Я прячусь от ветра (СИ) - Питкевич Александра "Samum"

— Как прикажешь. Иди, пока совсем не пропала твоя красота.

Кивнув хару, побежал в ту сторону, где скрылась Анна.

Она вышла из деревни, обойдя ограду с внешней стороны и медленно двигалась вдоль, ведя рукой по невысокому забору, который местами был частью дворовых оград, становясь выше, а кое-где оставался сам по себе, не поднимаясь и до бедра. Сейчас, когда я наблюдал со стороны, было видно, что Анна тоже пострадала от всех этих лет труда, горя и борьбы. Если ее лицо и фигура не выглядели столь изможденными, как у других местных жителей, это говорило только о том, что она другая. И здесь мне становилось совсем непонятно, к чему такое сопротивление почти каждой моей попытке помочь. Да, сегодня кашель донимал ее меньше, не смотря на сон в таком малоприятном и негостеприимном месте, но, думалось мне, в нормальных условиях эта женщина все же выглядит не так. Не такой утомленно, не такой опечаленной, серьезной и озабоченной. Слишком много событий для маленькой женщины. И я сделаю все, чтобы к ней вернулась былая свежесть и сила, какие были до мора.

Подойдя ближе, попытался разобрать, что именно высматривают ее глаза, но не нашел ни малейших отличительных черт.

— Что ты смотришь?

— Целостность забора.

— Покажи и я тебе помогу, — тонкие пальцы скользили по дереву, задержавшись на одной из вертикальных штакетин, там где они огораживали чьего-то двор. Вверх-вниз. Вверх-вниз. Почему-то это плавное, осторожное, даже почти нежное движение, заставило мою кровь медленно забурлить, вскипая.

— Не поможешь. Кожа на пальцах слишком грубая, — хмуря брови и даже не поворачивая головы в мою сторону, отозвалась Анна, продолжая оглаживать доску. А у меня возникала неприятная мысль, что я чертовски сильно завидую куску дерева в данный момент.

— Это какой-то не объективный вывод, — захотелось зацепить ее, а лучше вовсе оторвать от этого забора, чтобы она уделила мне хоть половину того внимания, что досталась забору.

— Да, да. Думай, как знаешь. Посмотри, это же не такая доска, как соседние. Или я ошибаюсь?

Отступив, Анна с напряжением и ожиданием посмотрела на меня. Тряхнув головой, перевел все внимание на забор, пытаясь рассмотреть, что не понравилось девушке.

— Да, здесь гвозди новее. Сама доска вроде бы как и такая же, чуть светлее разве, но посмотри на шляпки.

Приглядевшись, девушка выругалась так, что я не вольно восхитился, запоминая особо витиеватый оборот.

— Не думал, что ты так умеешь.

— Пусть это не совсем прилично, и мама дала бы за подобное по губам, но иначе ситуацию не описать. Кто-то подменил часть забора.

— Для чего?

— Видно, чтобы нарушить границу.

— Это как в Вийке? Забор не позволит Красному туману попасть в деревню?

— Это не только от Красного тумана. Здесь еще много кто бродит. Не нравится мне все это. Нужно поправить ограду.

— И как?

— Сперва нужно выяснить, сколько частей забора заменили. Остальное не наша забота, — сняв с пояса ножик, который болтался на поясе возле ключей, Анна сделала большую зарубку прямо там, где до этого водила рукой. Под серой доской, пропитанной дождями и снегом, открылась белая древесина.

— Она точно здесь не так долго, как остальные.

— Ты хочешь проверить все?

— Придется.

Идя вслед за Анной, все не мог успокоиться, распаляясь сильнее с каждым движением маленькой ладони, скользящей по забору. Понимая, что еще немного, и просто прижму ее к этому забору, тряхнул головой и тихо пробормотал:

— Анна, ты можешь это делать не так… чувственно, медленно и…

— Что? — и снова хмурый взгляд и непонимание в глазах.

— Да ничего уже, — позволяя волне накрыть себя с головой, будучи готов получить по лицу за такие дела, просто ухватил ее за плечи, придавив к забору всем телом. — Уже ничего.

