Серая магия. Колдовской мир. Паутина колдовского мира - Андрэ Нортон

— Трегарт. Симон Трегарт.

Тогда Симон решил спросить прямо:

— Кто? — он указал пальцем на нее.

Воин по имени Корис потянулся за оружием, женщина нахмурилась, лицо ее приобрело холодное выражение. Симон понял, что допустил большую ошибку.

— Прошу прощения, — он развел руками, надеясь, что она воспримет его жест, как извинение. Он каким-то образом оскорбил ее, но лишь из-за своего невежества.

И женщина, должно быть, поняла это, потому что принялась объяснять Симону что-то, а затем — молодому воину. Впрочем, тот в последующие часы не стал более дружелюбным по отношению к Симону.

Корис с почтительным видом, не соответствующим разорванной одежде женщины, посадил ее за собой на спину большой черной лошади. Симон сидел на лошади другого воина, обеими руками держась за пояс всадника.

Спустя некоторое время Симон неподвижно лежал в постели и невидящими глазами смотрел на резной деревянный верх полога. Он мог бы показаться глубоко спящим, если бы не эти широко открытые глаза. Но старая способность мгновенно переходить от сна к бодрствованию не оставила его в новом мире. И сейчас он напряженно классифицировал сведения, стараясь из разрозненных фактов нарисовать картину того, что находилось за каменными стенами этой комнаты. Эсткарп оказался не только речной долиной. Это была серия мощных крепостей, расположенных вдоль дороги, обозначавшей границу. В этих крепостях они меняли лошадей, ели и снова скакали, подгоняемые необходимостью, которой Симон не понимал. Наконец они оказались в городе круглых башен, серо-зеленых, как почва, на которой они стояли. В этом окруженном стеной городе жила раса людей с гордой походкой, темными глазами и волосами, такими же черными, как у Симона. В этой расе чувствовалась глубокая древность.

Но к тому времени, когда они прибыли в город, Симон так устал и у него так болело тело, что в памяти сохранились только отдельные картины. И всюду впечатление возраста, глубокой древности башен и стен. Башни и стены гордо вздымались к небу. Они могли быть частью гор этого мира. Симон бывал в старых городах Европы, видел дороги, по которым проходили римские легионы. Однако здесь пучина времени, покрывавшая все, была гораздо древнее, и Симон боролся с этим впечатлением, обдумывая факты.

Его поселили в центральной части башни — массивном каменном сооружении, в котором была и торжественность храма, и безопасность крепости. Симон с трудом мог вспомнить, как приземистый офицер — Корис — привел его в эту комнату и указал на постель. А затем — ничего.

Или было еще что-то?

Симон нахмурился, слегка сдвинув брови, Корис, комната, постель… Но теперь, когда он глядел на узоры резьбы над головой, она казалась ему странно знакомой, как-будто вырезанные там символы имели какое-то значение, когда-то известное ему.

Эсткарп — и древняя страна, и город, и образ жизни. Симон напрягся. Откуда он это знает? Однако это правда, такая же реальная, как и кровать, на которой отдыхало его измученное тело, как резьба над кроватью. Женщина, за которой шла охота, принадлежала к расе Эсткарпа в то время как мертвый охотник — к иному, враждебному народу.

Воины в крепостях все были высокими, смуглыми, гордыми и отчужденными. И лишь Корис, с его изуродованным телом, отличался от предводительствуемых им людей. Но приказы Кориса исполнялись: только женщина, ехавшая за ним, обладала, по-видимому, большей властью.

Симон моргнул, руки его задвигались под одеялом, он сел, устремив взгляд на полог. Он уловил легкий шум приближающихся шагов и поэтому не удивился, когда кольца занавеса звякнули, толстая синяя ткань раздвинулась и появился тот человек, о котором Симон только что думал.

Без кольчуги Корис представлял собой еще более странное зрелище. Широкоплечий, со свисающими, непропорционально длинными руками, он был невысок, и его тонкая талия и стройные ноги были необычайно малы по сравнению с верхней частью тела. Но на этих широких плечах сидела голова мужчины. Такого мужчины, каким был Корис, если бы судьба не сыграла с ним злую шутку. Под густой шапкой светлых волос находилось лицо лишь недавно возмужавшего юноши. Необычайно красивое лицо, резко контрастирующее с плечами, — голова героя на теле обезьяны.

Симон опустил ноги с высокой кровати и встал, сожалея, что вынужден смотреть на вошедшего сверху вниз. Но Корис тут же отскочил с быстротой кошки и встал на широкий карниз, шедший под узким окном, так что его голова оказалась на уровне головы Симона. Грациозным жестом, странным для такой длинной руки, он указал на груду одежды.

Симон кивнул. Это была не та одежда, которую он сбросил, ложась в кровать. Но кое-что давало ему возможность понять, в каком статусе он здесь находится. Пистолет и все содержимое карманов было аккуратно разложено рядом с новой одеждой. Значит он не пленник.

Он натянул брюки из мягкой кожи, такие же, как те, что были сейчас на Корисе. Тонкая, как перчаточная, кожа была темно-синего цвета. Тут же оказались и сапоги с высокими голенищами из серо-серебристого материала, похожего на шкуру ящерицы. Одевшись, Симон обернулся к Корису и жестом показал, что хочет умыться.

Впервые в прекрасных глазах воина появилась слабая улыбка и он указал на альков. Симон понял, что хотя обстановка в крепостях Эсткарпа кажется средневековой, их обитатели понимают, что такое санитария. После поворота ручки, из трубы потекла теплая вода, тут же оказался кувшин с ароматной пеной, которая сняла щетину с лица. В то же время продолжался урок языка. Корис терпеливо произносил слова, пока Симон не повторял их верно.

Корис держался нейтрально. Он не делал дружеских жестов и не отвечал на попытки Симона установить более личные отношения. Когда Симон натягивал нечто среднее между курткой и рубашкой, Корис отвернулся, глядя в окно.

Симон взвесил в руке пистолет. Корису, по-видимому, было все равно, пойдет он вооруженный или нет. Наконец, Симон затянул пояс и сделал знак, что готов.

Они вышли в коридор и через несколько шагов стали спускаться по лестнице. Впечатление древности подтверждалось выбитыми в каменных ступенях углублениями, канавкой вдоль левой стороны, там, где много столетий стены касались пальцы идущих. Бледный свет лился из шаров, размещенных в корзинах над головами, но природа этого света оставалась для Симона загадкой.

У подножия лестницы находился большой зал. В нем были несколько вооруженных воинов, но большинство присутствующих были одеты в такую же, как у Симона, одежду. Кориса приветствовали с любопытством, но все молчали. Корис коснулся руки Симона, указывая на занавешенную дверь. Отведя занавес, он пропустил Симона вперед.