Надежда гардемарина - Дэвид Файнток
Шрифт:
Интервал:
Закладка:
— Начинайте сначала.
— Я знал о гуфджусе. Многие знали. Простите, командир. Нам давал его Таук. Я только разочек попробовал. Только разочек. Клянусь, командир! Ну и дерьмо этот гуфджус! А цена сумасшедшая. Дернул меня черт в это ввязаться. Так вот, значит, попробовал я разок и больше не стал. А им не мешал. А этот Венжинский нажрался, схватил кайф и чуть не отправил на тот свет двух ребят, живого места на них не оставил. Мы накинулись на него, а тут Фрезер влез, он тоже под кайфом был. Стал Таук отнимать у них этот наркотик проклятый, да не тут-то было. Такой бардак начался. — Он почесал в затылке и продолжал: — Пришел мистер Терил, приказал растащить их. Не хотел я в это встревать. Но приказ есть приказ. Стал я их за руки хватать, и вдруг — бум! Кто-то врезал мне по башке. Я и взбеленился. Кто врезал — не знаю. И давай крушить кулаками. Сами знаете, как это бывает! Всех, без разбору, в кого попаду.
Только бы отбиться. Потом все. Темнота. Очнулся, смотрю — наручники. Оказывается, я мистера Вышинского обидел, ну влепил ему разок-другой. — Он захныкал, по лицу потекли слезы. — Ничего я толком не помню, сэр командир. Может, и влепил. Я не отказываюсь. Но только не нарочно я! Неувязочка вышла. Неувязочка, что же еще. — Он снова захныкал. — Так и считайте командир, неувязочка. Вызволите меня отсюда, я буду смирно себя вести. Клянусь, я…
Он так вопил, что я постучал в люк, желая лишь одного: поскорее убраться восвояси.
— Умоляю вас, сэр! Я никогда больше не буду драться. Мне так страшно! И с гуфджусом тоже, если вы…
Его вопли были слышны, пока я не дошел до середины коридора.
Рики Фуэнтес поставил на стол поднос с завтраком и вытянулся по стойке «смирно», ожидая, когда его отпустят.
— Доброе утро, Рики.
— Доброе утро, сэр командир! — Этот обычно озорной, смешливый парень у меня в каюте был напряжен, как натянутая струна.
— Рикардо, мне бы хотелось, чтобы ты кое о чем подумал.
— Так точно, сэр командир! — Он не шевельнулся, уставившись на переборку.
Я почувствовал раздражение. Рики замкнулся и был не в состоянии слушать.
— Рики, оставь это. Будь таким, каким я знал тебя раньше.
— Слушаюсь, сэр! — Голос его все еще звучал напряженно. Я заорал:
— Черт тебя подери, прекратишь ты вести себя, как самый распроклятый идиот! — Рики разинул рот и затрясся.
— Вольно! — рявкнул я. — Веди себя нормально, парень!
У Рики задрожали губы. По щеке медленно поползла слеза. Он перестал наконец тянуться, смахнул рукавом слезу.
— Что я такого сделал? — спросил он с отчаянием в голосе. — Я не хотел вас сердить, командир!
— Господи, Рики! Садись же! — Я толкнул его на стул, подождал, пока он соберется с мыслями, и, видя, что он успокоился, сказал более мягко:
— А теперь послушай меня. Держись свободно, как у нас в кубрике. Давай поговорим. Ладно?
— Да, сэр. — Он во все глаза смотрел на меня.
— Ты видел мое объявление о наборе гардемаринов?
— Да, сэр! — Ему не удалось уйти от разговора.
— Ты все знаешь о нашем кубрике. Хочешь там жить?
— Я, сэр? Но я простой матрос.
— А хочешь стать кадетом?
— Значит, я буду жить в кубрике, а потом стану офицером? — Он боролся с соблазном.
— Да.
— И буду чистить ботинки мистеру Хольцеру, зубрить устав, стоять под ледяным душем и мало ли еще что?
Пусть узнает все сразу.
— Да, Рики. И это тоже.
— Вот клево!
Господи, ему это нравилось! Нравилось быть взрослым. Мне захотелось остановить его ради его же блага.
— Я должен сказать «да» прямо сейчас, сэр командир? Или можно подумать?
— Подумай.
Юнга подпрыгнул и отдал честь.
— Благодарю вас, командир! Знаете, — сказал он доверительно, — я сам читал объявление, ей-богу. Я умею читать! Только не думал, что это меня тоже касается. Я могу идти? А можно рассказать об этом друзьям?
— Идите, мистер Фуэнтес. — Сейчас наверняка побежит к начальнику интендантской службы или к старшине, спросит, стоит ли отказаться от нижней палубы ради пьянящего воздуха офицерских покоев. Они скажут, что стоит. Но не потому, что нам нужны офицеры, а чтобы увидеть, как один из них поднимается наверх.
