Звезды князя - Виталий Башун

Командир здорово придумал упрятать меня в оружейку – идеальный отстойник для нерадивых, слабосильных, увечных и калечных… на голову. И как только ему удалось? Наверное, ящиком крепкого проставился.

Кроме оружейки, подобных мне прятали на время всевозможных проверок еще в санчасти и на хоздворе. Там всегда требовались рабочие руки, но количество мест ограниченно. Работников сверх нормы начальники этих служб взять, конечно, могли, но не просто так, а с обоснованием. То есть придумать такую работу, для которой якобы крайне необходимы дополнительные силы. С них ведь тоже спрашивают и за лишних бездельников могут чувствительно наказать.

В оружейку тоже много не зашлешь. Да, помощники там нужны. Не всегда мастер-оружейник в одиночку может ворочать технику, подлежащую чистке и ремонту. Но и не каждый день он этим занят.

Своего нового начальника я нашел на складе легкого вооружения. Чистокровный гном, весь из себя кудлатый, бородатый и квадратный, встретил меня сумрачным взглядом из-под кустистых бровей, шумно вздохнул и пробормотал:

– Ну конечно, так мне и отдали сильного парня, – и уже громко для меня: – Эй, воин! Ты зря согласился на эту работу! Сачковать не дам! И не посмотрю на твою мелкую комплекцию – будем ворочать пушки на равных.

Все стационары назывались пушками, от слова «пускать». Наверное, с тех еще времен, когда здоровенные дуры метали – «пускали» – камни, а не огнешары.

На Этой стороне княжества не было, как в моем мире, простой и ясной классификации основного оружия пехоты по мощности: мелкие, малые, средние, крупные и стационары. Последние, кстати, в свою очередь, тоже подразделялись на мелкие, малые, средние и крупные. Здесь мелкие называли пистолями, малые и средние – карабинами и ружьями, крупные – станковыми метателями. Станковые от стационаров отличались тем, что первые можно таскать на горбу пехотинца, но стрелять с руки невозможно – требуются сошки или станок с колесиками для перемещения по полю боя. Стационары перемещались только на повозках или специальных платформах. Например, там, где линия соприкосновения с враждебными орко-гоблинами была достаточно стабильной, параллельно в паре километров от нее построили чугунку и гоняли паровозы с платформами крупнокалиберных пушек-стационаров, обеспечивая подавляющую огневую мощь в нужное время на нужном участке.

Собственно, все эти пушки были шарометами, то есть метали уже сформированные заряды из скрученной в спираль оболочки, внутрь которой закачивался соответствующий объем поляризованной магической энергии. При встрече с препятствием оболочка по мере проникновения истончалась или, в случае достаточно прочного препятствия, разрушалась сразу, энергия мгновенно высвобождалась, взрыв и… осколки-ошметки, иногда горящие, летят в разные стороны, раня и калеча рядом стоящих солдат противника. Цель поражена.

Нам с самого начала вдалбливали местную классификацию, чтобы избежать недопонимания в дальнейшем. Поэтому и мне пришлось «забыть» названия из курса «оружейная магия» и затвердить новые.

– Так, парень. Тебе первое задание. Вдоль этой стенки видишь длинные ящики с ружьями и карабинами? Хм. Молодец. На зрение не жалуешься, значит. Начиная с левого края, берешь ящик. Открываешь. Достаешь и чистишь. Ветошь, чистящее зелье и масло на том вот столе. Особое внимание зарядным каморам. Кристаллы-накопители к ружьям, сам понимаешь, не алмазы и не рубины. Бывает, прямо в каморе дробятся. Пыли от них тоже немало. А что такое бесперебойная подача накопителей в бою, если еще не знаешь, то скоро обязательно узнаешь. Подающий механизм должен хорошенько выметать пыль от прежнего накопителя и надежно подавать следующий. Тогда у тебя, воин, будет не пять выстрелов с одного кристалла, а все двадцать пять со всех пяти. Проникся? Тогда – за работу!

Я вскрыл первый ящик, достал довольно длинную дурынду и взгромоздил ее на стол. Затем, как меня учили в лагере и раньше в училище, произвел неполную разборку, убедился в чистоте канала ствола с кольцами уплотнения и разгона заряда, однако все равно пару раз теранул ершиком с зельем очистки. Потом разобрал механизм подачи кристаллов и тщательно все вычистил. Оружие было неновое, потрепанное, но в целом исправное. Если я все правильно понял, оно побывало в бою, было признано годным к дальнейшей эксплуатации и направлено сюда, в тренировочный лагерь, для вооружения новобранцев. Мы получили такие же на следующий день после прибытия.

