Комната спящих - Фрэнк Тэллис
Шрифт:
Интервал:
Закладка:
Некоторое время я просто лежал, не зная, как поступить, на что решиться. Мучительно болела голова, поэтому думать было трудно. Прошло несколько часов, но было такое чувство, словно мозг отказывался работать. От пыли заложило в носу, мне было трудно дышать. Я решил прогуляться, отдохнуть от гнетущей атмосферы Уилдерхоупа. К счастью, не успел я об этом подумать, как из Саксмандема прибыл Кеннет Прайс и сменил меня на выходные. Я сразу отправился в коттедж Хартли и попросил разрешения взять велосипед. Все три были на месте.
Достигнув дороги на Данвич, в деревню я не поехал. Вместо этого свернул на северо-запад, проехал через лес, ручей, затем покатил по пустым полям.
С ближайшего подъема разглядел кое-как сложенные из подручных материалов загоны. Доски чередовались с рифленым железом. Свиньи бродили туда-сюда, роя рылами землю. Одни собирались в группы, другие блаженствовали в грязных лужах в гордом одиночестве. Глядя на них, я невольно задумался об устройстве человеческого общества, и вскоре мысли приняли зловещее направление – все эти дозорные вышки, колючая проволока, дымящиеся трубы… Война изменила нашу жизнь до неузнаваемости. Даже свинофермы стали сложнее и противоречивее.
Хотя я заранее изучил карту, конкретных планов у меня не было, маршрута я не наметил, просто собирался сделать круг и снова вернуться к Данвичу. В Уэнхастон, симпатичную, но очень маленькую и тихую деревушку, я заехал случайно. Шагая по главной улице, не встретил ни единого жителя, хотел было ехать дальше, но тут заметил на мостовой темные пятнышки. Подняв голову, увидел низкие черные тучи и подумал, что разумнее будет переждать дождь. Решив укрыться от стихии в церкви, я направился к воротам.
Церковь была самая обычная, деревенская. Единственное, что бросалось в глаза, – высокая квадратная башня. Дождь пошел сильнее, я чувствовал, как на меня падают холодные капли. Я ускорил шаг и, поднявшись по известняковому крыльцу, вошел в неф. Слева бархатная занавеска прикрывала колокольные веревки, а слева в конце прохода, на возвышении, находился алтарь. Явно избыточное количество церковной утвари заставляло убранство казаться беспорядочным.
На стене виднелось старинное изображение. Сначала я решил, что это фреска, но, подойдя поближе, понял, что картина нарисована вовсе не на стене, а на сводчатой ширме из горизонтальных планок. Видимо, автор решил расположить фигуры действующих лиц иерархически – Спаситель парил наверху, обитатели преисподней копошились у самого пола. Снизу к ширме была прикреплена доска, подписанная готическим шрифтом. На вставленном в рамку печатном листе сообщалось, что перед мной «Уэнхастонский Страшный суд», произведение пятнадцатого века.
Я обратил внимание на орду демонов, загонявших обнаженных грешников в пасть гигантской рыбы, зубы у которой были размером со слоновьи бивни. Красный дьявол с острым носом и подбородком тащил на спине нагую женщину, вцепившись острыми когтями ей в щиколотки. Женщина висела вниз головой, бессильно опустив руки, между бедер виднелось интимное место, не прикрытое даже волосами.
Рядом с этой устрашающей сценой был изображен архангел с огромным мечом. Он сражался с самым могучим из демонов – возможно, самим Люцифером. Это был черный великан со злобными глазами и кожистыми крыльями. Но самое жуткое впечатление создавало второе, искаженное отвратительной гримасой лицо, выпирающее прямо из живота.
Я опустил взгляд на подпись. Разобрал несколько слов – «Господь», «Правители», «Зло». Все остальное прочесть не смог.
Глядя на богатые деталями картины боли и страданий, я удивился, с какой же легкостью человеческий разум придумывает всевозможные ужасы. В психоанализ я не верил, но по одному пункту все же был согласен с Фрейдом. В бессознательном таятся страхи, которые вырываются наружу во сне или бреду больного мозга. Я невольно вздрогнул и покинул церковь.
Остаток утра провел в поездках от деревни к деревне. Около полудня остановился около зарослей камыша, съел сэндвич с помидором и сыром, выпил чая из термоса. И там наконец смог как следует все обдумать. Мирный пейзаж действовал успокаивающе. Потом, следуя указателям, направился обратно в сторону побережья. Низкие облака постепенно погружались в темноту, а когда наконец вдалеке показалась больница, был уже вечер. Я отвел велосипед в сарай Хартли и, никуда не заходя, поспешил в свои комнаты.
