Арабская сказка - Татьяна Белая

— Да я на тебя в суд подам, только тронь, — истерично закричала Катя.

— Я буду бить так, чтобы следов не оставалось, — насмешливо усмехнулся отец. — Я хоть после института всего несколько месяцев в армии служил, но, как бьют старики новобранцев знаю. Уроки запомнил. Ни одного следа не будет. Но будет очень больно. Я все сказал, — Антон встал и вновь прошел к детям в комнату. Они от крика проснулись и заплакали.

— Тоша, неужели ты вернешься ко мне? — спросила Лиза. — Неужели простишь?

— Елизавета, сейчас немного помолчи. Мне надо этим переболеть. Спать пока буду в зале.

— Пап, но это же дети Сергея, — вскричала Катя. — Я ему не изменяла. Давай, на генетическую экспертизу подадим. Путь алименты платит.

— Доча, — подошел к ней Антон и обнял, — твой Сергей сидит на шее у родителей. И он до пенсии будет у них сидеть. Какие алименты? Вырастим мы твоих детей. Не переживай.

Когда дочери исполнялось восемнадцать лет, Лиза сходила в банк. Скрывать уже было нечего. Достала колечко и поцеловала его. Вытащила и все оставшиеся фотографии Самира.

— Катя, вот твой отец. Это кольцо он подарил мне. Велел передать его дочери, если будет.

— Ма, — обескуражено вскричала та. — Это на самом деле бриллианты?

— Твой папа арабский шейх. Он стекляшки дарить не будет.

— А ты его адреса не знаешь?

— Зачем тебе? — удивленно спросила мать.

— Если шейх, так, наверное, богатый. Пусть внуков обеспечит, хотя бы.

— Катя, когда мы встретились, у Самира было уже три жены и семеро детей. Он звал меня четвертой. Но, я не согласилась.

— Ну, ты даешь. А я бы, наверное, пошла. Мама, а я тебя понимаю, — тихо сказала Катя, глядя на снимок. — В такого мужика запросто можно влюбиться. Красивый.

— Самир ещё и умница. А ты, его дочь, учиться не захотела. Парикмахершей работаешь. Мужиков стрижешь.

— Мама, я мастер высшего класса. И мне моя работа нравится, — упрямо ответила она. И Лиза снова видела в ней Самира.

А через год прямо в своем кабине умер Антон. Инфаркт случился внезапно. Лиза оказалась в полном потрясении. Она даже не знала, как заполнять бланки на оплату квартиры. Все было на муже. Так случается. Как это не странно. Если честно признаться, прожила женщина за Антоном, как у Христа за пазухой. Только русский мужчина может простить измену и ни разу не напомнить об этом. Елизавета это понимала. Но ничего не могла с собой поделать. Да и внуки не давали о Самире забыть. Глаза и губы точно были деда. С Машей уже давно общались по интернету. Она писала, что не встречала араба уже лет десять. Дважды подруги отдыхали в Арабских Эмиратах. В Оман Лиза отказывалась приезжать напрочь. И вдруг Катя стала просить мать поехать в Маскат.

— Мам, я хочу посмотреть дом, в котором зародилась. Почему нет? Тетя Маша пишет, что он там давно не живет.

— Катенька, мне это будет очень больно, — грустно ответила Лиза. — Я не просто изменила. Я любила этого мужчину. А, может, и до сих пор люблю.

— Мамочка, я прошу. Умоляю.

В Оман приехали всем семейством. Лиза, Катя и два темнокожих мальчишки. Мария была безумно рада приезду подруги. Мужу, конечно, она рассказала историю внезапной любви подруги. Но, увидев внуков Лизы, Томас поразился. Это были две копии Самира.

Они отдыхали уже две недели. Каждое утро Лиза ходила к морю. Кафе было на месте. Она заказывала сок или мороженое. Ничего не изменилось. Тот же запах. Те же волны. Только дверь во двор Самира ни разу не открывалась. В бассейне женщина купаться не могла. Прошло двадцать лет, а она слышала его смех. Это было, как наваждение.

— Лиза, а честно признайся, ты бы хотела увидеть Самира? — спросила Мария.

— Ну, если, уже положа руку на сердце, хотела бы, — ответила та. — Только он наших внуков видеть не должен. Приехала бы я одна, другое дело. Как я их люблю, не передать. Ты посмотри, какие они умные. Все в деда.

— Да, уж, — пожала плечами Маша. — Вот, как так природа распоряжается? Катюха беленькая, а эти мальцы шоколадные.

— Только с этими арабчатами мою дочь никто замуж не берет, — вздохнула мать. — Ей же двадцать лет. Любить бы и быть любимой. А во всем я виновата.

Однажды они с дочерью утром сидели на диванах в приморском кафе. Мальчишек Маша увела в пиццерию.

— Мама, на нас какой-то мужик в белом костюме пялится, — сообщила Катя.

— В дидшахе? — вздрогнула Лиза.

— В обыкновенном белом костюме. И газетой прикрывается.

Елизавета окинула кафе взглядом. Сидела арабская семья с детьми. Еще несколько человек. Мужчина в белом костюме был явно не Самир. Скорее всего, европеец. Большие светозащитные очки, конечно, скрывали лицо. Он явно читал газету и был поглощен этим. Она вздохнула с облегчением.

— Наверное, на тебя залюбовался, — усмехнулась она. — Я уж старушка. Кто на меня позарится?

Катя ушла привести детей. Лиза потягивала из стаканчика сок. Мужчина убрал газету, и женщине стало плохо. Бородка Самира. Почему в таком наряде? Она, было, рванулась к калитке. Но родной голос остановил.

— Лизонька, я глазам не поверил. Неужели это ты? — он приближался к ней. — А эта красивая девушка твоя дочь?

Лиза была убита таким явлением. Она не могла вымолвить ни слова. Этот мужчина не должен был видеть её внуков. Женщина без конца оглядывалась на калитку. Её трясло от волнения.

— Лиз, ты что так испугалась-то? — недоуменно спросил Самир. — Не рада меня видеть?

— Рада, — быстро ответила она. — Давай сделаем так. Ты живешь в этом же доме?

— Да. Я его вообще купил.

— Тогда я к тебе вечером сама приду.

— А почему меня с синеглазой дочерью не хочешь познакомить? Она ещё красивей тебя.

В это время распахнулась калитка, и Лизины внучата вылетели из неё. Следом шла Катерина.

— Бабушка, бабушка, — обиженно сказал один из ребят. — Сашка у меня красивую улитку забрал.

Самир переводил изумленный взгляд с Кати на детей и на ватных ногах опустился на диван. Это был он в детском возрасте.

— Лазаааа! — возопил мужчина.

— Катя, познакомься. Это твой отец.

Глава 14

— Я догадалась, — усмехнулась дочь.

Самир несколько минут приходил в себя. Потом подхватил мальчишек на руки и поставил на скамейку.

— Будем знакомиться, внуки, — весело сказал он. — Тебя как зовут? — обратился к одному, протягивая ему руку.

— Саша, — ответил тот, стукая мужчину своей ладошкой об его.