Арабская сказка - Татьяна Белая

Они приступили к трапезе. И вдруг стол буквально затрясся. Зазвенели стаканы. Самир с Лизой застыли в недоумении. Через минуту толчок повторился.

— Господи, что это?

— Надо понимать землетрясение, — неуверенно ответил Самир. — Сейчас позвоню. Узнаю.

Он сделал несколько звонков. С кем-то говорил по-арабски, с кем-то на английском. Толчки ощутили все, но никакого официального заявления ни по телевидению, ни по радио не было.

— И часто здесь такое случается? — поинтересовалась Лиза.

— Не часто, — ответил Самир, — но бывает. Испугалась?

— Конечно. Жуть.

— Лиз, а чего ты в платье нарядилась? Мы сегодня никуда не пойдем. Хочу провести этот последний день наедине с тобой.

— Я в коридор выходила. Вдруг, там Кирен появится. Неудобно.

— А что ты делала в коридоре? — лукаво прищурился Самир. — За мной подглядывала?

— Чего подглядывала-то? — возмутилась Лиза. — Тебя искала.

— Я слышал, что ты дверь открывала в комнату. Не надо этого делать, — строго произнес он. — Общение с Аллахом — дело интимное.

— Я тебе помешала?

— Лиза, послушай сюда, — возбужденно сказал Самир. — Намаз, это не простая молитва. Основа её — ракаат. Это набор поз и движений, которые сопровождаются молитвенными формулами. Если меня отвлечь, и я могу сбиться, тогда Аллах меня просто не услышит. И я не смогу уже обратиться к нему со своей проблемой и просьбой. Это отрабатывалось веками. И не мне процедуру менять. Я хочу, чтобы Великий и Всемогущий меня слышал.

— Ну, беда. Как у вас все сложно, — пожала плечами Лиза. — Самир, а что женщинам и в мечеть нельзя ходить?

— Кто сказал, что нельзя? — удивился тот. — Обычно женщины ходят в мечеть на пятничную молитву. Просто для них отдельный вход. Если мечеть большая, то и отдельная комната для молитвы. Если маленькая, высокая загородка, отделяющая от мужчин. Если уж совсем места мало, тогда женщины стоят позади мужчин.

— А почему? — иронично наклонила она голову. — Ты же уверял, что Аллах создал мужчину и женщину равными.

— Почемучка ты моя, — обнял её Самир. — А почему женщина может родить и кормить дитя грудью, а мужчина нет. Быть равными в правах, не значит быть одинаковыми. На мой взгляд, может, я и не прав, женщина не должна видеть, как её супруг, отец, брат или другой мужчина из семьи стоят на коленях в низком поклоне перед Всевышним. Аллах велик. Он все предусмотрел, — воздел Самир руки.

— А я однажды разговаривала с татаркой, она сказала, что и на кладбище им нельзя приходить.

— Глупости какие, — хмыкнул Самир. — Женщинам не положено быть только на процессе самого захоронения. Потом, приходи, сколько угодно.

— Ой, тяжело разобраться во всех тонкостях ислама.

— Давай, мы о другом поговорим, — предложил он, усаживая Лизу на колени. — У меня к тебе такое предложение. Может, летом прокатимся по Европе. Я сделаю тебе визу, какую надо. Сядем в автомобиль и поедем, куда захочешь. Испания, Италия, Греция, Франция. В любую страну. Там мы не только в обнимку ходить по улицам сможем. Даже целоваться на глазах у всех. И нам ничего не будет, — весело сказал Самир. — Никто пальцем показывать не станет. А, Лиза.

— Ой, — вздохнула она. — Ты точно сказочник. Во-первых, я работаю. И следующий отпуск у меня будет только через год. А потом, — Лиза встала с его колен, — если ты не забыл, я, на всякий случай, замужем. Как я объясню супругу свой вояж?

Самир некоторое время сидел молча. Потом раскурил кальян. Курил и думал. Гнева на его лице Лиза не видела. Он просто думал. И ничего, видимо, умного не смог придумать.

— Лиз, а ведь ты оказывается сильнее меня, — неожиданно произнес он. — Меня, мужчины и шейха. Ты уже все решила. — Самир до хруста сжимал кулаки и скрипел зубами. — Не пугайся, — грустно улыбнулся он. — Не собираюсь я убивать твоего Антона. Я ему просто дико завидую. Невероятно. Ты полюбила меня, но возвращается к своему мужу.

— Дорогой, давай не будем поднимать этот вопрос. Мы ничего не можем изменить. Я благодарна Богу, за то, что он послал мне встречу с тобой. А для чего? Наверное, чтобы смогла понять, что такое настоящее чувство, настоящая любовь. Только свой грех перед мужем, мне до конца жизни не замолить.

Лиза позвонила Марии. Та сказала, что они тоже ощутили толчки. Подруги договорились, что встретятся ближе к вечеру.

— Ты каким рейсом летишь? — поинтересовался Самир.

— По-моему номер 286. Маша проводит меня до Дубая, посадит в самолет, чтобы быть спокойной. Там нам ещё четыре часа до отлета в Тюмень ждать придется.

— Хорошо, что подруга тебя провожает. С ней вы можете подождать в салоне для VIP пассажиров. Там уютно.

— А ты когда домой возвращаешься? — спросила она.

— Дня через три, наверное. Как раз в это время в Дубае Большие верблюжьи бега будут. Хочу попасть туда.

— Верблюжьи бега, — удивилась Лиза. — Хотела бы я посмотреть это зрелище.

— О, это гораздо интереснее, чем лошадиные, — с вдохновением произнес Самир. — Я подростком сам в них участвовал.

— А почему подростком?

— Чем меньше вес седока, тем быстрее бежит верблюдица.

— Верблюдица?

— Ну, да, — кивнул он головой. — В скачках только верблюдицы участвуют. Они легче поддаются дрессировке. У меня даже ферма небольшая есть. Пять самок там. Призовые места занимают. Мои чемпионки, — с гордостью добавил Самир.

— Им же скучно без кавалера, — лукаво сказала Лиза.

— Так один то самец у меня есть. Для поднятия настроения дамам. Но он столько хлопот обслуге доставляет.

— Почему?

— Ой, — рассмеялся Самир, — когда у него гон начинается, он с ума сходит. Ломает все ограждения. На свободную охоту ему надо. В пустыню. Хотя под боком аж пять подружек.

— А как его потом ловят?

— Погонщики его же верблюдиц выпускают следом. Он их покрывает одну за другой, пока не насытится. И потом уже возвращаются все вместе.

— Интересное кино, — улыбнулась Лиза.

В это время раздался звонок телефона. Самир долго разговаривал с кем-то по-арабски. Лицо его стало серьезным и озабоченным. Положив трубку, он обернулся к Лизе.

— С нефтевышки звонили, — пояснил он. — Там какая-то серьезная авария из-за землетрясения. Говорят, здорово тряхануло. Человеческие жертвы есть. Извини, Лиза, но придется мне туда ехать. Эх, как некстати, — сморщился Самир.

— Ты надолго?

— Не знаю. Я тебе оттуда позвоню.

Самир стал собираться, а Лиза с интересом наблюдала облачение араба в национальную одежду. Прежде, чем накинуть ихрам, он надел на голову плотную шапочку.