Голос скрипки - Андреа Камиллери

Странно, что никто даже не постучал, не поинтересовался, что случилось. Гостиницу «Делла Балле» построили в конце девятнадцатого века, стены были толстенные, к тому же, вполне возможно, в этот час все приезжие гуляли по городу и фотографировали храмы. Оно и к лучшему.

Комиссар пошел в ванную, отмыл как мог липкие от крови руки, поднял трубку телефона:

- Это комиссар Монтальбано. На вашей стоянке находится служебная полицейская машина. Скажите полицейскому, чтобы поднялся наверх. И директора ко мне, немедленно.

Первым пришел Галло. Увидев, что начальник весь в крови, перепугался:

- Доктор, вы что, ранены?

- Успокойся, кровь не моя, а его.

- Кто это?

- Убийца синьоры Ликальци. Пока никому ничего не говори. Быстро езжай в Вигату и скажи Ауджелло, чтобы отправил телефонограмму в Болонью: пусть глаз не спускают с одного типа, уголовника, на которого у них наверняка уже что-то есть, его зовут Эоло Портинари. Это его сообщник, - заключил комиссар, указывая на самоубийцу. - И потом быстро возвращайся.

В дверях Галло посторонился, пропуская директора, верзилу метра два в высоту и в ширину. Увидев труп с развороченным черепом и залитый кровью номер, он пробормотал «А?», словно чего-то не понял, медленно опустился на колени, сполз на пол и потерял сознание. Это произошло так внезапно, что Галло даже не успел выйти из номера. Вдвоем они оттащили директора в ванную комнату, прислонили к краю ванны, Галло взял душ и стал поливать ему голову. Тот пришел в себя почти сразу.

- Какое счастье! Какое счастье! - бормотал он, вытираясь.

Монтальбано взглянул на него вопросительно, и директор пояснил, подтвердив то, о чем комиссар и сам уже догадывался:

- Японская группа сейчас на прогулке.

До приезда судьи Томмазео, доктора Паскуано, нового начальника оперотдела и криминалистов Монтальбано пришлось переодеться, уступив уговорам директора, который хотел во что бы то ни стало одолжить ему свой костюм. В этой одежде, в которую комиссар мог бы обернуться дважды, так что руки утонули в рукавах, а штаны гармошкой спускались на ботинки, он был похож на карлика Багонги. И это было куда хуже, чем даже необходимость рассказывать всем подряд, каждый раз с самого начала и со всеми подробностями, как был найден убийца и как он покончил с собой. Из-за бесконечных вопросов и ответов, замечаний и уточнений, всех «если», «может быть», «но», «однако» Монтальбано удалось вернуться в комиссариат Вигаты только в половине девятого вечера.

- Тебя никак укоротили? - сострил Мими, завидев его.

И едва успел увернуться от кулака Монтальбано, а то бы тот наверняка разбил ему нос.

Не пришлось никого звать - все сами собрались в кабинете. Комиссар удовлетворил их любопытство, как они того и заслуживали, поведав со всеми подробностями, почему он начал подозревать Серравалле, и довел рассказ до трагической развязки. Самое умное замечание принадлежало Мими Ауджелло:

- Хорошо, что он застрелился. Трудно было бы засадить его без вещественных доказательств. Любой толковый адвокат в два счета добился бы его освобождения.

- Но он же покончил с собой! - воскликнул Фацио.

- Ну и что? - возразил Мими. - Может, молодой Ди Блази хотел того же. Возможно, он вышел из пещеры с ботинком в руках, надеясь, что его застрелят. Так оно и вышло.

- Прошу прощения, комиссар, а почему он кричал, чтобы его покарали? - спросил Джермана.

- Потому что оказался свидетелем убийства и не сумел его предотвратить, - заключил Монтальбано.

В то время как сотрудники выходили из кабинета, он вспомнил, что у него осталось одно дело, которое надо закончить, пока оно совсем не вылетело у него из головы.

- Галло, вернись. Слушай, ступай в наш гараж, возьми все документы, какие найдешь в «твинго», и принеси их мне. Поговори с нашим механиком, пускай прикинет, во что обойдется ремонт. И если у него будет желание найти покупателя, пусть ищет и продает.

- Доктор, случайно минуточки у вас для меня не найдется?

- Давай, заходи, Катаре.

Катарелла вошел, весь красный, сконфуженный и довольный.

