Героин - Михаил Маковецкий

— Ядвига, — говорю, — я тебя на завтрашние бои приглашаю, я с их организаторами знаком, в первом ряду сидеть будем. Ядвига даже зарделась от удовольствия. В руководстве московской ассоциации женского бокса у меня действительно знакомые были, когда-то известные спортсмены, которые весь юг Москвы рэкетируют. Я им позвонил и говорю, ребята, тут у меня подружка новая, хочет ваши бои посмотреть. Можете почетное место организовать, к рингу поближе? Выпендриться хочу.

— Да плати деньги, говорят, и приходи. Местами обеспечим, нет вопросов. Приходим. Дерутся огромные мужеподобные тетки, килограмм за сто каждая. Как по мне, такого зрелища и бесплатно не надо, но народу набилось море, все кричат, ставки делают. В общем, грамотно все поставлено. Вышли мы в буфет, спрашиваю Ядвигу:

— Как тебе?

— Да боксом тут и не пахнет, — отвечает, — набрали каких-то коров, объяснили на словах правила и выпустили на ринг.

— А судейство как? — спрашиваю.

— Судейство настоящее, — отвечает, — все как положено. Но боксеров там нет.

— Кончай выпендриваться, — говорю, — это в тебе польский гонор играет. Ты бы на ринг с одной из них вышла?

— Ни одна из этих коров против меня не устоит и одного раунда, — пожимая плечами говорит Ядвига.

— Но они же все гораздо здоровее тебя?

— Пан Аркадий ничего не понимает в боксе.

— А если я тебе устрою схватки, не боишься?

— А за первое место мне хорошо заплатят?

— Я тебе замечательно заплачу и не за первое место.

— Была бы пану Аркадию очень благодарна.

— А как же твой глаз?

— Глаз могут повредить в боксе, а здесь бокса нет.

Подхожу к организаторам. Братаны, говорю, у меня девушка есть, хочет в боях поучаствовать. Это возможно?

— У нас правила такие, — отвечают, — Все строго как в боксе, кроме весовых категорий. Есть четвертьфинал, полуфинал и финал. Хочешь участвовать — плати тысячу евро. Прошла в полуфинал, получи пять тысяч. Прошла в финал — десять тысяч. Победила в финале — получила двадцать пять. На майке можешь писать любую рекламу, твое право. Финалисты в следующих соревнованиях освобождаются от вступительного взноса. Поймаем на купленном бое, кончаем обеих, уже было два прецедента. Найдем кастет в перчатке или что-то в этом духе — покалечим. Мы не шутим, ты нас знаешь. Соревнования идут с шести часов вечера и до утра. Сам боксер играть на тотализаторе право не имеет. Если решишь прислать кого, звонить до среды включительно. С четверга мы проводим жеребьевку и решаем все организационные моменты. В жеребьевке личное участие боксеров обязательно. Бои по субботам. Вот, собственно, и все. Если вопросов нет, то привет семье.

— Пошил я Ядвиге костюмчик у известного модельера, фамилию называть не буду, на слуху. Юбочка коротенькая, на попе реклама «Уникума», маячка просвечивающаяся, лифчик кружевной. На маячке написано «Уникум» спереди и сзади, на плечах светлые волнистые локоны, носочки с кружевами, на боксерских ботинках, оказывается, такие тоже есть, профессиональный художник нарисовал сердечки, проткнутые стрелой.