На мостике все было в порядке. Впрочем, я в этом не сомневался, иначе мне сообщили бы. Я должен был заступить на вахту в полдень и, возможно, пробыть там весь вечер. А мне очень хотелось встретиться с Амандой. Поэтому я решил пойти к ней прямо сейчас.
Она читала в своей каюте головид, люк был открыт, и, когда я постучался, сразу подошла к двери.
— Заходи, Ники. — Она была единственной на корабле, кто продолжал называть меня так.
Мы сели на койку. Я рассказал ей про несчастного Алекса. Она никак не отреагировала. Потом про малыша Рики, как напугал его, а затем обрадовал. Аманда слегка улыбнулась, но ничего не сказала. Она вообще больше молчала.
Потом встала, закрыла люк, легла на кровать и привлекла меня к себе, заставив лечь рядом. Она была нежной и милой, но мысли ее витали где-то далеко. Мы занимались любовью не торопясь, стараясь насладиться друг другом. Когда все было кончено, она осталась лежать, иногда открывая глаза, чтобы взглянуть мне в лицо.
— Что с тобой, милая? — Я погладил ее по волосам.
— Ты мне нравишься, Ники. — Она положила голову мне на плечо и, немного помолчав, добавила; — Ты такой нежный, внимательный, так добр ко мне. Мне с тобой хорошо.
— А мне с тобой, — сказал я.
— Ты прекрасный любовник. Отличный друг. Но, прости, Ники. Если этих людей казнят, ты мне больше не друг и не любовник. Я вообще не захочу тебя видеть. Никогда. Ты сам должен принять правильное решение, но моим долгом было тебя предупредить.
— Как ты можешь…
Она закрыла мне рот рукой.
— Я могу ошибаться в тебе. Но хотелось бы думать, что ты не способен на такую жестокость. А если способен, если я ошибалась, между нами все кончено. — Она запечатлела на моем лбу поцелуй, — я должна была сказать тебе. — Она снова спрятала голову у меня под мышкой.
Я не знал, что ей ответить. Мы лежали так, счастливые и несчастные, до тех пор, пока мне не пришло время заступать на вахту.
Я сменил Вакса и пилота, и Вакс передал мне головидный чип.
— Это то, о чем вы просили, сэр.
Я сунул чип в ящик стола.
— Очень хорошо, мистер Хольцер. — Я придирчиво осмотрел его. — Поправьте галстук, пока я не поставил вам на вид.
— Есть, сэр! — Побледнев, он быстро поправил галстук, одернул китель и бросил взгляд на туфли. — Разрешите идти, сэр?
— Идите. — В голову мне вдруг пришла поистине невероятная мысль. — Встретимся в полночь в ангаре баркаса.
— Есть… в ангаре, сэр! — Он повернулся на каблуках и вышел.
Я остался на вахте один и в полной тишине предался размышлениям. Таук и Рогов. Осужденные. Еще одного визита на гауптвахту мне просто не выдержать. Но необходимо поговорить с ними. Разговор с Амандой не прошел бесследно. Я понимал, что она права, что надо отменить казнь.
Связался с Вышинским:
— Старшина, доставьте на мостик мистера Таука.
— Есть, сэр. Только Таука или…
— Только Таука.
Последовало молчание, после чего я услышал:
— Есть, сэр. Но в целях личной безопасности командира я протестую…
— Протест отклоняется. Давайте его сюда — Я отключил связь.
Через несколько минут привели Таука. Он шел, держа перед собой руки в наручниках. Вышинский впился ему пальцами в плечо. Потом подтолкнул вперед так, что тот едва удержался на ногах.
— Снимите с него наручники.
Вышинский посмотрел на меня с явным неодобрением, но приказ выполнил.
— Подождите в коридоре, — бросил я ему, захлопнул люк и повернулся к матросу, нервно потиравшему запястья. — Я хочу вас спасти. Расскажите о том, что тогда произошло. Только правду.
— Есть, сэр. — Таук сглотнул. Он был высокий, худой, изможденный, с нездоровым цветом лица и бегающими глазами.
То, что он рассказал, не представляло ни малейшего интереса Заявил, что прятал гуфджус на корабле, а перегонный куб доставили двое его дружков. А еще раньше, под наркотиками, признался, что сам принес куб на борт и сам его установил. Я проигнорировал данный факт. Главное заключалось в другом.
— С чего началась драка?
— Драку начал Венжинский, командир. А мы старались остановить его.
— Говорите правду, мистер Таук.
— Это правда, командир, сэр. — Он посмотрел мне в глаза. — Я собирался завязать с джусом; ведь мы запустили куб шутки ради. Не думая о плохом. А потом меня заставляли гнать джус. — Он снова посмотрел мне в глаза. — Венжинский совсем озверел, и ребята запаниковали. Хотели уничтожить куб, пока его не обнаружили.
— Значит, вы пытались им помешать.
— Нет, нет, сэр. Не я, другие. Я помогал. — Он снова заврался.