Руки чесались усовершенствовать ружья по ходу чистки, благо опыт в этом деле волей-неволей я получил немалый, но пришлось себя сдержать. Помогу немногим, но раскроюсь и буду огребать неприятности полными горстями.

Обо мне в отряде сложилось мнение как о никчемном, но старательном доходяге. То есть приказы выполняет, явно прилагая все силы и умения, но их-то ему и не хватает, чтобы выполнить достойно.

Надо сказать, усилий для того, чтобы произвести именно такое впечатление, пришлось приложить очень и очень немало. Руководствуясь подсказками собственной осторожности, я и здесь принял за правило не высовываться, поэтому и в экзерсисах с оружием, и на полосе препятствий, и на строевой подготовке был не самым последним, но где-то на грани. Хуже получалось только у четырех наших «бегемотов» – здоровенных ломов, поставленных в расчеты станковых метателей. От них, собственно, и не ждали быстрого бега и красивой маршировки. Главное, могут, не запыхавшись, таскать тяжеленные бандуры с кассетами зарядных кристаллов. От меня же подобных подвигов никто не ждал, а иными я за время обучения так и не прославился.

Однако из-за результатов первых боевых стрельб я приуныл – выделяться слишком уж плохими результатами еще хуже, чем слишком хорошими. А как достигнуть золотой середины? Только через тренировки или усовершенствование своего оружия. Поразмыслив, решил совместить оба подхода и целый месяц усердно, «без дураков», изучал теорию стрельбы, баллистику, тактику, практические приемы и методы тренировок. Это вам не магический удар, молнией летящий строго по прямой. Вылетевший из шаромета снаряд к магии имеет отношение уже постольку, поскольку и в полете подчиняется всем законам материального мира. В этом имеются не только отрицательные стороны, но и положительных хватает. Во-первых, антимагический щит для огнешара не препятствие. Во-вторых, он не будет без толку взрываться, столкнувшись с кустами или тонкими стенками. В-третьих, огнешар можно запустить по навесной траектории, что позволит достать противника за укрытием или самим вести огонь из укрытий.

Из усовершенствований мне представилось достаточным (на первое время) оптимизировать работу колец разгона – сделать их работу более гибкой, стабильной и намного более эффективной за счет динамической подстройки параметров, в зависимости от условий конкретного выстрела – и… добавить оптико-магический прицел.

После доработки кольца отправляли заряды почти идеальной формы в цель с практически одинаковой скоростью, в результате чего кучность значительно повысилась, а появление перед выстрелом вместо неуклюжей прицельной рамки прозрачного с синеватой окантовкой кружка с перекрестьем, да еще и приближающим мишень, как зрительная труба с регулируемой кратностью, неимоверно облегчило прицеливание. Попадать в таких условиях в нужные точки мишени (совсем не в центральный круг) значительно проще. Незаметно количество (тренировок) перешло в качество (точность). Как-то на очередных стрельбах – начальство не жалело заряженных кристаллов для обучения – заметил, что совсем перестал думать, как попасть в нужную точку. Навел – увидел место на мишени, которое желаю продырявить, – руки сами без участия сознания доворачивают ствол в нужном направлении – нажимаю на спуск – цель поражена. Так и выбивал нужные сорок восемь очков – минимум для зачета. Иногда пятьдесят, иногда сорок шесть. А то стабильные сорок восемь могли вызвать ненужные подозрения.

Работу над оружием я мог проводить в любое время, поскольку нам выдали карабины на следующий день после магической клятвы и потребовали на все время обучения не выпускать их из рук. С оружием в обнимку мы ели, спали, справляли нужду и даже мылись под душем. Как так? А вот так! Как хочешь, но из душевой ты должен выпрыгнуть по тревоге во всеоружии, и оружие это должно быть готово к бою.

При таком подходе карабин вскоре стал просто частью тела и почти никаких неудобств не доставлял. Наоборот, без него возникало чувство пустоты – чего-то не хватало для полной гармонии с природой и обществом.

Единственное исключение составляли наши самые здоровенные сотоварищи. Со станкачом в обнимку не очень-то поспишь.

До самого вечера, с перерывом на обед, я занимался чисткой оружия. Гном за соседним столом делал то же самое. Мы оба молчали. К середине второго дня мой начальник немного оттаял, заметив мое старание и, главное, бесполезность перепроверки качества моей чистки.