлялась безопасность при ее постройке, сказать не могу, но ехали мы с приличной скоростью. Периодически слышался рев и неизвестные твари с силой таранили стены вагончика. Самые любопытные «пассажиры» поглядывали в окна и комментировали попытки очередного монстра добраться до нашего мяса, с подробным описанием его внешнего вида. Если успевали разглядеть, конечно.