— В шесть часов в зале зрителей почти нет, народ собирает к полуфиналу. Но как Ядвигу увидели, все чуть не попадали, звонить по мобильникам начали, знакомых звать, пока ее не кончили. Там все бабы как быки размалеваны, у одной на спине реклама собачьих боев, у другой реклама элитного жилья. Все бабы огромные как экскаваторы, у кого-то нос сломан, у кого-то ухо надкусано. Начинается бой. Против Ядвиги в четверть финале выходит что-то толстое и бесформенное. На спине реклама каких-то автомобилей. Грузовик дан почти в натуральную величину. Ставки принимают один к ста! Такого в истории московской ассоциации женского бокса вообще никогда не было. Выходит Ядвига, рукопожатие, Ядвига морщится от боли, кокетливо откинув голову. Немногочисленные зрители стонут от хохота. Один из судей от смеха плачет, сам видел. Начинается бой. Реклама грузовиков бросается вперед и падает в глубоком нокауте. Ядвига жеманно делает публике глубокие реверансы. Свет прожектора делает майку окончательно прозрачной и подчеркивает величину и форму грудей. Никто не хлопает, потому что все говорят по мобильнику. К началу полуфиналов в зале не только некуда упасть яблоку, огрызку некуда упасть. Рекламу автомобилей с пристрастием допрашивают на предмет купленности боя, но к нам не пристают — впереди следующий бой. Зрители в факте того, что бой куплен, и не сомневаются. Организаторы подделывают результаты жеребьевки, и против Ядвиги выходит старый известный боец. Такая женщина коня на скаку не остановит. Лошадь упадет и обкакается при первом на нее взгляде. Удар гонга. Соперница, размахивая пудовыми кулаками, несколько раз пробегает мимо уворачивающейся Ядвиги со скоростью летящего у нас паровоза, после чего останавливается отдышаться. В это время Ядвига, без всякой спешки, бьет ее в живот и в челюсть, после чего, не глядя на поверженную соперницу, замирает в глубоком реверансе. Что интересно, что единственный, кто сделал ставку на Ядвигу на тотализаторе, был я. В финальном поединке стадвадцатикилограммовая соперница Ядвиги весь первый раунд бегала по рингу с изменившимся лицом. У нее был настоящий тренер, который порекомендовал ей больше двигаться, и она поняла его слишком буквально. После окончания раунда она рухнула в своем углу на табуретку. Из ее могучей груди вырывалось шумное дыхание, и ее тренер энергично махал полотенцем перед ее лицом. В это время Ядвига, сидя в левом углу ринга, поправила юбочку, кокетливо закинула ногу за ногу, и начала красить губы. Потом она потребовала заколку, так как у нее растрепалась прическа. Заколки у меня не оказалось. На глазах у всего зала она закатила мне по этому поводу совершенно безобразную сцену, которую прервал удар гонга. Раздраженная пропажей заколки, Ядвига быстро подошла к своей сопернице, и, без ненужного жеманства, сильно ударила ее в нижнюю челюсть. Несчастный мужеподобный гигант, у которого и так голова кружилась от трехминутной бессмысленной беготни, отлетел на канаты, откуда медленно съехал на пол. Судья, путаясь в цифрах, досчитал до десяти и поднял Ядвиге руку. При этом Ядвига чмокнула его в щеку, оставив там следы губной помады. Сказать, что аудитория при этом рыдала, это не сказать ничего. Зрители лежали друг на друге, не в силах от смеха поднять голову. В первом ряду, у какого толстого красномордого мужчины, смех перешел в рвоту. Кому-то сдала дурно, у кого-то поднялось давление. Короче говоря, это был триумф. Но, как говорится «Не долго музыка играла, не долго фраер танцевал». Вечером ко мне пришло несколько человек. Это были руководители московской ассоциации женского бокса, они же руководители всемогущей ясеневской группировки.

— Вот что, Аркадий, — сказали они, — мы с тебя решили получить миллион евро.

— Почему? Я что, покупной бой организовал?

— Да Господь с тобой! Если бы это случилось, мы бы тебя кончили без всяких разговоров.

— Так в чем же дело?

— Ты понимаешь, в чем дело, Аркадий. У нас остался тяжелый осадок от последних боев. Но не потому, что ты тотализатор снял, не потому. Из-за этого мы бы слова тебе не сказали. И снимать в этом случае с тебя деньги было бы беспределом. А мы живем по понятиям, ты же знаешь. Дело совсем в другом. Насмехался ты над нами, Аркадий, гонор свой еврейский сдержать не смог. А титульную нацию уважать надо. Ну, чего ты вытаращился? Не понимаешь? Я тебе подробнее объясню. Если бы ты просто нашел боксершу, которая всех бы побила, тут вопросов нет. Но ты же спектакль устроил, с наложением тонального крема на ринге. На всю московскую ассоциацию женского бокса обильно покакал. Ты не поверишь, я домой по Рублевскому шоссе еду, мимо Крылатского проезжаю, вдруг вижу, на меня дети пальцем показывают. Их мамаши улыбку прячут. Да за такое миллион евро снять — это бесплатно практически. В натуре. Не могу спокойно говорить об этом, ком к горлу подкатывает. Не могу, пойду я. А ты уж, Аркадий раны мои не береди, сумку с деньгами, или там пакет, ты уже сам реши, принуждать тебя не буду, принеси мне к следующим боям. Как полуфинальные бои начнутся — я тебя жду. Ты уж меня не подведи, голубчик, поспей во время. У меня там серьезные гости обычно приходят, мы потом пиво пойдем пить, а потом финальные бои. Сам понимаешь, не до тебя тогда будет.

Такое вот дело. Сегодня суббота, но сегодня я туда не пойду. В этот день евреи не работают, да и миллион евро для меня явно неподъемная сумма. Я даже искать и не пытался.

— Наверное, мы вам поможем, Аркадий. Как твое мнение, Ноготь?

— Аркадий, а она действительно мазохистка?

— Понятно. Спасибо Ноготь.

— Хомяк, лучше я вам порекомендую хорошего психиатра. Вы представляете, о ком идет речь?

— Скажите, Аркадий, а где происходит эти ваши девичьи схватки и потуги?