Я уже почти решил покинуть Уилдерхоуп, но день, проведенный на природе – свежий воздух, живописные виды, физические упражнения, – заставил взглянуть на случившееся под другим углом. Я до сих пор был зол на Джейн, но не собирался допускать, чтобы ее развратное поведение портило мне карьеру. Учебник – это слишком важно. Сначала надо закончить работу над книгой, а потом уже думать о перемене мест. К тому же нет никаких причин отказываться от квартиры мечты в Хэмпстеде. Как и раньше, я живо представлял себе каждую деталь обстановки: окна от пола до потолка, панорама города, ситцевый диван. А у камина стоит женщина – нет, не Джейн, намного лучше. Привлекательная, элегантная, с которой есть о чем поговорить. Скажем, профессорская дочь – начитанная, остроумная, способная понять и оценить мои устремления. Вот лежат ее книги – Жан-Поль Сартр, Симона де Бовуар. Пока эта девушка существует только в моем воображении, ну да ничего, это вопрос времени. А пока займусь работой. Может, даже в гольф играть начну. Осборн говорит, в баре клуба недостатка в женском обществе не ощущается.
«От доктора Йена Тодда
Больница Хайгейт
Саусвуд-Лейн
Лондон N6
1 июля 1955 года
Доктору Хью Мейтленду
Отделение психологической медицины
Больница Святого Томаса
Лондон SE1
Здравствуйте, доктор Мейтленд!
Хочу направить к вам пациентку по имени мисс Сара Блейк (дата рождения – 03.01.1933, адрес отсутствует). Прежде всего благодарю за ваше письмо. Перечисленным вами критериям отвечают три пациентки нашего отделения, но самая трудная из них – Сара Блейк. Страдает от гебефрении, причем состояние постоянно ухудшается на протяжении уже восьми месяцев (словесный понос, ассоциация слов по звуковому сходству, дурашливое поведение, проблемы с самообслуживанием, потеря аппетита).
История девушки весьма интересна. Мать Сары, Долорес Блейк, страдала от послеродовой депрессии, а отец, мистер Грэм Блейк, бросил жену и ребенка, когда Саре было всего полтора года. Впоследствии Сара и ее мать получали значительную финансовую помощь от сестры миссис Блейк, миссис Луизы Кларк, жены успешного торговца ретро-автомобилями.
Из арендованной квартиры в Холлоуэй переехали в собственную, в престижном районе Хайгейт рядом с Дартмут-Парк. Сара училась в частной школе и считалась очень способной. Во время войны Сара и ее мать на два года уезжали в Хартфордшир. В одиннадцать лет у девочки сформировался нездоровый интерес к огню и всему, что с ним связано, из-за чего у матери возникали проблемы с полицией. Сара приходила в парк, вываливала из урн мусор, обливала парафином и поджигала с помощью спичек. Однако достаточно было отказать девочке в ее любимых удовольствиях – и проблема устранилась сама собой.
Когда Саре было пятнадцать, у миссис Блейк начался роман с мужчиной намного моложе ее. Она одолжила ему крупную сумму денег, но отношения прекратились, когда стало понятно, что неблагодарный альфонс не собирается возвращать долг. Год спустя миссис Блейк вступила в отношения с еще одним сомнительным типом. Сестра в категоричной форме потребовала, чтобы миссис Блейк рассталась с этим человеком. Разразилась семейная ссора, и в результате миссис Кларк приняла решение отказать миссис Блейк в финансовой поддержке. Сара с матерью вынуждены были переехать обратно в Холлоуэй. Сара перешла в другую школу, на класс ниже предыдущей, и чувствовала себя там очень некомфортно. С утерей материального благополучия исчез и любовник. У миссис Блейк снова началась депрессия.
Сара бросила школу и устроилась на работу в обувной магазин в районе Нэгс-Хед, а вскоре сняла комнату в том же здании, на верхнем этаже. Примерно в то же время увлеклась оккультизмом – астрология, гадание на картах Таро и т. п., начала общаться с людьми, разделяющими ее интересы. Рядом с Британским музеем есть магазин эзотерической литературы, в котором собираются единомышленники, и, как только Сара узнала об этом месте, сразу стала там завсегдатаем.
В двадцать лет Сара начала слышать голоса, которые приписывала бестелесным сущностям. Ее друзья поддерживали эту точку зрения. Поведение Сары стало эксцентричным, она начала экстравагантно одеваться (как выразилась мать, «будто на маскарад собралась»). В результате Сара потеряла работу, но за комнату платить продолжала. Говорит, помогал обеспеченный джентльмен, с которым она познакомилась в книжном магазине. Сара отказалась говорить, какого рода отношения их связывали, но есть основания считать, что щедрость была небескорыстной. Сара рассказывала о сильных болях в животе и обильном кровотечении. Подозреваю, это были выкидыши. К врачу Сара не обращалась.