Красивые, карие, с зеленцой, глаза широко распахнулись. Рот приоткрылся, готовясь выплеснуть на меня поток возмущения, но я уже не слушал. Не позволяя ей двинуться, удерживая одну ладонь, а вторую зажав между нами, чтобы не оттолкнула раньше времени, сделал то, что хотел всю дорогу до деревни. Прижался губами к шее. В том месте, где заканчивался ворот грубого платья. Под губами грохотал пульс, а сиплый, удивленный вдох лучше всего другого показал, что с обоюдным желанием у нас нет вопросов. Только с согласием. Оставив жгучую, огненную метку на шее, на мгновение отстранился, посмотрев в растерянные, несколько испуганные глаза.

Анна дернулась, но так слабо, что это было бы невозможно зачесть как попытку даже при большом желании. Пообещав себе, что отпущу ее через три вдоха, прижался к обветренным, шершавым губам, оказавшимся слаще меда. Осторожно, медленно смакуя этот пьянящий вкус, прижал одну ладонь к ее щеке, не позволяя отвернуться.

Анна дрожала и тихо, едва ощутимо вздыхала, но не отвечала на поцелуй и не пыталась отстраниться. Она словно пребывала в каком-то трансе, завороженная то ли моими действиями, то ли собственными ощущениями. А я не могу насытиться этой ее нерешительностью и нежностью, которые так резко контрастировали с обычным показательным поведением.

Приоткрыв на мгновение глаза, заметил как медленно, внезапно отяжелев, опускаются веки Анны. Она еще не сдалась, но, кажется, была сейчас не в силах бороться с нами обоими. На мгновение позволив себе прижаться к ней теснее, впитывая этот вкус, запах и ощущение дрожи, идущие от женщины, отстранился, всматриваясь в лицо. Аккуратное, с тонкими чертами лица и припухшими губами, оно сейчас не выдавало никаких эмоций. Одна ладонь коснулась нижней губы, густые ресницы медленно, с трепетанием поднялись, рассеяно и невидяще рассматривая пространство у меня над плечом, словно прислушиваясь к чему-то внутри.

— Больше не трону. Прости, но ты так притягиваешь, что невозможно дышать.

— Напрасно это все. Того, о чем вы мыслите, не будет.

— Это пока еще неизвестно.

— Да, — в том же трансе, задумчиво отозвалась Анна, и я не был уверен, что у нас один и тот же предмет разговора

Глава 20

Я пыталась собрать мысли воедино, но никак не могла привести голову в порядок. Мокрые ладони подрагивали, губы пульсировали. Не в силах с собой ничего поделать, совершенно не представляя, что будет дальше, я просто отвернулась от Тазура, пытаясь вернуться к прерванному делу. Чувствуя спиной обжигающий взгляд, путаясь и вздрагивая, водила ладонью по забору, совсем не чувствуя под пальцами узора древесины.

— Какая ты… — Тазур подхватил мою вторую ладонь, потянув обратно в деревню, — Все равно толку чуть. Сейчас разберемся. Томаш! Дай мне двоих ребят, кто посвободнее.

Пока я, все еще оглушенная, удерживаемая на месте большой теплой рукой Тазура, лард бегло разъяснял хару, что нужно сделать.

— Их нужно пометить, чтобы не спутать.

— Что потом с ними делать?

— Без понятия пока. Анна как немного передохнет дома — скажет.

Но это важно.

— Духи и прочая нечисть?

— Да. И попробуйте выяснить у местных, кто здесь шастал в последние дни подозрительный.

Раздав указания, Тазур подхватил Слюду и повернулся ко мне.

— Давай, я отвезу тебя в поместье.

— А остальные как?

— С ними слишком долго, а хотел бы, чтобы ты отдохнула и объяснила мне про заборы.

— Нет, — упрямо покачав головой, я все же устало потерла глаза. Ситуация с каждым днем становилась все запутаннее и сложнее. Если раньше на мне были только духи и деревни, то теперь предстояло еще что-то делать с Тазуром и его страстью. И ко всему прочему эти разбойники. Они больше не походили на простую банду грабителей, угрожающую путникам, а стали вполне явной угрозой. Кажется, я скоро просто сойду с ума или стану человеком с несколькими личностями.

Горько хмыкнув от этой мысли, поняла, что по сути я уже достигла этой точки. Может, старуха из деревни права, и стоило бы озаботиться супругом. Просто чтобы избавиться от части обязанностей и необходимости строить из себя экономку.