Арабская сказка - Татьяна Белая

— Да, чего не получается? — раздраженно ответил сын. — Лиза таблетки противозачаточные глотает.

— Какие таблетки? Ну-ка, покажи.

— Да, вот, — Антон открыл шкафчик, достал небольшую белую баночку и подал матери.

— Господи, травится всякой химией, — возмутилась женщина. — Ты-то куда смотришь? Выбрось их к чертовой бабушке.

— Истину глаголешь, мам, — согласился Антон. Высыпал таблетки себе в ладонь и вышел. — Все, — сообщил он, вернувшись, — я их в унитаз бросил и смыл.

— Вот, и правильно, — удовлетворенно кивнула та. — Ладно, пошла я. Удачи, сынок.

Когда Лиза вышла из ванной, свекрови уже не было. Антон подошел к жене и нежно обнял её.

— Лизок, я соскучился, — прошептал он, целуя в щечку. — Пойдем, я уже и диван расстелил.

— Иди, я сейчас, — ответила она, направляясь на кухню. — Соку выпью после баньки.

Воровато оглядываясь, она открыла шкафчик. Баночки с таблетками на месте не было. Пошарила рукой. Пусто. Спрашивать у мужа не решилась. На ватных ногах, обреченно зашла в комнату, где супруг ждал её в постели.

Когда почти через месяц Антон улетел на вахту, Елизавета уже знала, что беременна. Для убедительности купила тест. Две полосочки не оставляли никакого сомнения. Но, от кого? Это было известно только Богу.

Бедная женщина ни с кем не могла поделиться своими сомнениями. Поэтому, когда ей позвонила из Омана Мария, Лиза разрыдалась. Рассказала, что муж поставил её в безвыходное положение. Неусыпно следил, чтобы жена вновь не купила злополучные таблетки. Маша сообщила, что обратно в Маскат они летели вместе с Самиром. Тот был мрачнее тучи. Почти не разговаривал. Сидел, уставившись в одну точку. Через пару дней заходил к ней, интересовался, как Лиза добралась? Все ли у неё в порядке? Больше Самира она не видела.

Известие о том, что у них, наконец, будет ребенок, привело Антона в восторг. Он трясся над Лизой, как над хрустальной вазой. Уезжая на вахту, затаривал холодильник до отказа. Чтобы, не дай Бог, жена не надорвалась, таская тяжелые сумки. Поручил своему лучшему другу, Валере, звонить супруге и узнавать, что ей надо. Может, картошки купить или ещё чего.

А Елизавета вся измучилась в сомнениях. Иногда просыпалась в холодной поту. Видела сон, что родила темнокожего ребенка. В Омане насмотрелась на арабчат. И явно представляла кареглазого, курчавого мальчика. Она стала раздражительной. Но Антон все списывал на капризы беременной женщины. Стойко терпел.

Однажды летом, когда она вернулась из женской консультации, муж с таинственным видом пригласил её на кухню.

— Смотри, что я достал, — радостно сказал он, указывая на глубокую тарелку. Это манго. Ты же говорила, что любишь его. Тебе витамины надо есть. Я даже пробовать не буду.

— Спасибо, Тошка, — улыбнулась Лиза. — Ты самый лучший муж на свете.

Антон вскоре ушел куда-то по делам. Лиза сидела на кухне и смотрела на плоды заморского фрукта. Воспоминания нахлынули стеной. Она решила попробовать разрезать манго так, как делала это Синду. Получилось не очень ловко, но, похоже. Усевшись в комнате перед телевизором, женщина откусила кусочек. И в тот же момент наяву ощутила вкус губ Самира. Самых красивых и вкусных в мире губ своего любимого. Сладкий сок стекал с подбородка и смешивался с солеными слезами, лившимися из глаз. Елизавета плакала и ела этого невольного свидетеля её греха. Вкус манго с той поры стал для неё вкусом любви. Вкусом страсти и безумия.

Время шло. Животик рос. Малыш вел себя очень активно. Пинался и дрыгался. А в октябре месяце случилось то, что потрясло мир. Танки в Москве. Обстрел Белого дома. Сумятица в стране. Глядя на экран телевизора, Лиза вспоминала предсказания Самира: "Похуже ГКЧП заварушка будет".

Кольцо с бриллиантами и фотографии любимого она действительно хранила в ячейке банка. Иногда приходила туда. Грела колечко в своей ладони, целовала снимки с Самиром и молилась. Молилась, чтобы Господь смилостливился над ней и её верным Антоном. Послал им дитя не от арабского шейха. Что будет в этом случае с ней, Лиза не думала. Но, Тошка этого не переживет, — понимала женщина.

Антон задаривал жену цветами. Зимой в Тюмени они были очень дорогими. Терпеливо переносил все её истерики и капризы. Ждал ребенка, как манны небесной.

Он садился напротив неё, улыбался, целовал животик и всячески успокаивал жену. Симпатичный, сероглазый, светловолосый русский парень. Лиза не уставала удивляться его терпению. Раскаяние терзало её душу. И несколько раз была уже на грани того, чтобы рассказать супругу о подлой измене. Но, Антон этого не заслужил. Самый преданный, самый родной мужчина в мире. "Самир, наверное, давно успокоился в объятиях своих жен", — думала она. А для Тошки она была единственной и неповторимой.

Чем ближе к родам, тем нервознее становилась Лиза. Она боялась. Безумно боялась и самих родов, и того кого родит. Старшая сестра Антона работала заведующей родильным отделением в клинике. Наталья пыталась успокоить невестку. Уверяла, что беременность у нее проходит нормально. Никаких осложнений не должно быть. Лиза слушала её слова и внутренне усмехалась. Пояснить, чего она боится более всего, женщина не могла. В ночь на Старый новый год 1994 года у Лизы начались схватки.

Антон буквально вытащил сестру из-за праздничного стола и велел срочно ехать в клинику, потому, что жена рожает. Он рвался быть с супругой, но в те времена присутствие мужа при родах в России, во всяком случае, было исключено.

— Да, иди ты уже, иди, — строго сказала ему Наташа. — Все у твоей Лизаветы будет нормально.

— Цветок Лизе передай, — попросил он, вручая желтенький ей в руки. — Скажи, что я здесь ночевать буду. Пусть не волнуется.

Утром Елизавета Соколова родила девочку. Роды прошли без осложнений.

Глава 12

Утром молодой мамочке впервые принесли малышку на кормление. Елизавета смотрела на свою девочку и благодарила Бога. "Проиграл твой Аллах в схватке с Иисусом, — думала Лиза, мысленно обращаясь к Самиру. — Русую доченьку мне послал. Антоново семя". Впервые, за много месяцев женщина вздохнула спокойно. Всевышний на небе услышал её молитвы. А, когда новорожденная открыла глазки, Лиза даже рассмеялась. Небесная голубизна их окончательно успокоила маму.

Материнское чувство захлестнуло её. Она растворилась в своей доченьке. Говорят, что родительской любви много не бывает. Видимо, это не так. Антон ни в чем не мог возразить своей дочери. Бабушки и дедушки молились белокурого Ангела. И Катенька очень хорошо эту любовь использовала. Внучка очень быстро поняла, ревом и топаньем ножками у них можно выпросить все, что угодно. Взрослые наивно полагали, девочка подрастет и поумнеет. Но, чем старше Катя становилась, тем больше были её запросы.