Петр Первый на Севере - Константин Коничев

– Негоже так ружье содержать! Майор, погляди у всех оружие со тщанием. Берегите ружья, ибо они-то и есть главные члены и способы солдатские, через которые неприятель почувствует силу вашу и убежден имеет быть, что супротив русака не устоит… – И пошел Петр туда, где дымились костры, варилась солдатская пшенная каша да щи из мясной солонины. Кое-где из котлов Петр черпал поварешкой, пробовал:

– Ничего, харчисто, жить можно. Жирное солдату не впрок. Зажиреет, подвижность потеряет.

Краткое время отдыха солдаты проводили по-своему, кто как мог: одни дружно песни пели на былинный склад, другие слушали грамотея, читавшего душеспасительную книгу, третьи заучивали, с трудом повторяя, непонятные молитвы из часослова. Находились и такие, кто в часы досуга, притаившись, перекидывались в замусоленные картишки. Известно, что Петр не любил картежной игры. Однако разрешал солдатам и офицерам «небольшой азарт», но с тем, чтобы проигрыш не превышал одного рубля. Если же это условие нарушалось, то по доносу фискалов виновные наказывались. О картежниках Петр так отзывался:

«Они либо не имеют вкуса в полезных вещах, коими бы могли заниматься, либо имеют намерение своих сотоварищей лишить денег…»

Стояла бурная непогодь на Ладожском озере. Петру не терпелось, как можно скорей хотелось приблизиться к Нотебургу и осадить крепость. Обстановка была самая подходящая и сулила победу. Еще задолго до этого похода, когда в Москве обсуждался план завоевания невских берегов, искони принадлежавших России, некоторые военачальники, после поражения под Нарвой боявшиеся даже и думать о таком, высказывались против намерений Петра.

– И все-таки будем действовать! – сказал тогда Петр. – Несчастья бояться, так и счастью не бывать…

И вот на исходных позициях сосредоточились войска, пехота и мощная, по тем временам, артиллерия.

На совещании генералитета Петр зачитал Шереметеву, Меншикову и другим роспись новгородских дворян-разведчиков, добывших сведения об Орешке от ладожских рыбаков. В этой росписи горного (берегового) пути от Ладоги до Охтинской крепости Канцы были представлены сведения о шведской крепости Нотебург: «Город Орешек на острову, каменный, величиной с город Ладогу. Стены высокие, немного ниже новгородских, стоит от озера с версту. Невский проток подле Орешка от русской стороны шириною сажен со 100, глубок и быстр, суда ходят подле самой стены, а с левой к берегу не ходят. Солдат в нем бывает по 100, по 200, а более 300 не бывает».

Для обычного, нетревожного времени эти сведения о численности защитников крепости были справедливы. Но когда Нотебургу стала угрожать опасность, шведы увеличили гарнизон до 450 человек при 142 разнокалиберных орудиях. Для обороны неприступной, окруженной водной преградой и толстостенными бастионами крепости такого количества войск и вооружения было вполне достаточно.

Петр с Шереметевым, Апраксиным, Меншиковым, опытным разведчиком Василием Корчминым и другими начальными особами обсуждали на карте план осады Нотебурга, расположения артиллерии и пехоты вокруг крепости к началу бомбардировки и к штурму. В походной парусиновой палатке, за складным березовым столиком сам Петр возглавлял обсуждение намеченного им проекта.

– Без плана быть не можно, – говорил он. – Лучше обдуманно рассчитать добрым порядком и действовать, громить крепость, а затем, опустошив ее огнем и проломив стены, ворваться в оную. Удаче может сопутствовать только продуманное основание… И государь продолжал:

– Добро уже то, что до начала сражения за Орешек полковник Тыртов, погибший с доблестью на Ладожском озере, – вечная ему память – сумел на тридцати галерах крепко побить шведского вице-адмирала Нумерса, потопил пять шведских судов, а остатки войск Нумерсовых прогнал в Выборг. Следственно Орешек с озера, то есть с тыла, защиты не имеет. Однако и приступ с озера весьма труден. Крепостные пушки не подпустят лодок. Подготовка к осаде будет единовременной на всех подобающих местах: прорубим просеку в трех верстах от Невы и по просеке с озера выведем в Неву полсотни карбасов и стругов. Учиним тут же летучий мост из новгородских понтонов и по нему на правый берег Невы протащим осадные пушки, порох и ядра трехпудовые. На левом берегу, ближе к крепости, выроем траншеи; установим под прикрытием батареи, отколь можно навесно стрелять по крепости и разрушать все, что там внутри имеется. Я буду командовать мортирной батареей… С берегов, того и другого, подвергнем Орешек мощному обстрелу. И коль не сдадутся шведы по доброй воле, выберем час для приступа. Когда в стенах цитадели будут бреши пробиты, мы тогда и лестницы штурмовые, и пики с крючьями, и мешки защитные, и дымом выкуривающие – всё пустим в дело, и тогда остальных недобитых шведов из Орешка выкурим… О дне и часе начала штурма умалчиваю. Сие зависеть будет от нашей полной готовности учинить гром и урон врагу. Борис Петрович, как у тебя солдаты? Каков дух в войсках? – обратился в заключение Петр к Шереметеву.

