Белая магия - Жаклин Рединг

Последовала короткая пауза, а затем:

— И поправь волосы. Несколько прядей выбились из-под заколки на макушке.

Августа проигнорировала брюзжание Шарлотты и продолжила изучать переполненный зал приёмов. Как бы она хотела остаться дома сегодня вечером. У Августы действительно не было никакого желания находиться здесь, и пришла она только потому, что её мачеха уверяла, будто «Олмакс»[34] — место, куда вечером каждую среду стекается всё общество. Она подумала, что, может, у неё будет возможность поговорить с графом Белгрейсом. Но они уже провели тут целый час, а перед ней всё ещё стояла задача найти графа среди разодетых в шелка и атлас фигур, борющихся за лучшее положение среди остального света. Августа кинула взгляд на часы на стене рядом с собой. Оставалось всего полчаса перед тем, как в одиннадцать двери закроются, после чего, как уведомила её Шарлотта, никому, даже самому принцу-регенту, не позволят войти внутрь.

Пока Августа стояла среди толпы, потягивая свой слишком кислый лимонад, она не могла удержаться от мысли: почему быть принятым в этом месте считалось настоящим показателем положения человека в обществе. Что делало таким важным кивок, разрешающий пройти через двойные двери? Августа просто не могла постигнуть этого. В конце недели Шарлотта, поистине, постоянно была как на иголках, ожидая понедельника, чтобы узнать: получит ли она своё такое желанное приглашение в это превозносимое заведение. Да, у неё была поддержка леди Трассингтон и Финсминстер, и она была женой уважаемого маркиза, но это не гарантировало ей получение знаменитого абонемента, дающего доступ в «Олмакс».

Августе рассказали, что леди-патронессы, чьё слово — закон в этих стенах, очень строги в выборе тех, кого можно допустить сюда. Казалось, никто не защищён от того, чтобы быть занесённым в чёрный список. Одной весьма именитой герцогине было отказано в приглашении, потому что она однажды не согласилась с мнением одной из патронесс по поводу какой-то картины. Поэтому, после того как на прошлой неделе Шарлотта сделала заявку, она доводила себя до нервного истощения до вечера понедельника, едва не бросившись на шею молодому человеку, который доставил ожидаемое с нетерпением решение, сообщающее о том, что её приняли. Она открыла письмо дрожащими руками, прочитала и затем мгновенно разразилась потоком слёз, прежде чем заказать карету, чтобы поехать и всем сообщить счастливую новость.

И вот они тут, в знаменитой ассамблее «Олмакса». Шарлотта была в своих самых великолепных из бриллиантов Брайрли, в платье из бледно-голубого шёлка, отделанном оборками и прошитом серебряными нитями. Оно далеко затмевало голубую тафту Августы, но ведь Шарлотта забыла о скромности на этот вечер. Маркиза корпела над своим нарядом два дня, проводя по целых четыре часа с послеполуденного времени до раннего вечера в своей спальне с мистером Ливистоном, оставив Августу в руках своей горничной, которая, хоть до сих пор и прекрасно справлялась со своими обязанностями по отношению к Августе, всё же не могла соперничать с мистером Ливистоном по части причёсок.

Шарлотта, разумеется, раскритиковала конечный результат, но Августа обнаружила, что предпочитает элегантную корону из кос, которую Мина соорудила на её голове, более изысканно завитому стилю мистера Ливистона. И вместо жемчугов и других драгоценных камней, которые Шарлотта пыталась навязать ей на этот вечер, Августа выбрала своё собственное ожерелье-кулон в форме звезды и луны, которое ей подарил отец, когда она была ребёнком. Белые перчатки длиной были выше локтей. На запястье она повесила свой лучший, покрытый бусинками, ридикюль, в котором лежал листок с тайными сведениями, которые она надеялась передать графу Белгрейсу. Если только сможет его отыскать…

— Августа, — позвала Шарлотта из маленького кружка знакомых, который собрала, как только они прибыли. — Будь так любезна, принеси мне ещё стакан лимонада со стола с закусками. У меня что-то во рту пересохло.

Августа посмотрела через комнату, туда, где был установлен стол с закусками: как раз у входа в игральный зал, тот самый игральный зал, где в сторонке от щебечущего круга женщин можно было найти большинство присутствующих мужчин. Её осенила идея.

— Буду рада принести его тебе, Шарлотта.

Августа прокладывала себе путь сквозь толпу, сжав ридикюль, и одновременно выискивая графа. Она остановилась у стола с закусками, взяла с него стакан лимонада, и деланно безразлично уставилась в игральную комнату. Изнутри доносился приглушённый гул мужских голосов. Она взглянула на Шарлотту, которая была совершенно поглощена общением в своем кружке. Интересно, заметила ли она вообще, что Августа ушла, чтобы принести ей лимонад. Было похоже, что нет, и поэтому мачеха, скорее всего, не заметит, как падчерица проскользнёт в игральную комнату, чтобы быстренько её обойти…

Ноа поднял взгляд от своих карт, каким-то образом зная, что Августа там, ещё до того, как увидел её. И всё же он не был готов к тому, что увидел. Да, это была леди Августа, но она выглядела совсем не так, как два предыдущих раза, когда он с нею встречался. Нет, сегодня вечером её волосы сверкали под светом свечей в канделябрах, собранные кверху в стиле, который должен был быть строгим, но, казалось, как нельзя лучше подходил чертам её лица и изящной линии шеи. Небольшие прядки волос, выпущенные из чёрной массы, ласкали её затылок и очень бледную кожу плеч, открытых в глубоком вырезе тёмно-голубого вечернего платья.

Августа не надела очки сегодня вечером, и он смотрел на её глаза, разлёт бровей, пока она, слегка прищурившись, осматривала комнату. Без сомнения, она искала Белгрейса, но в темноте и с её плохим зрением Августа должна была буквально врезаться в него, чтобы его заметить, если тот вообще присутствовал. Ноа не видел его с момента своего приезда.

Продолжая играть, Ноа держал в поле зрения продвигающуюся по комнате Августу. Она ни с кем не говорила и едва замечала всё, что происходило вокруг. Обойдя всю комнату, она помедлила на пороге и в последний раз кинула назад внимательный взгляд, прежде чем выйти за дверь.

Ноа сделал движение, намереваясь встать со своего стула.

— Уже сдаешься, Иденхолл? — спросил Кристиан Уиклифф, маркиз Найтон и будущий герцог Уэстовер.

Кристиана, с его тёмными волосами и серебристо-голубыми глазами, наиболее романтично настроенные молодые леди находили губительно красивым. Помимо прочего он ещё был и наследником самого богатого человека в Англии. Смертельная комбинация. Кристиан водил тесную дружбу с обеими семьями: Девонбруков и Килли, — и это в его городском доме останавливалась Сара, когда пребывала в Лондоне. Сестра Кристиана, Элеанор, играла роль её компаньонки. После того, как он покинул университет, единственной заветной мечтой Кристиана было стать солдатом. И он стал бы прекрасным солдатом, если бы его дед, здравствующий герцог, не позаботился о том, чтобы внуку отказали в офицерском чине, из боязни, что тот может не вернуться. Таков был удел многих наследников.