- Что это с тобой? Рассказывай.

- Да вот, тут мне табель успеваемости за первую неделю дали, доктор. Конкурс информатики проходит с понедельника по утро пятницы. Хотел вам показать.

Протянул сложенный вдвое листок. По всем предметам стоит «отлично»; в графе «Примечания» написано: «Лучший студент курса».

- Ну молодчага, Катарелла! Ты флагман нашего комиссариата!

Катарелла едва не прослезился.

- Сколько человек у вас на курсе?

Катарелла начал загибать пальцы:

- Амато, Аморозо, Базиле, Беннато, Бонура, Катарелла, Чимино, Фаринелла, Филиппоне, Ло Дато, Шимека и Дзикари. Итого двенадцать, доктор. Если бы у меня под рукой был компьютер, я б еще быстрее сосчитал.

Комиссар схватился за голову. Куда катится человечество?!

После осмотра «твинго» вернулся Галло:

- Я разговаривал с механиком. Он согласен заняться продажей. В бардачке оказались технический талон на машину и схема дорог.

Выложил все на стол перед комиссаром, но не ушел. Выглядел он еще более сконфуженным, чем Катарелла.

- Ну в чем дело?

Галло, не отвечая, положил на стол белый прямоугольник бумаги.

- Я нашел это под передним сиденьем, со стороны пассажира.

Посадочный талон на рейс Рим-Палермо: самолет прибыл в аэропорт Пунта-Раизи в десять вечера в прошлую среду, имя пассажира - Г. Спина. Ну почему люди, выбирая себе вымышленное имя, задался вопросом Монтальбано, всегда сохраняют собственные инициалы? Гвидо Серравалле выронил свой посадочный талон в машине Микелы. После убийства у него не было времени его искать, а может, он думал, что талон лежит у него в кармане. Поэтому он и уверял комиссара, что талона нет. К тому же он дал понять, что пассажир мог лететь под вымышленным именем. Но теперь, когда талон был найден, Монтальбано, пусть и не без труда, мог выяснить, кто на самом деле летел на том самолете. Только сейчас он заметил, что Галло по-прежнему стоит перед ним с понурым видом. И говорит упавшим голосом:

- Если бы только мы с самого начала лучше поискали в машине…

Да уж. Если бы они как следует осмотрели «твинго» на следующий день после обнаружения трупа, расследование пошло бы по правильному пути, Маурицио Ди Блази остался бы жив, а настоящий убийца сидел в тюрьме. Если бы…

С самого начала все это дело представляло собой череду подмен. Маурицио приняли за убийцу, ботинок приняли за оружие, одну скрипку подменили другой и эту вторую подменили третьей, Серравалле хотел, чтобы его приняли за Спину… Проехав мост, комиссар остановил машину, но не вышел. В окнах у Анны горел свет, он чувствовал, что она его ждет. Закурил, но выкурив половину сигареты, выбросил ее, завел мотор и поехал дальше.

Совсем ни к чему добавлять к общему списку еще одну подмену.

Монтальбано вошел в дом, снял одежду, которая делала его похожим на карлика Багонги, открыл холодильник и взял с десяток оливок, отрезал приличный кусок сыра кашкавал.

Устроился на веранде. Ночь была ясная, море тихо плескалось о берег. Больше он не станет зря терять время. Он набрал номер телефона:

- Ливия? Это я. Я тебя люблю.

- Что случилось? - испугалась Ливия.

За все время их отношений Монтальбано говорил ей о любви только в минуты тяжелые и даже опасные.

- Ничего. Завтра утром у меня кое-какие дела, нужно написать длинный рапорт начальнику полиции. Если все пройдет гладко, после обеда сяду в самолет и прилечу к тебе.

- Я тебя жду, - ответила Ливия.

Примечание автора

В этом четвертом расследовании комиссара Монтальбано (выдуманном от начала до конца со всеми именами, местами и ситуациями) участвуют скрипки. У автора, как и у его героя, нет нужных знаний, чтобы рассуждать и писать о музыке и музыкальных инструментах (он пытался было, к отчаянию соседей, научиться играть на саксофоне), поэтому вся информация позаимствована им из книг С.Ф. Саккони и Ф. Фарга, посвященных скрипке.

Доктор Силио Боцци помог мне избежать кое-каких «технических» ошибок при описании расследования, за что я ему искренне признателен.