Фельдмаршал ответил:

– Не могу пожаловаться, ваше величество. Солдаты за последние два года, побив шведов в Лифляндии, стали увереннее и храбрее. Полагаю, что и Репнин, и Апраксин не посетуют на солдат. Накормлен воин, обут, одет, вооружен, да ежели с ним обращаться по-человечески, так он горы свернет. Орешек будет раскушен, но отнюдь не сразу. Там, за стенами крепости, шведский комендант Густав-Вильгельм фон Шлиппенбах прочищает пушки и готовит нам «угощение». Думаю также, что он, со всех сторон отрезанный от своих, будет подобен медведю, в берлоге обложенному. Добро бы, если сразу Шлиппенбах проявил благоразумие и после малой пальбы сдался на аккорд по договору…

– Крепок Орешек, – рассудил Петр, – такие цитадели, да в столь важных позициях, без обороны не сдаются. Приказываю всем военным начальникам завершить копание траншей и расставить к осаде пушки не позднее сентября двадцать пятого дня…

Сосредоточенные на реке Назии петровские войска, пришедшие из Архангельска, и войска Шереметева, Репнина и Апраксина превышали гарнизон Нотебурга в 25 раз. Считается, что русских войск к невским берегам прибыло не менее двенадцати тысяч. А это значит, что Петр с такой силой имел в виду не только возвращение России занятого и укрепленного шведами Орешка, но и более важную, главную цель – завоевание выхода в Балтийское море. Так оно намечалось и стало по воле Петра.

Городок Нотебург не оказал русским войскам сопротивления. Но крепость сдалась не сразу. Шведы храбро защищались с 27 сентября по 14 октября.

Раскусить Орешек стоило больших жертв, и при осаде не обошлось без военных хитростей.

В тактике петровских войск протаскивание судов по суше не было делом новым. Легко и быстро полсотни речных судов через проложенную лесную просеку были протащены солдатами, и, к изумлению осажденных шведов, большая русская флотилия оказалась на Неве. План дальнейших действий был довольно прост и благоразумен: крепость, осажденная с четырех сторон, подвергается сокрушительному обстрелу. Следующая за этим цель – пробить бреши в стенах и навесным огнем уничтожить постройки внутри крепости. Затем решительным штурмом ворваться в крепость и завершить начатое…

На озере стояли во всеоружии построенные на баженинской холмогорской верфи морские яхты «Курьер» и «Святой дух».

Ждать помощи коменданту крепости Вильгельму Шлиппенбаху (брату лифляндского генерала, известного в истории русско-шведской войны) ниоткуда не приходилось.

Фельдмаршал Шереметев предложил Шлиппенбаху сдать крепость без кровопролития. Шлиппенбах ответил, что без приказания нарвского коменданта он не решается на сдачу. Тогда русские батареи открыли огонь по осажденной крепости… И хотя подготовка к осаде Нотебурга велась весьма тайно, а о сражении у стен крепости и бомбардировке официально никуда не сообщалось, в иноземных печатных ведомостях все-таки появлялись запоздалые об этих событиях сообщения.

«Крепость Орешек высокая, кругом глубокою водою объятая… Крепко от московских войск осажена, и уже больше 4000 выстрелов из пушек вдруг по 20 выстрелов было, и уже больше 1500 бомб выбросано, но по се время невеликой убыток учинили, а еще много трудов имети будут, покамест ту крепость овладают…» – эти сведения и в таком же духе последовавшие за ними поступили в иноземную печать и в петровские «Куранты», когда над Нотебургом уже развевался русский флаг.

Были при осаде неудачи, преждевременные вылазки русских храбрецов встречали отчаянное и небезуспешное сопротивление шведов. За десять дней осады, до начала решительного штурма, на довольно незначительную по размерам территорию крепости было русской артиллерией выпущено 8000 легких, от 6 до 18 фунтов, пушечных ядер, свыше 2500 трехпудовых бомб. Брошено гренадерами 4500 ручных гранат, израсходовано пороха 4371 пуд. Можно себе представить, какое беспокойство учинилось в крепости от ядер и бомб, от огня и дыма.